Паутина (СИ) - Костадинова Весела

Поздно вечером мне стало плохо. Сначала это было просто неприятное ощущение тяжести в желудке, но уже через несколько минут боль скрутила меня в тугой жгут, будто внутри что-то сжалось, сдавило изнутри, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Жар накатывал волнами, сердце забилось чаще, а всё, что я съела за ужином, стремительно подступило к горлу.

Судорожно села на кровати, пытаясь унять накатывающую волну тошноты, но стало только хуже. Горло сдавило, холодный пот проступил на спине, а в голове осталась только одна мысль — сейчас случится непоправимое. Я из всех сил забарабанила в двери.

Василий влетел в комнату первым и, казалось бы, сразу все понял, успев подставить ведро. Следом за ним вбежала незнакомая женщина лет 35, изящная, но, как оказалось, довольно сильная, с короткими каштановыми волосами.

- Тихо, тихо, - велела она, уложив меня на спину и ощупывая живот. – Больно? Тут? Тут?

Нет, боли больше не было, словно избавившись от мяса организм тут же успокоился. Наверное, прав был Макс, говоря, что подобная еда приводит к большим проблемам.

- Ну что? – хмуро спросил Василий. -Кать?

Она снова простукала живот, потом спину и поясницу. И отрицательно покачала головой.

- Вот блядь, - от души выругался Василий. – Все хероватее и хероватее… Гипноз?

- Не думаю, - отрицательно покачала головой незнакомка, поднимаясь с коленей, - ты сколько времени такого мяса не ела?

- Почти год…. – ответила я, сворачиваясь клубком и дрожа от холода.

- Вот и результат, - вздохнула она. – Плюс…

- Установки, чувство вины, страх…. – Василий сел в кресло напротив меня. – Эх, голубка, голубка, по самые уши ты в дерьмо влезла.

Я повернула к нему голову и выплюнула с ненавистью.

- Меня ищут и найдут. И то, что с вами сделает Макс…

- Ооо, - перебил меня Василий, - не сомневаюсь, голуба, что твой Макс уже землю роет: у него из рта мышь достали, вырвали, так сказать, почти с клыками.

Он сказал это с такой издевкой, с таким искренним презрением, что по спине снова пробежал холодок. Он прекрасно сознавал, что Максимилиан поднимет все силы на поиски.

Моя рука непроизвольно дернулась к шее, где обычно висел кулон.

- Не ищи, - холодно ответил Василий, наблюдая за моим жестом. – Клеймо мы с тебя сняли и в реку выбросили.

Я отвернулась, понимая, что сейчас снова заплачу.

- Что скажешь? – это было уже не ко мне. – Рекомендации, Кать?

- Как всегда, Вась, сейчас сон, сделаю ей укол, отдых, релакс… хорошая еда…

- Что сейчас нужно? – при звуках этого голоса, раздавшегося от дверей, глухого, измотанного я снова дернулась.

- Ну иди, грелку ей сделай, - фыркнул Василий. – Конечности все ледяные, - он бесцеремонно потрепал меня по руке.

- Да, - согласилась Катерина, ловко измеряя температуру бесконтактным прибором. – 37,5 – реакция на шок. Грелка точно не помешает. Так, дева, - это было ко мне, - сейчас укол и спать. Я останусь пока с тобой, эти двое уйдут.

Василий, подчиняясь словам женщины вышел, оставляя нас наедине.

- Помогите мне, пожалуйста, - обернулась я к ней. – Меня держат здесь насильно. Один из них – преступник. Он… он… - мне не хватало слов. – У меня дома маленький ребенок…. – при мысли о Беате, которые я гнала весь день от себя, снова сжалось сердце. Но она осталась с бабушкой…. Ох! А если….

- С твоей дочерью все в порядке, - словно подтверждая мои мысли, ответила Катерина. – А вот с тобой – нет, - она ловко воткнула иглу. – Спи….

Двери тихо приоткрылись, но я не стала поднимать головы, сразу поняла кто пришел, почувствовала, учуяла по едва ощутимому запаху, сжалась и тихо заскулила. Но он даже не подошел – просто отдал Катерине что-то, а через секунду к ногам легла горячая грелка. Снотворное действовало – я снова засыпала.

38

Утром, когда открыла глаза, Катерина сидела в кресле около меня. Правда если вечером она была в брюках и рубашке, то сегодня успела сменить одежду на простые джинсы и удобную футболку.

- О, проснулась? – сразу же заметила она. – Это хорошо.

Тут же измерила температуру и давление, покачала головой.

- Хорошо тебя поломали, девочка.

- Помоги мне…. – прошептала я, ощущая слабость во всем теле и легкую ломоту в костях. – Помоги пожалуйста. Мой…. Макс даст вознаграждение…. Дай ему знать где я….

- Бегу и падаю, - фыркнула она, убирая инструменты в медицинскую сумку. – Все, достаточно. Вась, - она достала из кармана рубашки портативную рацию, - девушка проснулась.

Я дернулась, падая на подушки. Их внезапно оказалось три штуки – видимо две принесли ночью. От одной ощутимо пахло удом и цитрусом, отчего опять накатила тошнота. Этот запах. Он был всюду. Даже во сне. Даже когда его не было в комнате.

Я с криком бросила эту подушку на пол, прямо к ногам отвернувшейся Катерины.

- Это что за новости? – резко развернулась она.

- Выброси это, - прошипела я.

- Да что такое? – она подняла подушку, - чем тебе она не угодила? Подушка как подушка….

- Он принес, да? – с ненавистью бросила я, чувствуя как сжимается ловушка, - он?

- Так, - Катерина села передо мной на стул, - давай разбираться. Кто принес? Все подушки принес один человек. Кто, Лиана?

- Роменский, - выплюнула я. – Он?

Двери открылись, на пороге стоял Василий, но Катерина жестом заставила его замереть.

- Верно, - кивнула она. – Подушки, грелку, стул для меня и кофе для тебя, вон на столе стоит, принес не Вася. Как узнала?

- Запах, - дернулась я. – Его запах! Эта подушка им насквозь пропахла!

Василий присвистнул. Катерина резко выдохнула.

- Так…- она потерла красивый карий глаз и понюхала подушку. – Действительно, пахнет. Вась, позови ка друга.

О диво, Василий даже не стал возражать, просто вышел из комнаты и позвал Роменского через весь дом. Через минуту вошли уже они оба. Роменский выглядел скорее удивлённым, чем обеспокоенным, будто и сам не понял, зачем его позвали.

Он выглядел… неожиданнообычно.

Простая хлопковая футболка тёмного цвета, чуть помятая, будто он только что натянул её наспех. Волосы всё ещё влажные, пряди темнели от воды, на висках блестели капли, которые он, по-видимому, не успел вытереть после душа. На ногах — мягкие домашние тапочки.

Катерина молча подняла подушку, рассматривая её, словно пыталась разгадать в этом предмете нечто большее, чем просто кусок ткани с набивкой. Потом перевела взгляд на Роменского.

—Твоя подушка?— спросила она, пристально глядя на него, словно что-то проверяя.

Роменский спокойно кивнул, будто в этом вопросе не было ничего странного.

— Да.— Он чуть передвинул вес с ноги на ногу, но его голос остался таким же ровным. — Думал, так будет удобнее.

— Значит, ты специально дал ей свою?

— Одну запасную взял, одну — свою отдал. У меня их две. — Он пожал плечами, как будто объяснял самую простую и логичную вещь.

Я смотрела на него с отвращением.

- Откуда ты знаешь его запах, Лиана? – спросил догадавшийся Василий.

- Знаю!

Василий и сам понюхал подушку.

- Гоша, да ты гребанный эстет. Приятно пахнет. Голубка, чем тебе запах не угодил?

Но внутри меня поднималось что-то холодное, липкое, смрадное, отзываясь глухим ужасом на саму эту мысль: я спала на подушке Роменского.

- А ты своего друга спроси, - ядовито ответила я. -Давайте, оба спросите, что он со мной сделал! Что, Роменский, ты своих друзей не просветил?

Тот слегка побледнел, перевел глаза на Василия и Катерину.

- Я говорил… - только и сказал он.

Василий молча взял стул, поставил его передо мной спинкой вперёд и небрежно сел, скрестив руки на спинке и положив на них подбородок. Он смотрел на меня внимательно, слишком внимательно, с выражением, от которого меня передёрнуло.

- Так, голуба, давай разбираться. Я знаю, ты подверглась сексуальному насилию, так?

- Да… - глухо ответила я. – Да. От него.