Сдавайся, Рыжая (СИ) - Ирис Лана

— Обещаю. — кивает он. — Обещаю, Анечка. Мы будем счастливы и свободны. Я больше не свяжусь с опасными людьми.

Сколько раз он уже это твердил? И не сосчитать. Но это же мой папа. Он такой, какой есть. Я не совсем доверяю ему, но люблю его. Он меня по сути один вырастил и воспитал. Я благодарна ему за это. И моя любовь к нему сильнее детских обид.

Я всегда старалась любую неприятность воспринимать с позитивом. Не ломаться от происходящего. И сейчас не сломаюсь.

Поэтому улыбаюсь ему в ответ, игриво швыряю в него огрызок яблока. А он смеется.

Я счастлива снова быть с папой.

— Проблема у нас. — заходит как-то в домик Влад. Кидает небрежно на шатающийся стол папку с документами. Отец исподлобья смотрит на него.

— Что? — вздыхаю я, чувствуя, что уже нервы сдают.

— Вас в суде развели… — громкий удар моего сердца разрывает ребра. Такое чувство, что он разрывает Вселенную на части. Ведь это значит… что он согласился, он тоже подписал развод. — Но там все так подвязано в вашем договоре.

— Что подвязано? — глухо отзываюсь. Ничего вокруг не замечаю, стены плывут. Меня тошнит. Папа ходит по кругу, нервничает, глазницы полны гнева.

Конечно, он тоже устал тут сидеть взаперти, хочет выбраться. Хочет свободы.

— Все тебе фактически принадлежит, но ты ни копейки не сможешь со счетов снять.

— Как это?! — кричит отец. — Как?!

— Мажор хитрый! Уёбок! — орет Дарк, стуча ногой по ножке стола, который вот-вот рухнет.

— Пока ты не родишь ему наследника. Или пока этот говнюк не сдохнет сам — так указано в договоре маленьким шрифтом. Но его попробуй тронуть… Там куча оговорок, короче.

Проводит нервно рукой по лицу.

— Ну… Это… — удивляюсь я. — Зачем он так сделал? Интересно…

Если честно, меня это все мало волнует. Точнее- деньги. Мне все равно. Единственное, отчего мне больно, что он подписал развод. Что отпустил меня, хотя обещал…

Никогда не отпускать.

— Что делать? — разводит руками Влад, глядя на нас огромными глазами.

— Как же я ему рожу наследника, если мы в разводе, — хмурюсь я.

— Там так и указано, даже если в разводе! По сути это состояние принадлежит не тебе, а вашему ребенку! Которого не существует!

— Бред. — возмущается папа.

— Он такой умный. — горжусь я. — Все время находит пути… Он самый…

Не договариваю, улыбку прячу, прикусываю смущенно губку.

— Тебе смешно?! Смешно?! — злится Дарк, дергая меня за волосы. На пол швыряет, я ударяюсь локтем о гнилую доску. Смотрю на его злобное лицо, которое почему-то сейчас кажется смутно знаком

— Оставь ее, — просит Влад. — Она же не виновата. Сделала все, что просили… Но есть же какая-то лазейка? Всегда есть лазейка.

— Ничего.

— Надо найти! — кричит мой папа взбешенно. — И мы найдем! Мы найдем, слышите?! Не надо сдаваться!

А я ничего вокруг не замечаю, все еще пряча влюбленную улыбку, сидя на холодном полу.

Свет лампочек противно дергается. Со звуком дребезжащим.

Пзс-с-с… Пзс-с-с… Пзс-с-с…

Бьет по уставшим глазам. Бьет по измученным нервам.

Я стою в белоснежной сорочке посреди длинного холла и смотрю с паникой вдаль.

— А ну иди сюда!!! — кричит медсестра на весь этаж. — Быстро!!!

Делаю короткий пошатывающийся шаг. Дышу рвано.

Кто бы мог подумать, что все будет так…

Это у нас психиатрическая клиника, дамы и господа. Реальная… психушка. Трехэтажное здание с белыми стенами. Двор, закрытый острыми прутьями до невозможности высокой решетки. Горы, возвышающиеся ввысь, к небесам, скрывающие это место от чужих глаз.

Неизвестное никому. Лишь узкому кругу избранных. По сути несуществующее. Можно сказать, это другая планета, черт возьми!

Сюда невозможно попасть посторонним, но что еще хуже…

Как отсюда выбраться???

Глава 43

Расстилаю одеяло прямо на камни, покрытые капельками воды. Вытягиваю губы трубочкой и дую на ледяные пальцы теплым воздухом.

— Черт, как же холодно.

Угораздило же папу опять, приходится ночевать под мостом. Вот такой песец. Но я уже привыкла. Это мелкие неприятности, все пройдет.

— Иди сюда, сладкая, согрею, — за спиной противный голос.

Оборачиваюсь. Сморщиваю носик, глядя на высокого парня в темной неприметной одежде.

— Нет. Спасибо…

Он вальяжно подходит ко мне. Смотрит пренебрежительно на одеяло, усмехается противно.

— Подзаработать не хочешь? Я буду нежен.

— Отвали, — краснею. — Не интересует.

Склоняется к моему лицу, от него пахнет перегаром.

— Дерзкая, типа?

— Типа да. — отодвигаюсь на шаг.

— Посмотрим… — касается нагло пряди моих волос. Меня аж передергивает от отвращения.

— Я тебе руку сломаю! — визжу, шлепнув его по пальцам. — Фу!

— Фу?! — усмехается снова, но уже не так, в глазах зажигается обида. — Ты хоть знаешь, с кем говоришь, дерзкая?

Приближается ко мне, а я настороженно двигаюсь спиной.

Ой, не к добру все это.

— Не знаю и знать не хочу.

— Еще узнаешь… И тогда… Пожалеешь…

— Да что ты. — сглатываю, буду честной, испуганно. — Алкаш обыкновенный.

— Дарк! — мой папа окликает его. Рядом с ним какой-то тип, тащит пакет с бутылками, которые гремят. Я поворачиваю голову и кривлюсь брезгливо, глядя на это безобразие. — Сказал же, не торопи события…

— Подъем! — открываю резко глаза. Вдыхаю запах затхлых больничных стен. И снова закрываю. Открываю — закрываю.

Блин. Что за бредни снятся?

И опять этот надоедливый доктор. Очки круглые огромные, и медсестра с пухлыми щеками, стоящая рядом с ним, положив руку ему на плечо. Смотрит на меня безотрывно, будто парализованная. Глазки маленькие не двигаются, только дыхание шумное, короткими рывками, жутко напрягает. Она всегда везде меня поджидает. Эта женщина следит за мной.

— А это?

— Не знаю, — прикусываю губу, глядя на загогулины на рисунке, который он держит передо мной. Вообще ничего не вижу, честно говоря.

— Отвечай, не думая.

— Э-э-э-э… Бабочки?

Кладет рисунок на стол. Вздыхает, снимает очки и протирает веки пальцами.

— Аня, у меня для вас плохие новости.

— Да? — отупело моргаю. Ощущаю запах тушеной капусты откуда-то издалека и меня опять начинает мутить. Я думала бабочки это самое милое, что можно было увидеть в этом дурдоме. — Покажите еще раз!

— Нет. Ваше состояние требует незамедлительного вмешательства. На данный момент, — пододвигает мне документы, — настоятельно рекомендую подписать.

— Что это? — про какое-то опекунство написано. Быстро зачитываю.

— Вы не в себе. — уверяет он меня. — Ваше состояние на грани.

— Это были не бабочки, а бегемоты. Точно!

— Ваш отец позаботится о вас, — открывает маленький ротик медсестра. По-прежнему не моргает. — Мы сделаем все для вашего выздоровления. Подписывайте. Так надо. Немедленно!

— Знаете, я уже совершеннолетняя и сама позабочусь о себе.

— Вы не сможете. — улыбку выдает сумасшедшую. — Вы не в состоянии этого сделать. Вы психически не здоровы!!!

— Подписывайте, Аня. У вас больше нет выбора. — он заполняет какой-то журнал. Слежу за всем этим, кажется, с глупым выражением лица. — Все эти бумажки, можно сказать, фикция. Вы услышали? — подмигивает мне внезапно. — Фикция.

— По сути вы уже ничего не решаете. Вы просто не в состоянии этого делать самостоятельно!

— Я писять хочу, — нервно дергаю сорочку. — Щас все описяю. Можно выйти?

— Идите, — вздыхает доктор устало.

Двигаюсь, шаркая огромными тапочками, мимо кафетерия. Подхожу к Филиппу, он кашу переливает из ложки в ложку.

— Че ты делаешь? — смотрю, как густая жижа льется туда-сюда.

— Это заговор. — он поднимает на меня отрешенное лицо. — Мы посреди океана, а тут происходит странное.