Порочные цели (ЛП) - Кейн Мила

Его игриво-насмешливый тон послал волну жара по моему телу.

— Очень смешно. И с кем прикажешь тебя сравнивать, чтобы считать хорошим мальчиком? Ты же был рожден, чтобы нарушать правила. — Я подавила стон, когда он вошел глубже, пронзив меня своим твердым членом. Моя киска все еще была мокрой, а бедра влажными. Сколько же времени я спала, пока он оставался внутри меня и держал на грани взрыва, время от времени медленно трахая?

— Наверное, с моим братом или с отцом. По сравнению с ними я очень хороший мальчик... — голос Маркуса пророкотал у моего уха. — Брат постоянно напоминает мне о крови Бэйли, текущей в жилах, которая делает меня испорченным, толкает к саморазрушению, как и каждого мужчину в нашей семье, но ты, Ари, и это… я мог бы всегда оставаться хорошим, если бы у меня была ты.

Я прижалась к нему, возбужденная как никогда в жизни, и подняла лицо в маске к нему, на секунду забыв о страхе быть пойманной. Забыв обо всем, кроме этой прекрасной, поврежденной души, которая была настолько бесстрашна, что могла раскрыть передо мной свое израненное сердце. Маска соскользнула мне на шею.

— Твоя кровь не испорченная, Маркус. Это невозможно. И если это хоть что-то значит – я доверяю тебе, а я давно никому не доверяла.

Его пальцы коснулись моей щеки. Я взяла его руку и нежно поцеловала повязку на ране. В этот момент для меня было важнее всего дать ему почувствовать, какой он особенный, что его ценят и любят.

Маркус пристально посмотрел на меня сверху вниз, и его бедра задвигались быстрее. Он резко приподнялся, вгоняя член в мокрую киску, и я почувствовала приближение оргазма в последний раз. Не имела значения игра в бильярд за нашими спинами – мир сжался до нашего пузыря.

Я собиралась кончить снова, и на этот раз моей погибелью стал его взгляд. На нем не было маски. Ему было все равно, кто его видит.

Когда он кончил, влажное тепло взорвалось внутри меня, и я почувствовала, как запульсировал его член глубоко во мне. Мои мышцы сжали его, он тихо простонал, толкнулся один раз, затем второй, а потом замер, его яйца все еще дергались под моими бедрами.

Он притянул меня к себе, вернув маску на место, а затем осторожно откинул волосы с моего уха, и прошептал:

— Я влюбился в тебя, именинница. Я предупреждал тебя, но ты не слушала, и теперь уже слишком поздно. Ты моя.

28.Арианна

Губы коснулись моего лба, и я с трудом проснулась. Тело было как свинец, я чувствовала себя так, словно приросла к кровати. Не припомню, чтобы когда-то так крепко спала. Я открыла глаза и сразу почувствовала дезориентацию. Где я, черт возьми? Все было слишком смутным, поэтому я снова закрыла глаза. Я устала просыпаться в разных комнатах, разных городах и мотелях. Мне хватило этого на всю жизнь.

— Мне жаль оставлять тебя здесь вот так, но я должен ехать на каток. Тренер недоволен мной из-за вчерашнего, и мне нужно какое-то время быть пай-мальчиком, — прошептал Маркус мне на ухо.

Из меня вырвалось недоверчивое фырканье.

— Не знаю, был ли ты хоть раз в жизни пай-мальчиком. — Я снова приоткрыла глаза и увидела его лицо над собой.

Он уже был одет в тренировочную форму. В окно лился бледный свет. Общежитие «Геллионов». Маркус занес меня сюда прошлой ночью, закутанную в одеяло и в маске. Одному Богу известно, что подумали об этом остальные.

— Который час, вообще? — я зевнула.

— Еще нет шести, — ответил он.

Я простонала и приподнялась.

— Черт. Я хотела уйти как можно раньше, пока еще не рассвело.

— Хорошо, что не ушла. Попытка ускользнуть, пока я сплю, для тебя бы плохо кончилась. Я до сих пор не оправился от первого раза. — Он окинул взглядом меня и помятый хоккейный джерси, в котором я спала. — Может, мне все-таки остаться? Как ты и сказала... я не умею вести себя примерно.

Я решительно покачала головой.

— Ты должен пойти. После вчерашнего побоища на игре покажи тренеру Уильямсу, что ты сожалеешь.

Его рот растянулся в очаровательной ухмылке.

— Да, профессор, как прикажете. — Он поднял тяжелую сумку с пола. — Подбросить тебя до дома?

— Мотель находится в противоположной стороне от катка, — указала я.

Он пожал плечами.

— Ради тебя я могу опоздать. И чтобы было ясно... вчера все закончилось побоищем, да, но тот ублюдок Синклер меня оскорбил, а я не прощаю такого.

— Он оскорбил тебя? Это же просто треп; не позволяй ему залезть тебе в голову.

Маркус кивнул.

— Я знаю, и раньше никогда не позволял. Но он нашел тему, которая может превратить мое фирменное хладнокровие в пепел. — Он протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке. — Это ты, Ари. Про меня могут говорить что угодно... как и про моего отца, или брата, неважно. Нас можно задевать. Тебя? — Маркус покачал головой. — Нет. — Его тон был смертельно серьезным.

— Нет? Просто нет? — подтолкнула я.

Он кивнул.

— Просто нет. Не на моей смене. Возвращайся ко сну. Если ты еще будешь здесь, когда я вернусь, я обещаю основательно трахнуть тебя и разбудить оргазмом.

Я заерзала. Боже, звучало заманчиво.

— Кто-нибудь увидит. Мне лучше уйти. Моя машина здесь. Я сама доеду домой.

Маркус изучающе посмотрел на меня, а затем тяжело вздохнул.

— Почему так получается, что первая и единственная женщина, о которой я хочу заботиться, не позволяет мне этого? — проворчал он.

Я рассмеялась.

— Карма, наверное?

Маркус схватил сумку и направился к двери.

— Так вот что значит любить кого-то сильнее, чем любят тебя? — продолжил он, открыв дверь и задержавшись в дверном проеме.

— Маркус! — тихо воскликнула я.

Он обернулся ко мне.

— Если это так, то, черт возьми, мне это совсем не нравится… но я стерплю. Ради тебя.

Затем он вышел с ухмылкой, забрав мое сердце с собой.

По дороге в мотель я заехала в центр, чтобы купить фруктов и закусок, которые можно было бы хранить в мини-холодильнике. Мой желудок протестовал при одной только мысли о том, чтобы еще неделю завтракать черствыми кексами и растворимым кофе.

Я не могла так продолжать.

Я влюбился в тебя, именинница. Слова Маркуса, сказанные прошлой ночью, не переставали крутиться у меня в голове. Это было слишком для такой, как я. Я чувствовала себя Икаром, которого вот-вот низвергнут за попытку приблизиться к Солнцу.

Главная улица была великолепна в лучах раннего утреннего солнца. Лето медленно приходило в Мэн, и весь город расцветал. Скоро учеба закончится, и мне придется решить, остаться или двигаться дальше. Летом с деньгами будет туго, но я могла бы подзаработать, давая уроки игры на фортепиано. Моя первая зарплата была припрятана, как и остатки сбережений, которые были у меня, когда я приехала в Хэйд-Харбор.

Хотела ли я остаться? Вот в чем был настоящий вопрос, и он не давал мне покоя. Университет предложил продлить мой контракт. Преподаватель, которого я заменяла, подумывал уйти на пенсию. Я бродила по Главной улице, заглядывая в маленькие магазинчики, и взяла французский латте с ванилью в любимой кофейне. Люди здоровались и махали мне. За то короткое время, что я провела здесь, у меня появилось свое окружение. Меня приняли. Это стало слишком очевидным, чтобы отрицать. Я не хотела уезжать. Ни капли. На витрине магазина хоккейных товаров висела табличка, объявляющая, что они являются гордыми поклонниками «Геллионов».

Маркус.

Я не могла притворяться, что он не был причиной моего желания остаться. Главной причиной.

Я влюбился в тебя.

Следующим на моем пути попалось агентство недвижимости. Пока я проходила мимо, на окно повесили свежее объявление. Сдавался дом за городом, возле пляжа. Небольшой, слегка запущенный… но стоило мне его увидеть, как я поняла, что хочу в нем жить.

Я посмотрела на цену. Она не была заоблачной. Поддавшись порыву, я открыла двери агентства и вошла внутрь.