Высокие ставки (ЛП) - Рейн Пайпер

— Может быть, ты получишь условно-досрочное освобождение.

Она пожимает плечами и отмахивается от этой идеи.

— У тебя есть её фотография? — Она заглядывает в мой карман. — Только одно, чтобы я могла её увидеть?

В её голосе такая надежда, что я достаю бумажник и достаю фотографию, которую они сделали в детском саду в прошлом году. Я подвигаю её, и охранник приближается.

— Он просто показывает мне фотографию. — Она подняла фотографию с потертыми краями, чтобы он мог увидеть. — Это моя дочь, Лили. — Слёзы наполнили её глаза.

— Она очень красивая. — Огромный охранник посмотриел на меня, когда говорил это.

— У неё мои волосы. У тебя есть девушка? Это она делает ей прически?

— Я делаю прически. Я всё делаю для неё, — говорю я с изрядной долей горечи.

Потому что ты не смогла остаться и справиться с этим.

— Скажи мне, что ей нравится. Она озорная или застенчивая? У неё много друзей?

Пока она забрасывает меня вопросами, я думаю о том, как было бы, если бы я был тем, кто не знает Лили. Я был бы потерянным.

— Она забавная и очень общительная, и, вероятно, это она переняла от тебя.

— Она не из тех, кто сдержан и молчалив? — Она улыбнулась, дразня меня.

— Я умудряюсь не выжимать из неё всю радость. Она заводит друзей везде, куда бы ни пошла. Она обожает принцесс, Рапунцель — её любимая. Она просто... она любящая, милая маленькая девочка.

Я кладу фотографию обратно в кошелёк и складываю руки на столе.

Между нами на минуту повисает молчание, прежде чем я заговорил.

— Мне очень жаль, Гретхен.

Она смотрит на меня с заплаканными щеками и красными глазами.

— Тебе не за что извиняться.

— Я отвёз тебя к Бренту. Я не помешал тебе выкурить косяк. Я, чёрт возьми, точно не оказал тебе никакой помощи.

Её рука приземлилась на мою, и я сопротивляюсь желанию отстраниться. Я вижу, что её когда-то ухоженные ногти стали короткими и ломкими, а ногтевые пластины потрескались, как будто она целый день их ковыряла.

— Маркус, ты не вкалывал мне иглу в руку. Ты, черт возьми, не возвращался снова и снова, чтобы достать мне дозу. Ты несколько раз упоминал реабилитацию, но даже если бы ты пристегнул меня в машине и отвёз меня туда, я бы никогда там не осталась. Я слишком далеко зашла. — Она качает головой, и я вижу, что она переживает какое-то воспоминание. — Я ограбила магазин с пистолетом.

Я киваю, зная, как ей плохо, но это не помешало мне почувствовать, будто это я зажёг спичку.

— Я не могу поверить, что ты сохранил чувство вины. Я понятия не имела. — Она запускает руки в свои тусклые волосы. — Ты не имеешь никакого отношения к тому, где я сейчас нахожусь. Я должна была быть рядом и помочь вырастить Лили рядом с тобой… это тот путь, по которому я должна была пройти. — Она убирает свою руку с моей и вытирает слёзы, текущие по её лицу. — Я не могу привести её сюда, Грет. — Мой голос дрожит, когда я представляю, как мою маленькую девочку преследуют охранники с металлоискателями. — Как насчёт того, чтобы начать с того, что вы двое обменяетесь письмами?

Её плечи опустились, и она откинулась на спинку стула.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу её обнять.

Я знаю. Я, чёрт возьми, знаю, потому что иногда чувствую то же самое, когда она была вдали от меня всего несколько часов.

— Я не говорю никогда. Просто… — я снова оглядываю комнату. — Ещё нет. Она слишком мала, чтобы что-либо понять.

Слеза падает на серый пластиковый стол, и мои глаза закрываются. Почему-то за все эти годы отталкивания Гретхен это никогда не казалось реальным. Она не была похожа на ту женщину, которую, как я когда-то думал, я мог бы полюбить. Она была врагом номер один с той минуты, как ушла от Лили, и только в эту самую минуту я увидел в ней маму Лили.

Я протянул руки и накрыл её руки своими, и она посмотрела на меня налитыми кровью глазами.

— Я обещаю, если ты напишешь письма, она получит каждое из них. Я пришлю тебе её фотографии, и, если Лили захочет, я пришлю любые рисунки, которые она нарисует, или всё, что она меня попросит.

— Хорошо, — говорит она тихим голосом.

— Ладно, а адвокат?

— Я его отзову. — Она глубоко вздохнула. — Мы сделаем это вместе, если ты пообещаешь работать со мной. Я знаю, что это не идеально, но всё, чего я хочу, это быть хоть какой-то частью её жизни.

Мои руки сжимают её.

— Мы справимся… вместе.

Звонит звонок, и один из охранников объявляет, что наше время истекло. Мы встали, и я готов был попрощаться, имея четкий план того, что мне нужно сделать.

— Я буду на связи.

Она бросается в мои объятия.

— Спасибо, Маркус.

Я стоял там, раскинув руки по бокам, пока не заметил охранника, которому Гретхен показывала фотографию Лили, и слегка похлопал её по спине.

— Спасибо, Гретхен. Спасибо, что делаешь то, что лучше для Лили.

Это всё, что я всегда пытался сделать сам, и я начинаю понимать, что иногда то, что правильно, может включать в себя риск того, что всё пойдет не так, как мы хотим.

***

Мы с Лили заходим в её любимый ресторан «Фо Шиззл».

— Можно мне два вида лапши? — спрашивает она, запрыгивая в кабинку.

Фо Шиззл известен всем, что связано с лапшой — от спагетти до ло-мейн. Все виды лапши, приготовленные на гриле с плоской поверхностью.

— Ты можешь заказать всё, что захочешь.

— Даже шейк? — Её глаза загорелись от волнения.

— Даже шейк. — Она может получить всё, что захочет, потому что я собираюсь перевернуть её мир с ног на голову.

Подходит Анжела, официантка.

— Лили! — восклицает она, и Лили засияла, получив дополнительное внимание. — Что ты закажешь сегодня?

— Я хочу хрустящую лапшу с белым соусом.

Анджела записывает это.

— И коктейль Орео, — добавляет Лили, и Анджела посмотрела на меня, спрашивая разрешения.

Я киваю.

— А для вас, мистер Кент?

— Мне, пожалуйста, только корейскую лапшу со стейком и водой.

— Скоро вернусь. — Она улыбнулась и ушла, чтобы передать наш заказ на кухню.

Пока мы ждём заказ, я верчу шейкер для сыра пармезан, размышляя, как затронуть тему её матери.

— Лили?

Она поднимает взгляд, звеня вилкой и ложкой.

— Я хотел поговорить с тобой о твоей маме.

Столовое серебро упало на стол.

— Мисс Кэт? — Обнадёживающее выражение её лица меня вывело из себя.

— Нет. — Я качаю головой. — Нет. Почему о мисс Кэт?

Лили наклоняет голову набок.

— Разве она не моя мама? Я же говорила тебе, что хочу, чтобы она стала моей мамой.

Ох, черт, я чертовски облажался.

— Нет, милая, это не она.

Её пальцы касаются браслета на запястье, и она откидывается в кабинке, слишком далеко, чтобы я мог до неё дотянуться.

— Ой.

— У тебя есть мама, которая тебя очень любит, но сейчас она не может тебя увидеть.

Её глаза немного загорелись.

— Где она?

— Она уехала, но хочет написать тебе. На самом деле, она уже написала тебе несколько писем. — Я положил два из них на стол и передвинул их к ней.

— Правда? — Она приподнялась на коленях, её крошечные ручки схватили конверты.

— Хочешь увидеть её фотографию? — спросил я.

— Ага. — Улыбка на её лице такая же, как та, которая обычно бывает у неё рождественским утром.

Я кладу на стол нашу с Гретхен фотографию того момента, когда мы только начали встречаться.

— Это ты? — Она указывает на гораздо более молодую и менее ухоженную версию меня.

— Это твой папа.

Она переводит взгляд с меня на фотографию, её палец скользит по Гретхен.

— Она красивая, — говорит она.

— Прямо как ты.

Её улыбка становится шире.

— Спасибо, папочка.

Она сидит в кабинке, держа фотографию перед собой просто глядя на неё.

Анжела приносит нам еду, и я начинаю есть, пока Лили обрабатывает информацию.

— Ты в порядке, сладкая? — спрашиваю я, кладя в рот немного лапши.