Скальпель для шейха (СИ) - Снежная Катерина

– Я убийца, Вера. Я так же, как и ты, хочу жить. Пара-тройка блядей, что с того? Разве бы ты не убила, чтобы выжить? И никогда не убивала?

– Я не такая, как… Я человек.

– А я нет. И что с того? Каждый выживает, как может.

Галиб кивнул на стек у себя в груди, показывая, что я почти убила его. Осталось сделать пару умелых хирургических движений — кому как не мне знать, как можно разрезать человека.

– Ты не такой как я, как люди, – я перешла на шёпот, пытаясь справиться со странным гормональным коктейлем в себе.

– Пусть будет монстр, демон, называй, как удобно.

Мне стало не по себе, от страха захватывало дух. Я словно выныривала из дурмана в нормальное состояние и ныряла обратно.

– Почему я?

– Думаешь, исключительная? – он засмеялся. – А-а-а, вы все так думаете! Все!

От возбуждения голос Галиба приобрёл томительные ноты с ощущением подтекста. Словно он осознал что-то, чего раньше не понимал, и это его возбуждает. Я не могла не чувствовать подрагивающий член, на котором сидела попой. Налитый, крепкий, тот улёгся между ягодиц, выводя из равновесия не меньше слов, не меньше, чем вытекающее семя. Галиб хрипло рассмеялся.

– Неужели ты до сих пор не поняла, насколько мы могущественны? Это наш мир. Куда бы ты ни пошла, ни поехала, ни спряталась – мы найдём. Я ведь найду. Найду и накажу.

– Почему?

– Потому что он мой.

Мужчина резко вскинул руки, я повернула стек в сторону сердца.

– Кто? Твой?

Переворот, прыжок в сторону. Меня била дрожь от ужаса произошедшего, от борьбы. Я сумела задеть сердце, полую вену. Но он вскочил следом, больше беспокоясь о приспущенных штанах, чем о стеке.

– Сдохни же уже, – не сдержалась в отчаянии.

Галиб остановился и упал. Первый порыв — броситься вниз, голышом. Как есть.

— Марс…

Я лихорадочно дышала, не сводя с него обалдевшего, испуганного взгляда.

Не найдя глазами оружие, рукой нащупала первую попавшуюся одежду, натянула на себя, схватила телефон.

— Если выживешь, не ищи, — прошептала с дрожью в голосе, видя странное, восхищённое выражение на его лице. Уголки рта Галиба чуть подрагивали в улыбке. Пальцы понемногу, осторожно, не торопясь вытаскивали стек из залитой кровью груди.

— Он мой...

Больше не стоило его слушать. Как только вытащит, умрёт.

Я, давясь слезами ужаса, торопливо схватив сумку с документами, выбежала из дома.

Вылетела за дверь и рванулась вперёд, тут же была остановлена двумя мужчинами. Одетые в чёрное, большие, раскаченные, они перехватили меня в пороге. Лиц я не видела — те были скрыты масками с прорезями для глаз и рта.

Меня скрутили, обездвижили и, выворачивая руки за спину, блокировали запястья и ноги. Кто-то бесцеремонно засунул кляп в рот. Хлопнули двери обычного на вид почтового фургона жёлтого цвета с красной полосой по бокам, и бросили внутрь.

Машина завелась не сразу. Очевидно, что они заходили в дом: слышались шаги, переговоры, звуки рации. Голоса... Хлопанье дверьми машины. Затем мотор завёлся, и фургон тронулся с места.

47

Шейх Файт Ахмет Мактум смотрел на меня. Я же обводила собравшихся запуганным взглядом. Охраны не было. Очевидно, в кабинете были только свои. Трое мужчин и я.

— У меня один только вопрос. Он сдох?

Мэдокс усмехнулся, понимающе хмыкнул. Шейху не понравились мои слова. Речь шла о его сыне. Но сейчас только это имело значение. Марс же смотрел в свой бокал.

— Что же мне делать с тобой? — сказал шейх.

Я ответила ему затравленным взглядом, перевела его на Блицкрига, игнорируя Мэдса и его руку на бедре. Шейх не мог не знать о том, что его сын — маньяк. Не мог не знать, что Галиб зациклен на собственном дяде и убивает любую из женщин, на которую Марс бросил заинтересованный взгляд. И это настолько допускается, что Мэдокс не раздумывая принес в жертву Полину. Убийства покрывались трансплантацией. Неужели Марс сознательно выбирал девушек?

Я выразительно посмотрела на Марса и тут же отвела разочарованный взгляд. Казалось, тому совсем не интересно происходящее. Он смотрел куда-то поверх шейха, а вовсе не в нашу сторону с Мэдсом. Черты его лица заострились. Руками он ритмично чуть покачивал бокал с остатками напитка.

— Ты выжила. Мы решили, что ты особенная.

— То есть как?

Он кивнул.

— Я? — положила ногу на ногу и, ссутулившись, почесала нос, украдкой покосилась на Мэдса.

Тот, развалившись на диване, вытянул ноги вперед и изучающе с вызовом смотрел на Марса.

— Смущало то, что ты уже была в прошлом, — продолжил шейх. — Галиб отпустил тебя и, казалось, забыл, но выходит, что нет.

Я некоторое время пыталась понять, и что? Да, не забыл. Он, видимо, искал меня, охотился и подкараулил в самом подходящем месте.

Я закусила губу. Спросить о сексе у меня не хватало духа. Я покосилась на Мэдса, прислушиваясь к себе. Никаких чувств, кроме омерзения и глухой ненависти, в душе я не ощущала. Осторожно вытащила ладонь из его захвата.

— Вам не нужен свидетель, поэтому я здесь, — произнесла упавшим голосом, глядя на Марса. — И вы пригласили меня в Дубай для этого.

Шейх улыбнулся и, наклонившись слегка вперед, отрицательно покачал головой. Посмотрел на Марса и на Мэдса.

— Ты совсем ничего о нас не знаешь. Одно непонимание, да и только.

Я потрясенно прикрыла глаза, уже ничего не понимая. Что именно они думают на мой счет? Одно ясно: они не остановятся и не отпустят.

Марс посмотрел на меня.

— Наказание все равно должно быть использовано. И нужно выбрать, кого из вас мне наказать, — пояснил шейх. — Но у нас возникла проблема.

Я молчала, с диким видом переводя взгляд с одного на другого, на третьего. Мэдс достал пистолет, шейх взял свой. Мне казалось, нервы превращаются в кисель, не выдерживая перенапряжения. И только Марс ничего не доставал; вместо этого он поставил на столик возле себя пустой бокал.

— Ты не выбрала Марса, — продолжил Мэдс. — А мне вот что любопытно, Марс. Почему ты её не взял? В "Le Gavroche" хотя бы? А? Ты отказался от неё. Неужели она так тебе не зашла?

Он направил на Марса дуло, наблюдая, как в моём лице проступает холодящий душу ужас. Вот почему он не действовал, и Мэдс переиграл его. Жестоко, беспощадно и бесповоротно. Спустил с цепи Галиба на жену и любовника. Я посмотрела на сидящего рядом не человека.

- Почему Андрей?

- Он нашел доказательства причастности «Сафино» к нашим делам.

В следующий миг все произошло на запредельной скорости света. Оба мужчины направили оружие, и произошли два выстрела. Одновременных. Оглушительных.

Через долю секунды после я, в шоке, увидела рядом на диване мертвое лицо Мэдса с кровавой дыркой во лбу, опаленной кожей и злым выражением. Из его руки пистолет с металлическим грохотом упал на паркет. В воздухе запахло порохом.

Шейх оказался более быстрым. Таким, что я подняла на него одурелый взгляд, не в силах пошевелиться, парализованная случившимся. Реальность стала потрясающе насыщенной. Я остро воспринимала собственное тело и все предметы вокруг.

Медленно перевела взгляд на Марса. Тот смотрел на Мэдса бесчувственным взглядом, без какого-либо сожаления, затем перевел его на меня, чуть расправился, просветлел.

- Не оценивай, - посоветовал он. – У нас так принято.

А у нормальных людей - нет, хотелось ответить ему. У людей все как у людей. По-разному и бывает очень жестоко, но смыслы у них не такие. Вероятно, эти трое ненавидели друг друга очень давно и глубоко, так надежно, что для них смерть Галиба стала своего рода точкой разборки. Завершением конфликтов.

Я видела смерть в разных обличьях. Знаю, как часто та бывает в больничных палатах, в реанимациях, в неотложках. Много чаще, чем принято думать. К виду крови давно привыкла, хотя и волновалась. И все же происходящее не вписывалось ни в какие рамки и нормы.