Сдавайся, Рыжая (СИ) - Ирис Лана

— Ты же говорил за горами лес.

— Кит.

— А?

Наклоняется. Шепчет трагикомично:

— Мы живем на спине кита.

— Сейчас? — нервничаю я.

— Безусловно. — кивает важно. — Но это секрет.

— Я думала за горами лес, — смотрю в окно. — Думаешь там море?

— Океан северный. — дергает бровью деловито. — Ты что не знала?

— Нет, — пожимаю плечами. — Меня же на вертолете доставили.

— Мира там уже нет… — задумчиво смотрит вдаль. Поднимает воротничок полосатой пижамы. На мою любимую домашнюю похожа. — Мы последние выжившие за этими решетками, вдали от цивилизации. Никому не говори.

— А? — тошнить начинает еще сильнее. Кто-то за соседним столиком хомячит капусту. — Зомби апокалипсис? Ох, черт. Я не готова. Меня постоянно мутит.

По виску стекает горячая капелька. Руки дрожат.

— Времени мало. Северный ветер, несущий песнь из океана, вчера напевал мне колыбельную…

Оглядывает потолок придирчиво. Я хмурюсь, но тоже пялюсь зачем-то в потолок.

— Там ветер, что ли?

— Ты любишь стихи? — протягивает мне внезапно томик маленький. — Читай.

— Я же их уже читала.

— Читай еще! Тут больше нечем заняться. Возможно, ты найдешь там для себя что-то важное… — таинственно тянет.

Беру книжечку, потому что выбора нет, закатываю глаза и тащусь в сторону уборной. Медсестра подозрительно щурится, следит за мной.

Слушайте, я наверно себя сглазила, писять реально постоянно хочется.

После туалета выхожу на улицу в наш ботанический сад. Благо, прогулки не запрещены.

Любуюсь коротко подстриженными тополями. Слушаю странный стук за колючими воротами, будто пальцем чечетку отстукивают, но скорее это дятел по дереву тарабанит. И так каждый раз, когда я гуляю. Он будто чувствует мое приближение.

— Пс-с-с, — мечтательно бормочет девушка из-за дерева. Она здесь постоянно стоит. Ждет снегопад. Мечтает о зиме.

— А?

— Тебя охраняет красивый парень. Повезло тебе.

— Сильно? — смеюсь я.

— Очень. Я бы его съела. — завистливо мнется. — Ты могла бы танцевать с ним под снегом… Это очень романтично.

— А. — выхожу на тропинку, подальше от нее сбегаю. Наверное, этот парень Филипп? Хотя не припоминаю, чтобы она на него так реагировала.

Гуляю. Наслаждаюсь ароматом цветов, смешанных с сильным запахом зелени. И почему-то… вишни.

— Дочка, — из-за пристройки на меня смотрит…

— Папа?! — приподнимаю брови. Рот удивленно распахиваю. — Ты тут откуда?

— Долго рассказывать, — манит меня пальцем. — Договорился. Это было трудно, но я должен был тебя увидеть.

— Папа! — радуюсь, как маленький ребенок, прыгаю. — Они здесь все странные, мне тут не место. Слушай… Там правда северный океан за горами? Мы вдали от цивилизации?

Он глядит на меня молча некоторое время. Хлопает глазами бессмысленно. Непонимающе.

— Да. Море, океан, обрыв каменный за решеткой и все такое. Я отсюда так и не смог уплыть, живу в пещере.

— Я так соскучилась, — обнимаю его крепко. — Па-а-ап, надо меня вытащить отсюда, я же не…

— Я знаю. Знаю. Подпиши документы, которые дает тебе врач, я смогу забрать тебя отсюда уже на этой неделе.

— Но там написано, что я не могу о себе позаботиться, и полный контроль над моей жизнью будет передан…

— Мне. И я позабочусь о тебе. Обещаю. Но ничего не получается и надо срочно все подписать.

— Они сказали, что даже без моей подписи…

— Дочка, сроки!

— А? Сороки?

— Финансово… — прикусывает внезапно язык.

— Пап? — выпускаю его руку из своих рук. — Зачем я здесь?!

— Родная, мне нужен контроль над твоими счетами, тогда я смогу выкупить тебя отсюда.

Чувствую, как слезки текут из глаз.

— Я поэтому здесь? Точнее… — больно становится, держусь за грудь в области сердца. — Для… Этого…

— Нет. — отец качает головой. — Ань, ты просто подпиши, а? Без мозголомтсва. Не выйти отсюда по-другому. Будут у меня деньги, я все сделаю для нас. У тебя появился небольшой открытый счет. Лично твой. Он мне нужен. Я распоряжусь деньгами как надо.

— Опеку ведь оформят и без моего согласия, — чувствую, что земля из-под ног уходит. — Меня признают умалишенной.

— Надо сейчас часть суммы снять, чтобы спасти тебя. Мне нужен доступ к твоему счету, родная!

— Ты меня обманул? — что-то в голове болезненно рвется. Рассматриваю кирпичную стену пристройки, которая нещадно сыпется от старости. На папу не хочется смотреть. Когда перевожу на него глаза, замечаю, что жилка на его шее отчаянно пульсирует. — Ради денег. Опять. Как всегда!

— Нет. Эти люди… Они меня шантажируют! — краснеет. — Шантажируют.

— Я подумаю, — кровь от губ отливает. Холодно становится, сжимаюсь вся. Руками обхватываю собственные предплечья. — Подумаю.

— Времени нет. Время… Ань! На днях все может… — крутит головой. — Нет… Все сорвется! Пойми! В любой момент! Нужно сделать сегодня! Они могут все у нас забрать!

— Я пойду, — шепчу обиженно, стирая горькие слезки с щек.

— Аня!

Окликает меня, но я делаю вид, что не слышу. Возвращаюсь в холл, Эбигейл снова раскладывает пасьянс на полу. Вообще-то ее зовут по-другому, но она требует звать ее так. Странная девушка.

Встаю возле нее.

— М-м-м-м! М-м-м-м-м-м!! — зажмурив глаза, возвышенно гудит через зубы. — Ан-н-н-н-н-н-нушкааа!!!

— Ну и что там? — вижу, ради меня спектакль затеяла. Ее уже никто не слушает здесь, я последняя, не потерявшая терпение.

— Он ради тебя бросится в зловещую пучину…

— Моря?

— Огня. — приоткрывает аккуратно один глаз. — Какого еще нахрен моря?! Ты сумасшедшая, что ли? Откуда тут море?!

Ее взгляд меня обескураживает.

— Ну я… Э-э-э… Сколько еще раз повторять, что это не таро! Даже не карты! Обычные бумажки. На них даже ничего не нарисовано.

— Король. — сует мне карту в руку. — Он следит за тобой. Только тс-с-с-с…

— У тебя их уже мало осталось, — сую ей обратно. — Не придумывай!

— Не груби. Я гадалка в третьем поколении. — засовывает мне бумажку в карман сорочки. — У меня бабка ясновидящая.

— Ага. А я гейша в третьем поколении.

— Надо же, как удачно. — к нам подходит Филипп. — А я кто?

— Ой, все, — бросаю их, возвращаюсь в палату.

Сижу на подоконнике до самого вечера, перечитывая стихи. Филипп опять оставил таинственные закладки. Открываю одну из страниц и перечитываю:

«Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное — в море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!..» (с)Р. Рожденственский.

Мечтательно смотрю через окно вниз на деревья. Под ними кто-то ходит. Прищуриваюсь. Кто это такой высокий в капюшоне по самый нос? У него такая внушительная челюсть. Он похож на… Кажется, тоже смотрит на меня.

Сердце радостно дергается.

Промаргиваюсь. Будто дуновение ветра…

Он исчезает.

Нет. Бзик какой-то.

Уже сумерки.

Поднимаюсь. Вздыхаю. Вышагиваю по палате туда и обратно. Нарезаю круги. Бормочу невнятно.

Как ни крути, но они добились того, чего хотели. Нашли лазейку. Мне признают совершенно невменяемой, все счета перейдут в распоряжение папы. Мне жаль и себя, и его, он оказался в безвыходной ситуации. Предал ли он меня? Да.

Я привыкла находиться в этом месте, привыкла к окружению.

— В этом мире вообще никому нельзя доверять, и я никогда никому не доверяла, кроме себя. Мое воспитание было таким, что я у меня не было выбора, и если я чувствовала, что земля уходит из-под ног, я пыталась просто избежать этого. Неумело. Глупо. Как могла. Сбежать. Увернуться. Перевернуть мир на голову, лишь бы остаться одной. Удержаться на своих ногах, как бы сильно меня не кружило! Потому что быть с кем-то, означает… Многое.

Уф.

Не удивляйтесь. Последнее время разговариваю сама с собой. Это от одиночества и скуки. От безвыходности.

— Но в какой-то момент я начала доверять еще одному человеку…

Своему любимому человеку.

Мы с ним чем-то похожи. Это чувствовалось.