Как упаковать любовь (СИ) - Редная Ирина

Аня закатила глаза, но не отстранилась. Наоборот — медленно повернулась ко мне лицом и положила ладони мне на грудь.

— О, у нас сегодня танцы? Прям с утра?

— Самое время. Пока ребёнок спит, никто не мешает.

Я чуть отступил назад, не отпуская её рук — ладони тёплые, тонкие пальцы скользнули между моих. Мы начали двигаться в такт, который, честно говоря, выдумывали на ходу: немного не в ритм звучавшей музыки, но с азартом и улыбками.

Кружились прямо по кухне, в узком проходе между столом и холодильником, как будто у нас за спиной не было сковородки с завтраком и двух оставленных кружек. Пару раз чуть не сбили табуретку, однажды едва не врезались в дверцу шкафа, но было весело — легко, как в фильмах про первую влюблённость.

На секунду мне даже показалось, что мы действительно танцуем где-то на паркете в Париже, под взглядом официантов в белых перчатках. Но вместо них были солнечные пятна на полу и аромат жарящихся тостов.

И знаете что? Лучше не бывает.

— Если ты наступишь мне на ногу… — начала она, с тем самым лукавым прищуром, — я, наверное, всё равно буду смотреть на тебя вот так же. Как дура влюблённая.

Я усмехнулся, провёл рукой по её спине и наклонился чуть ближе:

— Отлично. Тогда будем квиты. Потому что я уже давно смотрю на тебя, как влюблённый дурак, и не планирую останавливаться.

Глава 56. Анна

Время — самая обманчивая штука на свете, я в этом окончательно убедилась. Нас учат, что в минуте — 60 секунд, в часе — 60 минут, день — 24 часа. Звучит логично. Но как объяснить тот факт, что два выходных дня, на которые ты так надеялась и которых так ждала, пролетают как одно большое моргание глаз?

Утро субботы началось солнечно, и мы всей компанией пошли к озеру. Лёша показал короткую тропинку через хвойный лес, где даже воздух казался гуще, насыщеннее — пахло смолой, сухой травой и чем-то ещё, похожим на грибы. Полина с восторгом шлёпала в сандалиях по тропе, не переставая болтать с Олей, а мы с Лёшей не торопились — шли позади, переглядывались и улыбались.

На озере было просторно и тихо — всего пара таких же любителей загородного релакса вдалеке. Мы расстелили покрывала на песке у кромки воды, достали воду, фрукты, книжки и крем от загара. Девочки (я и Оля, конечно) отправились загорать, вытянувшись на солнце и делая вид, что верим в возможность за день получить бронзовый загар, а не только новые веснушки и легкий перегрев.

Полина выстроила башню из формочек, затем перешла на собирание ракушек и камешков.

Мужчины же, как ни странно, решили «окунуться» — и я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, потому что это «окунуться» обычно превращается в «влететь, обрызгав всех вокруг, и орать от холода, как моржи-первогодки». И, конечно, всё было именно так. Лёша с Димой галдели на мелководье, как дети в первый день отпуска. Вода оказалась бодрящей, но, кажется, им это было только в удовольствие.

Я лежала, прищурившись от солнца, и смотрела на них. На шумных, живых и словно превратившихся в подростков. И подумала, что если бы можно было растянуть эти часы, как жвачку, я бы растянула. Хоть до бесконечности.

За эти выходные мы успели, кажется, всё. Насобирать земляники — настоящей, лесной, душистой, той самой, что пахнет детством и липкими пальцами. Найти несколько грибов, над каждым из которых устраивали мини-консилиум: «Белый или маслёнок? Точно не поганка?» А ещё — испугаться до полусмерти ужа, который абсолютно невозмутимо выполз на опушку погреться на солнце.

Я завизжала. Громко. Почти как в фильмах, когда героиня видит маньяка за занавеской. Потому что с детства у меня паническая боязнь змей. Даже картинка в энциклопедии способна была добавить мне адреналина на полдня. И вот этот чёрный, блестящий, вполне безобидный, но всё равно пугающий уж нарушил мой душевный покой на весь оставшийся день.

Мне стоило огромных усилий не побежать сразу в дом подбирать себе резиновые сапоги до бёдер, что-то для самообороны и план эвакуации на крайний случай.

— Лёха, тебе стоит начать носить Аню на руках, пока она не превратилась в охотницу на змей в броне, — заметил Дима, с трудом скрывая ухмылку.

— Ну, судя по тому, как он её на руках уже уносил в спальню, — не осталась в долгу Оля, — у него это неплохо выходит. А вот вы, Дмитрий, разве что кошку на руках унесёте. И то — если кошка будет в настроении и очень тощей.

И всё. Понеслось. Эти двое целый час обменивались язвительными подколками, словно ведущие стендап-шоу. Причем с каждым новым заходом было ясно, что между ними явно что-то тлеет. Возможно еще медленно, как угли в мангале. Но вот-вот глядишь и вспыхнет.

Домой собирались с откровенным нежеланием. Я уже успела прикипеть сердцем к этому дому — к каждой плиточке на дорожке, к деревянной веранде, к уютному скрипу половиц и запаху леса по утрам. Здесь было по-родному тепло. Безопасно.

Полина, как водится, адаптировалась быстрее всех. В её личной системе координат дом уже стал «наш» — потому что половина подоконников была заставлена её рисунками, к котам она обратилась по именам, а на стене в гостиной красовался приклеенный скотчем «флаг дачи» с радугой и надписью «Полин дом».

Перед отъездом она подошла к Лёше с серьёзным лицом и заявила:

— Обещай, что мы сюда скоро вернёмся. Ну прям очень скоро. В следующие выходные, например.

Он кивнул с самым торжественным видом и пообещал. А я, наблюдая за их маленьким заговором, поймала себя на том, что тоже надеюсь на это — на возвращение. Как домой.

Первой нас покинула Оля — бодро махнула рукой, обняла Полинку, подмигнула мне с каким-то своим тайным посланием и укатила готовиться к ночной смене. Через полчаса, после нескольких подозрительно задумчивых взглядов и театральных вздохов, отчалил и Дима. Сделал вид, что у него срочные дела и город скучает по нему. Хотя, если честно, было ощущение, что он просто не выдержал нашей «дачной идиллии». Слишком всё у нас было уютно. По-семейному. А может, он просто решил дать нам с Лёшей немного тишины и пространства. Я не стала уточнять — вдруг была права, а вдруг обидела бы.

Когда и мы покидали поселок, я ловила себя на ощущении, будто заканчивается каникулярная сказка. Знаете, как в детстве: ты только втянулся, только распаковал чемодан — и вот уже пора домой.

За окном проносились сосны, и всё внутри ныло от легкой, странной грусти. Но, несмотря на это, мне было хорошо. Внутри словно завелась батарейка — тёплая, яркая. Хотелось работать, творить, смеяться, обнимать своих близких и что-то обязательно менять.

Как будто этот короткий, но удивительно тёплый уикенд взял меня за руку и сказал: «Всё будет. Только не бойся».

К действительности меня вернул не резкий поворот машины, не указатель "Москва — 40 км", а злосчастный поток уведомлений в мессенджере. Связь на даче была неважная — местами ловилась только "Е" в углу экрана, и то если встать у крыльца с поднятой рукой. Но, признаться честно, меня это устраивало. Даже радовало. Всё, что могло случиться за эти пару дней в «реальной жизни», казалось далеким и не таким уж важным.

Пока я не увидела десяток пропущенных сообщений от бывшего мужа.

Текстовые. Голосовые. С короткими фразами, набранными явно на эмоциях. Всё это соскребло с меня загородное спокойствие, как шпатель засохшую краску.

В считанные секунды сердце сжалось, ладони стали липкими, а в животе заныло то самое неприятное чувство, которое всегда сопровождает разговоры с бывшим.

Кажется, кто-то решил напомнить мне, что в жизни не бывает идиллии без срока годности.