Она изучает меня, прикидывая свою жестокость, измеряя разрушительность своих слов.
— Может быть. Может быть, я завидовала его привязанности к ней. Нежность, которую он проявлял к ней после ее сеансов со мной. Но не ревную к тому, что он скорее трахнет ее, чем меня. Мне не нужен мужчина. Я никогда этого не делала.
— И все же ты живешь с тремя из них, и, насколько я вижу, Себастьян правит.
Любой намек на улыбку исчезает. Она встает, подходит ко мне, останавливается в нескольких дюймах от меня.
— Ты знала, что он не должен был этого делать? Не нужно было брать Девочку Уиллоу?
Я стискиваю челюсть, выдерживаю ее пристальный взгляд.
Она лгунья. Я знаю это.
— Он выбрал это. Он может остановить это в любое время. Это его право. И все же он предпочитает этого не делать. Он решил держать тебя здесь под каблуком. Решает продолжить традицию передачи тебя от одного брата к другому, к следующему. Он выбирает это для тебя.
— Я тебе не верю, — это неправда. Нет. У него нет выбора. Если бы он этого не сделал, Итан получил бы свою очередь.
— Меня не волнует, во что ты веришь. Истина по-прежнему остается истиной. И все это сводится только к одному. Деньги. Он освобождает вас от ваших обязательств и лишает своего места главы семьи Скафони. Он теряет все. Печальный маленький мир, в котором мы живем, не так ли, когда деньги стоят больше, чем человеческая жизнь?
Она проводит своим длинным ногтем по моему подбородку и немного приподнимает его. Мы смотрим друг другу в глаза.
— Я тебе не верю.
— Верь во что хочешь, Девочка Уиллоу. На самом деле я здесь, чтобы передать тебе письмо, которое пришло раньше, — она указывает на комод, куда бросила то, что читала, когда я вошла, — Прибыло сюда через два дня после вашего приезда. Должно быть, у Себастьяна вылетело из головы доставить его.
Я вижу победу в ее глазах и думаю о наших успехах, Себастьяне и мне. Я думаю, что Люсинда выиграла бы этот раз. Я знаю это еще до того, как вижу, что внутри письма.
Я отхожу от нее, беру письмо и конверт. Оно адресовано мне, и я узнаю почерк. Это от моей сестры Эми.
Я проверяю почтовый штемпель, и она права. Оно пришло именно в то время, которое назвала Люсинда.
Мое сердце бешено колотится. Я знаю, что это плохие новости. Я знаю это еще до того, как переверну его, чтобы прочитать.
— К счастью, я нашла это в его мусорном баке и выудила оттуда. Я подумала,что оно должно быть у тебя.
Я открываю лист, вижу несколько строк из записки Эми. Смотрите, как газетная вырезка падает на пол.
— Там тебя ждет лодка. Реми отвезет вас в аэропорт. Рейс вылетает через два часа. У тебя есть один шанс выбраться отсюда, Девочка Уиллоу. Не облажайся и не позволяй никому тебя видеть, — она роется в кармане. Мгновение спустя она кладет паспорт, я полагаю, мой, на стол у двери.
— Зачем тебе помогать мне?
— Я тебе не помогаю. Я помогаю сама себе.
Затем она выходит, и ее слова медленно просачиваются, пока я читаю записку Эми. И когда я наклоняюсь, чтобы поднять вырезку, слеза пачкает чернила.
Двадцатая глава
Себастьян
— Тебе нужно следить за своей девушкой, — говорит Грегори, садясь напротив меня в моем кабинете, — У нее будут неприятности.
— Видел следы, которые ты оставил на ее запястье.
— На ней легко остаются синяки. Какого витамина не хватает, если вы легко покрываетесь синяками? Может быть, это потому, что она не ест мяса.
— Не будь мудаком, Грег.
— Я хочу кусочек, Себастьян, — он чешет затылок.
— Нет.
— Почему нет? Это будет не первый раз, когда мы будем делить девушку. Черт возьми, ты практически сделал ей предложение прошлой ночью.
— Я сказал «нет», —я кладу руки на колени, сначала чувствую их. Я не могу прочесть, о чем он думает. Мой младший брат слишком хорошо умеет скрывать свои мысли. Я знаю, что в детстве он должен был таким быть, но мы с ним не такие, как сейчас.
— Что изменилось?— спрашивает он.
— Я оставлю ее, Грегори. Вот что изменилось.
Он долго изучает меня, затем кивает. Встает. Не сказав ни слова о том, что я только что сказал, он выходит из моего кабинета. Я смотрю, как он уходит, и знаю, что это будет не так просто. Ни за что, черт возьми, только не с ним.
Я встаю и направляюсь наверх, в комнату Люсинды. Я стучу. Мгновение спустя я слышу, как она зовет меня войти. Я делаю.
Она сидит за своим столом, спиной к нему. Я закрываю за собой дверь и захожу внутрь, сажусь на диван напротив нее. Я оглядываю ее комнату. У нее второй по величине, уступающий только моему. Я увез ее из спальни хозяина, как только взял под свой контроль семью. У нас с Люсиндой долгая и уродливая история.
— Себастьян, — говорит она, вставая и наливая два виски из бутылки на углу своего стола. Она протягивает мне одну, — Ты никогда не навещаешь меня здесь.
— Я хочу поговорить наедине.
— Не могу себе представить, о чем, — она откидывается на спинку стула и делает большой глоток своего напитка.
— Я знаю, Люсинда.
Она наклоняет голову набок, и эта ухмылка, эта победоносная ухмылка, я хочу стереть ее с ее лица.
— Что ты знаешь, Себастьян? — спрашивает она, высоко поднимая свои сведенные брови.
— Я знаю об Итане.
На миллисекунду на ее лице мелькает паника, всего на самую малую долю времени. Если бы я не знал ее так хорошо, я бы пропустил это.
— Я не хочу причинять ему боль...
— Поздновато для этого, не так ли? — перебивает она.
— Вот почему я здесь, чтобы поговорить с тобой, — игнорирую ее слова, проталкиваюсь вперед.
