Глава 55 - Похороны
- Нарыдалась? Стоило оно того?
Стучит тростью императрица, меряя комнату шагами.
Мне закапывают глаза. Конъюнктивит... Я почти ничего не вижу. И чувствую себя ужасно. Глаза - мое слабое место. Все отекло, ноет, зудит.
Сегодня похороны... Тело давно кремировано. Но прощание сегодня. Потом прах увезут куда-то на семейное кладбище, рядом с особняком в Европе.
- И охрану гонять прекрати.
Не знаю уж почему, но мне хочется верить, что Максим там, дома. Может, я и ошибаюсь, конечно. У него есть деньги снять жилье получше. Охрана несколько раз приезжала по моей просьбе, и не нашла его там.
Он просто не хочет со мной говорить. А я не могу отыскать в себе ощущения какой-то особенной ценности в себе для него, чтобы настоять и додавить.
Зачем я ему?
Девочек много.
Игра в крутого Данилевского и ничтожную гусеницу закончилась. Другие роли он не принял.
Но я надеюсь на что-то, наверное. Что остынет и мы поговорим... И хотя бы уже не в своих психованных триппах, четко скажет мне, мы вместе или нет.
- Денег у него не много. Скоро появится.
- Не появится... Вы вели себя с Максимом оскорбительно и бестактно.
- Это он ведёт себя оскорбительно. По отношению ко всем.
- "В ссоре виноват тот, кто умнее."
- В самом деле. Может, и в вашей ссоре виновата ты? Ты на мой взгляд поумнее.
- В нашей ссоре виноваты тоже Вы.
- Все у вас вокруг виноваты! - цедит она.
- Не все, а Вы.
- Ну беги за ним, что ж ты! - рассерженно.
- Максим очень похож на Вас. Когда он также грубо посылает, он тоже это делает не для того, чтобы я ушла!
- Хм!
- Я здесь ради него. И ради Вас тоже.
Чтобы получить свою скромную долю наследства после отца, мне вовсе не надо играть в эти игры.
А она очень-очень скромная по расценкам Данилевских. Софья Алексеевна перед его смертью все перевела на свои иностранные счета. И между детьми и женой, в случае апелляции и суда, делится имущество "всего-то" на шестьдесят миллионов.
Это Софья Алексеевна мне уже все показала. И во избежание судов и скандалов, сразу предложила отступные в виде студии в центре Москвы и выплаты в десять миллионов. Это больше моей доли.
Мне трудно охватить умом эту цифру. Это для меня несметные богатства.
Но она не хочет, чтобы я шла этим путём.
Она хочет преемницу.
- Если ни Вам, ни Максиму моё участие не нужно, тогда и мне не нужно. Поверьте - квартира в Москве и деньги для старта в жизни - это достаточно для моих амбиций. Я скажу вам "спасибо" и не буду отсвечивать. Моя жизнь не станет от этого хуже. Но станет легче.
- А должно быть недостаточно! Ты должна присвоить всё, что принадлежит Данилевским! Иначе, ты всё потеряешь.
- Я Вам помогаю. Я не выпрашиваю. Не борюсь за это состояние. Я не наемный рабочий. Я Вам просто помогаю от чистого сердца. Вам и моему мужу.
- Это всё игра смыслами! По факту ты получаешь...
- Нет. Я Вам помогаю. Получает пусть Максим. Я претендую только на официальное наследство отца.
Софья Алексеевна сердится. Что-то там бурчит и цедит себе под нос.
Но я правда не готова охватить ее Империю и встать во главе.
Я просто... девочка. То, что моим отцом был какой-то особенный человек не делает автоматом из меня императрицу.
- Я с этим не справлюсь. Я не экономист, не политик, не юрист, не бизнесмен...
- Этих ты наймёшь! Я уже наняла их для тебя. Нужна только "голова".
- Максим вырос во всем этом. Языки, дипломатия, переговоры... Вот, пусть он. Я готова только помогать.
- Мелания... - шепчет, прикинувшись ветошью семейный врач от наших домашних разборок. - Постельный режим. Строго. И изоляция. Твой иммунитет не справляется.
- Она должна присутствовать на похоронах. Отсутствие их обоих - c'est excessif!
- Ну она же ничего не видит.
- А это не шоу! - грозно. - Что ей там смотреть??
Врач вздыхает.
- Как скажете, Софья Алексеевна.
- Возьму тебя под руку, - чуть смягчается.
Мне спаивают какие-то таблетки.
- Но если Вы и перелет не отмените, я не ручаюсь за восстановление ее зрения.
- Я никуда не лечу.
Мне мажут веки прохладным гелем. Зуд немного отступает.
- Куда уж теперь! - сердится Софья Алексеевна. - И возьмите у нее кровь.
- Тут и без крови вижу, что вирусный.
- А я сказала, пусть сдаст!
Я слышу в ее голосе нерв. Стук трости останавливается. Тяжёлый надсадный вздох.
- Софье Алексеевне нужны ее сердечные капли, - шепчу врачу. - А она капризничает. И отказывается.
Марта несколько раз предлагала ей...
- Софье Алексеевне никто не указ, - тихо.
- Я всё слышу.
- Так выпейте! - повышаю голос.
- Не смей мне указывать. Я тут пока ещё хозяйка!
- Сами ведёте себя как Максим, а его упрекаете. Он на вас гораздо больше похож, чем на деда.
- Откуда тебе знать?
- Это очевидно!
- Марта! Принеси мне...
Мы едем на похороны. Я в черных очках. Не вижу, не участвую, просто присутствую.
Сижу где-то в стороне.
Слышу вокруг тихие голоса.
- Софья Алексеевна, соболезнуем, - слышу голос Татьяны Одинцовой. - Это был так внезапно...
- Это не было внезапно, - устало.
Потом другие голоса... Софья Алексеевна - удаляется.
Я стараюсь не нервничать. Знаю, что Зоя где-то за моей спиной. Или - Надя.
- Привет, - голос Яна.
Садится рядом.
- Привет...
- Где Макс? У него телефон не доступен.
- Он... плохо себя чувствует.
- Настолько плохо? Что даже не пришел на похороны?
- Есть и другая версия, Ян, - голос Татьяны со стороны. - Может, Данилевскому наскучил брак и он сбежал?
Это больно.
- Вам бы, Татьяна, бульварные романы писать, - вздергиваю подбородок. - Богатый опыт и бурная фантазия позволяют. Займитесь.
- Что?.. Ты чего возомнила о себе?! - шипение. - Плебейка!
- Тань, уймись! Реально не место.
- Не много на себя берешь, Ян, поучать меня?
Тихо ссорятся.
- Зоя, позови охрану! - повышаю голос
- У Татьяны Одинцовой нервный приступ. Пусть выведут на воздух и дадут воды.
Тишина.
- Одинцова ушла, - тихо подсказывает мне Зоя.
- А ты молодец, оперилась, - комментирует Ян.
Пожимаю плечами.
- А что мне с ней - драться?
- Всё правильно. Пойдем, пройдемся, Лан? Поговорить хочу.
- Ян... - приспускаю очки. - Я не вижу ничего. У меня вот…
Кладет мою руку к себе на предплечье.
- Я верну тебя сюда через десять минут.
Мы выходим на улицу. Я жадно вдыхаю воздух, не пахнущий благовониями.
- Где Макс, Лан?
- Макс ушел... - рвано вздыхаю я.
- Говорят, Софья Алексеевна исключила его из списка наследников. И прогнала.
- Что ещё говорят?
- Осторожно, ступенька...
Мы садимся в беседке.
- Много что говорят. Что, например, тебя она оставила. И почему оставила тебя, тоже говорят. И... много версий про тебя, кто ты и откуда. Журналисты возбудились...
- Ясно. Макс действительно ушел... Мне больше нечего сказать.
- Совсем ушел?
- Возможно.
- А вот эти все домыслы - правда?
- Не могу комментировать.
Так мне советовал отвечать консультант по имиджу на все неудобные вопросы.
- Я понял тебя. Ладно, пойдем...
- Я здесь побуду. Не хочу возвращаться в помещение.
Зоя должна быть где-то рядом. А на крыльце - охрана.
- Ян...
- М?
- Если ты найдешь его, скажи...
- Сама скажешь. Если я найду его.
Слышу, как уходит. Снимаю темные очки. Чёрное пятно его костюма отдаляется. Перед глазами цветные пятна.
- Зоя, принеси мне, воды, пожалуйста.
- Сейчас...
Вдруг, Ян возвращается. Опять садится рядом. Немного неаккуратно, резковато. Наши бедра соприкасаются.
