Развод. Предатели (СИ) - Дюжева Маргарита

Означало это только одно.

Очередной провал.

Он скинул ее вызов и набрал прораба. Тот ответил бойко и без запинок:

— Хозяйка попросила так сделать и заплатила тройную цену, чтобы за день управились.

Вот, курва! Забегавшись с рабочими вопросами, Николай забыл о своей драгоценной жене. Не заблокировал карты, не отправил запрет на въезд в поселок. Просто забыл! А она влезла в его дом и напоследок хорошенько поднасрала! Еще и с его счета все это втридорога оплатила.

— Перекрашивайте! Немедленно!

— Не получится. Жена ваша сказала, что ваш ремонт окончен, и мы уехали на другой объект. Следующее окно…секунду, — послышался шелест, будто кто-то листал записную книжку, — окно будет в июле. Записать?

— Иди на хрен со своей записью! Мне сейчас надо!

— На хрен, так на хрен. До свидания.

Через миг еще один телефон улетел в стену.

Глава 26

Артем был в таком шоке, что даже не заметил, как добрался до дома. Вроде на такси каком-то ехал – полуразваленном, дребезжащим и нещадно воняющим замшелым старьем. Подробности проскочили мимо. Пришел в себя только в душе, когда, стало невыносимо жарко. Не глядя хлопнул ладонью по переключателю, врубая холодную, тут же передернуло так сильно, что клацнули зубы.

— Твою ж… — выключил воду и вышел из душа.

В голове треск непрошедшего похмелья, сквозь которое с трудом пробивались бесформенные мысли.

Вероника с Игнатом…

Да ну на фиг. Где она и где Левшанов? Это вообще небо и земля.

Наверное, показалось.

Память тут же подкинула физиологических подробностей, которые он, сам того не желая, успел заприметить. Почему-то больше всего запомнилась маленькая родинка на правой ягодице.

Тряхнув головой, Артем отогнал дурацкие мысли, снял с крючка светлое полотенце и, обмотав его вокруг бедер, отправился в свою комнату.

Марина давно спала, а кроме нее в доме никого не было. Ни отец, ни Вероника так и не вернулись. А за окном уже забрезжил ранний весенний рассвет.

После вчерашних возлияний Ланской-младший забыл поставить будильник. Не пошел в универ ни к первой паре, ни ко второй. Просыпался как в бреду только для того, чтобы хлебнуть воды, дойти до уборной и дальше завалиться спать.

Однако к полудню сон был прерван пронзительные воем дрели.

— Да что б вас, — простонал Артем, ныряя головой под подушку, — задолбали.

На его памяти еще не было настолько дурного ремонта, чтобы так долго, нудно и без явного результата. Казалось, основная цель этих горе-ремонтников развести перманентный срач в доме и испортить то, что до этого прекрасно выглядело и работало.

К дрели добавился молоток, а потом песни из шипящего радио и мужицкий смех.

— Сволочи!

Перевернувшись на спину, он уставился стеклянным взглядом в потолок. Голова – как задница, ватная и ни черта не соображала. Зато в висках долбился неугомонный дятел. Во рту насрано. Приложив ладонь к губам, он сначала дыхнул, потом понюхал. И правда насрано…

Сморщив нос, Артем кое-как сел, с кряхтением потер лицо руками, а потом сполз с кровати.

Надо было приходить в себя. Черт с ним с универом — лекции Ланского волновали мало — но вот ощущение приближающегося звездеца заставляло напрягаться. Отец не простит Веронике предательства, но не это больше всего беспокоило Артёма.

Его душила обида. И ревность. И разочарование.

Только все эти чувства не имели никакого отношения к отцу. Артему было обидно за самого себя.

— К черту! — даже думать обо всем этом не хотелось. Зато проснулся зверский аппетит. Ему всегда после гулянок хотелось хорошенько пожрать, поэтому натянув домашние брюки и футболку, он умылся и спустился вниз.

А там его ждал сюрприз в виде Вероники и ее чемоданов, стоящих у входа.

Сама мачеха в этот момент общалась с рабочими и не выглядела ни расстроенной, ни смущенной. Наоборот ей было весело, и мужики тоже веселились, угорая над какой-то ее шуткой. Артем не успел услышать, о чем речь, только выхватил последнюю фразу про тройную оплату.

За все платил отец, так что деньги его не волновали, а вот то, что Ника так любезно общалась с вонючими работниками в серой, заляпанной краской и побелкой одежде, почему-то разозлило. Поэтому он выразительно кашлянул, привлекая к себе внимание.

— О, а вот и Артемка проснулся, — усмехнулась Вероника, бросив через плечо насмешливый взгляд, — как спалось? Головка не бобо?

— Отлично все с моей головой, — огрызнулся он.

— Вот и хорошо, — снова усмешка. После этого Ника обернулась к работникам, — рассчитываю на вас. И до свидания.

— Не переживай, хозяйка. Все сделаем в самом лучшем виде.

Звонко цокая каблуками по пыльной плитке, она отправилась на кухню:

— Идем. Сделаю тебе кофе…напоследок.

Он пошел, как баран на привязи. В душе кипело, но не было подходящих слов. Поэтому он молча сел за стол и ждал, когда перед ним появится кружка.

— Значит, за вещами пришла? — наконец, выдавил из себя Ланской.

— Конечно, они мне дороги, как…просто дороги.

— Отец бы не одобрил.

Это мягко сказано. Артем был уверен, что отец на порог бы ее не пустил, а несчастные шмотки отправил бы в утиль.

— Его здесь нет, — она равнодушно пожала плечами. — Не переживай, заберу свое и уйду. Еще до его появления.

Кажется, ей было все равно. По крайней мере ни во взгляде, ни в интонациях не проскакивало ни намека на сожаления.

— Как…как ты могла? — он все-таки задал тот вопрос, что набатом гремел в голове.

— Как я могла что?

После того, что увидел своими собственными глазами, Артем не знал, как разговаривать с мачехой. Вроде ей должно быть стыдно, а краснел почему-то он.

— Спутаться с Левшановым. Это…это было отвратительно.

Она почему-то рассмеялась. Звонко, весело, запрокинув лицо к потолку:

— Да нет, это было очень даже приятно.

А вот ему было не до смеха.

— Почему… — голос оборвался.

— Договаривай, Артемка, — улыбнулась Вероника, пробивая насквозь наглым веселым взглядом, — тебя ведь интересует не то, почему я наставила твоему папке рога? Да? Ты хочешь понять, почему я выбрала Игната…а не тебя.

Он отшатнулся так, будто она ударила его:

— Что?! Нет!

— Да, ладно тебе…сынок. Можешь не стеснятся, все свои.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — аж заикаться начал.

— Да, брось. Это было забавно. — она подошла к столу и, уперевшись на него одной рукой, склонилась к Ланскому, — Я всегда чувствую интерес противоположного пола. Или может ты думал, я не замечаю твоих взглядов? Того, как крутишься рядом? Твоих масляных улыбочек? Или может, не видела того, как ты смотрел на нас с твоим отцом, когда мы уходили в спальню? Признавайся, представлял, чем мы там занимались? Фантазировал о том, чтобы занять место папочки?

Он побагровел до кончиков ушей:

— Я что дурак? Ты жена моего отца!

— Но пофантазировать-то можно. — заговорщическим шепотом произнесла она, — представить, а что было бы если…

Вероника провела наманикюренным ноготком по его подбородку, и он против воли повелся. Потянулся за ее пальцем, как теленок на веревочке, зачарованно глядя в темные, приближающиеся глаза, а Вероника, когда между ними оказались считанные сантиметры, просто взяла и похлопала его по щеке:

— Попридержи свой тестостерон, мачо. Ты для меня существо бесполое.

— Бесполое существо? — тупо переспросил он, едва разбирая свои собственные слова за грохотом сердца.

— Оно самое.

Артем привык купаться в женском внимании. Уже в чем-чем, а в этом недостатка никогда не было. Пальцами щелкнешь и тут же рядом какая-нибудь цыпа. Улыбается, хвостом крутит, готова к любым приключениям и безумствам. То, что от него могли воротить нос и уж тем более считать «существом бесполым», было чем-то из разряда фантастики. Очень обидной фантастики.

— А Левшанов прям не бесполый. Прям мужик! — он все-таки выдал претензию и получил в ответ еще один ласковый, снисходительный взгляд.