Сдавайся, Рыжая (СИ) - Ирис Лана

Открытых?..

Троице надевают на запястья наручники, медсестре тоже. Доктор дает показания.

Я отворачиваюсь, чтобы не видеть лица папы. Надеюсь, с ним все будет хорошо… Мое сердце мучительно сжимается.

Кажется, я была в отключке какое-то время. Я обернута в теплый плед.

Доходим до леса, за деревьями виднеется дорога, а на ней нас ждет длинный лимузин, с припаркованными рядом автомобилями охраны, с людьми в экипировке, собаками на привязях. Вдалеке еще огни, шум дорог…

— Подожди, — в панике кричу, ударяю его о грудь. — Отпусти! Немедленно!

Ставит меня спокойно. Мои босые стопы тут же тонут в прохладном мягком мхе. Сжимаю ладошками бархатное покрывало.

Достает невозмутимо зажигалку, крутит ее умело в пальцах, опирается о ствол дерева пяткой, в модном кроссовке, и спиной широченной. Я уже и забыла какой он верзила, поэтому немного смущаюсь.

На меня смотрит. Порочно.

Мурашками заполняет.

У меня в животе типа бабочек… Возбуждение.

Стыдоба. Надо взять себя в руки.

Я опускаю голову, глядя на пальчики ног, застигнутых врасплох ласковой мягкостью лесной зелени. Втягиваю шумно воздух.

— А как же северное море?! — распахиваю широко веки, поднимаю голову и смотрю прямо в его лицо. Утопаю в черных невероятных глазах. Хищных глазах. Красивых глазах. Любимых.

— Какое море? — хитро ухмыляется уголком смазливенького рта.

— Горы… — руку поднимаю, указывая вдаль.

— И че?

— Это место неизвестное, скрытое от других глаз за океанами, морями. Горами. Холмами… Мы на другом континенте! Это другая планета, можно сказать… Другая Вселенная! Здесь отсутствует цивилизация! Э-э-э-э… Где пещеры?

— Че??? — ржет надо мной. — Кто тебе это внушил, Рыжая? Тут вон метро в десяти километрах.

— Как это? — обиженно морщусь, оглядываясь.

Ну песец.

А все казалось так таинственно и сказочно.

Легенда была невероятно красивой.

Мне даже нравилось. Это было круто, как в фильме ужасов.

— Идиотка, — пальцем мне на лоб давит. — До чего же идиотка.

Отталкивается от дерева ногой, и шагает к машине, качая головой. А я обиженно плетусь за ним, надув губки.

Ко мне из одной из машин выбегают Лика и Арнольд. С физиономиями как после похорон.

Подруга обнимает меня и шепчет, как сильно скучала. Я обнимаю ее в ответ и неуверенно отстраняюсь, глядя на открытую дверь лимузина, около которой стоит псих, сложив перекаченные ручки на груди. Времени даром не терял, пока я мучилась в психушке, он питался одним протеином. Аж злость берет.

Смотрит на меня с насмешкой. Снисходительно. Выжидающе.

— А вы… — открываю ротик ошарашенно, повернувшись к ним.

— Я тебя караулил каждый день, азбукой морзе подзывал. Так круто. — сообщает Арнольд. — А ты че ни разу не подошла?

— А?

— Стучал по клеточке пальцем. — подходит к дереву и издает знакомый ритм, как будто птичка клювом набивает свою лесную мелодию.

— А-а-а… — краснею резковато.

— Она даже английский выучить не может, какая на* морзе? Придурки, — качает псих головой. — Я же просил нормально ей передать информацию! А вы сделали тоже самое, что и остальные чудики в этой клинике.

Еще более обиженно надуваю губки. И щечки.

Ну блин.

Я так-то неплохо подучила английский.

Он просил передать информацию? Вот догадывалась же, что-то происходит…

Сажусь в лимузин. Мы здесь с психом одни, друзья поехали в другой машине.

Некоторое время смотрю в окно на мелькающие огоньки города. В небе пробивается сказочно прекрасный рассвет, освещая проносящиеся высотки.

Молча сглатываю, неуверенно поворачиваюсь. Псих залип в телефоне.

Смотрю на его профиль. Красивый такой, равнодушный профиль, с горбатым носом. Интересно, где он его сломал?

Это случилось еще в юности… Он никогда не рассказывал. Возможно, он сражался с бандой мафиози? Это тайна за семью печатями… Загадочно…

В любом случае, ему идет…

— Спасибо, что спас.

— Пожалуйста.

Моргаю. Он даже не поднимает на меня взгляда. Опустил голову, уткнулся в экран.

— Ты обжегся… — поднимаю пальчики, мягко касаюсь его щеки, на ней обожженные пятна. Зола. Копоть. Наверно, шрам останется… От этого он еще более смазлив и прекрасен… — Больно?

— Нет. — отталкивает мою ладонь. Не то, чтобы грубо. Скорее пренебрежительно.

Опускаю руку. Сглатываю, пялюсь снова на свои пальчики на ногах.

Он не заинтересован. Будто возвел между нами стену, еще более толстую, чем колючая решетка клетки, которую я не могла преодолеть.

Вздыхаю.

Я не умею раскрываться. Это так сложно — доверять.

— Вот что теперь делать? Есть ли у меня шанс? Ведь я люблю своего Матвеюшку. Всегда любила! Хочу, чтобы он меня простил. Женился снова на мне… Не знаю. Я натворила делов, конечно. Наговорила всякого… Но он правда единственный, кому я могу доверять в этом мире! И с кем мне хорошо! Люблю, короче… Люблю.

Поднимает внезапно голову. Поворачивается медленно.

Подождите…

Я это вслух сказала?!

Сколько раз я произнесла слово «Люблю»?!

Ну блин!!!

— Как ты меня назвала?

Эпилог

— Все, я уже больше не могу… — издаю протяжный стон.

Сколько можно? Этот псих с кучей кубиков на животе настоящий Аполлон во плоти. И сил у него похлеще Зевса. Он когда-нибудь устает? Это издевательство.

— Как же мне жалко тебя, Рыжая.

Тон довольный и вредный. Чудовище. Чувствую, он не остановится.

У меня уже все болит. Низ живота нещадно стянуло. Я в панике.

Поэтому, прежде чем он снова завалится на меня, я выкручиваюсь по кровати, и, обернутая простынёю, сбегаю в ванную.

Захлопываю дверь перед его горбатым носом.

— Отвали! Мне нужна свобода!

— Размечталась.

Да уж, он меня теперь ни на шаг не отпустит.

Но я и сама как приклеенная к нему.

Я не удивилась, когда узнала, что мы вовсе не разведены. Обрадовалась — безусловно. И весь этот его хитроумный план — просто игра. Когда меня увезли, «скрытно» засунули в психушку, он догадался, что происходит. Я действительно думаю, что он очень умен. И дьявольски ненормален.

Нашли с кем поиграть… Псих ради меня немного помог моему папе, хоть и скрепя сердцем, и я за это постоянно подстраиваюсь под его хотелки. Но все же я ему очень благодарна. Надо было сразу к нему обратится, но ошибки закаляют, верно?

На днях я ходила мерить свадебное платье. Но я по-прежнему не вижу на своем пальце кольца.

— Блин. — ворчу, когда замечаю, что замочек медленно проворачивается. — Я вообще-то личными делами занята! Я писяю!

Говорила же, он меня больше ни на минуту не отпустит…

Говорят, этот свадебный ужин устроен для общества, ведь мы давно женаты. Но я все равно счастлива. Считаю, что это наш день. Смотрю в окно, покусываю от напряжения лепестки цветов моего букета. Не волнуйтесь, это не бегония. Они почти съедобные. Почти…

— Знал бы, что ты будешь так довольна, давно бы тебе свадьбу устроил. — поворачивается ко мне. Ему жутко идет бабочка. Чудовище принарядилось.

— Мне просто нравится это платье. — хватаюсь от волнения за бокальчик лимонада.

Мое платье пышное — черное. А его свадебный костюм белый. Захотелось нам так. Он сказал, что мне это жутко идет под ведьмовской цвет волос.

— Побереги силы. — прикрывает мою ладонь. Убирает бокал в сторону.

— Придурок. — возмущаюсь я. Но не могу удержаться, чтобы не поцеловать. Накидываюсь на его смазливые губки.

— Идиотка. — отражает в ответ.

Водителю приходится остановиться и пойти погулять. Осмотреть окрестности…

В итоге выхожу из машины непонятно какая. Помятая вся.

Прическа, которую мне плели пять часов подряд, похожа на взрыв на макаронной фабрике, но милые пампушки по бокам на голове, с разноцветными ленточками, романтично развивающимися на ветру, все еще держатся, хоть и на соплях. От букета какой-то лишь полуголый веник остался, но кто я такая, чтобы унывать в такой важный день из-за ерунды?