Алиса в Стране Чудесных Клёнов (СИ) - Арчер Наталия

Подобные новости о том, что кто-то так фанатично пытался меня, грубо говоря, из-под земли достать, могли бы испугать… если бы я не знала Дэнниса и не хотела бы так сильно, чтобы он меня нашёл.

Я хотела этого всем сердцем.

Вероятно, именно поэтому я разлогинилась во всех своих аккаунтах, стараясь нигде не светиться…

О, женщины! Что я могу сказать? Да, мы противоречивые натуры.

— Как это мило и дерзко! Меня восхищает твоя воля и решительность, — говорю и скромно целую его в щёку, притягивая его к себе за галстук. Этот жест настолько избит во многих фильмах, что не могу не представить себя суперзвездой. — Если тебе когда-нибудь случится сражаться за мою честь, пожертвовав своей привлекательностью, ты навсегда завоюешь моё сердце. Всем известно, что шрамы украшают мужчину.

Я дурачусь, но я же до сих пор не знаю, что случилось с его глазом. Он же так и не сказал.

— Не сомневайся, что я сделал бы это. Твоя честь слишком много для меня значит, — шепчет он в ответ, медленно возвращая поцелуй в щёку. Я глубоко вдыхаю. Это так приятно, что хочется растянуть этот момент на подольше.

— Конечно же, он уже сделал это, — фыркает Джессика. — Теперь, как я вижу, Элис и есть та причина, по которой ты решил устроить боксерский матч вместо хоккейного на прошлой неделе? Да?

Что он сделал?!

Дэннис устало выдыхает, закатывая глаза. Затем он замечает мой взволнованный взгляд и успокаивающе гладит меня по руке.

— Все было не так уж плохо, не слушай её, пожалуйста, — говорит он мне. А затем сестре: — Слушай, Джессика, почему бы тебе не свалить отсюда, а? Ты вообще не можешь держать рот на замке, как я посмотрю.

— Да я бы с удовольствием свалила, но мама настаивает на том, чтобы не оставлять вас одних в твоей комнате. По крайней мере, пока Кэрри рядом. Вы неблагонадёжные и нет вам доверия. Да, да, я не имею в виду только Дэнниса. Вы оба слишком подозрительно себя ведёте с точки зрения матерей, — Джесс шкодливо улыбается. — Я же вам говорила про атмосферу. Всё это витает в воздухе.

Ощущаю жар в лице. Очень надеюсь, что мама мне доверяет. В конце концов, мне скоро восемнадцать, и у меня отличная репутация. Только если она не прислушивается к последним сплетням, которые предполагают, что я — знатная шлюха.

Ладно, сейчас это не по теме.

— Ты подрался с Себастьяном? — обеспокоенно спрашиваю Дэнниса.

Он хочет ответить, пытаясь, видимо, подобрать нужные слова, пока проверяя первые буквы на удачную артикуляцию, не произнося ни единого звука в данный момент, но Джесс думает, что он ничего и не планирует говорить, потому что лицо Дэнниса обращено лишь ко мне. Тогда она решает ответить за него.

— Пфф… Они настолько подрались, что такого мордобоя и не на всякой игре даже в профессиональной лиге встретишь. Ты бы видела, как они выходили на ледовую арену перед гимном, все в крови. Как настоящие, мать их, гладиаторы, — Джесс качает головой. — Это выглядело так эпично, как будто они только что пришли со съемочной площадки, зная тот факт, что мы находимся не в Римской империи для настоящих боев, а петушиные под запретом, — прыскает она от смеха. — Сумасшедшие ахи зала, перешёптывания, дети плачут, матери в обмороках, все тычут пальцами на главных героев. Короче, это было шикарно. Сделало мой день, я тебе говорю.

К счастью, она описывает всё это смеясь, но настолько оживлённо размахивая руками, что каким-то образом это заставляет меня прочувствовать настоящий ужас этой истории.

— Заткнись, Джесс! — практически рычит на неё Дэннис.

Она же лишь громче смеётся. Что касается меня, то я слегка впадаю в ступор, представляя их драку.

Дэннис разворачивает меня с креслом к себе, опускается на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне, и нежно обхватывает моё лицо своими большими тёплыми руками.

— Это была ерунда. И, конечно, не так жутко, как она описывает, — он поджимает губы, бросая на Джесс взгляд, полный ненависти. — Элис, я всегда буду защищать тебя или твою честь. Запомни это. Но Себ — подонок. Он несколько лет ждал возможности спровоцировать меня, поэтому просто получил то, что хотел. Хрен с этим козлом.

— Зачем он это делал? — спрашиваю намного спокойнее, касаясь его лица, обводя скулы… линию нижней челюсти…. подбородок… губы…

— Я расскажу тебе позже, хорошо? — Дэннис выдыхает.

— Позже ты уже пообещал меня поцеловать, — поддразниваю его.

Затем внезапно он наклоняется вперед и дарит мне слишком короткий, на мой вкус, но страстный поцелуй, и мне остаётся лишь радоваться, что я сижу.

Когда он отстраняется, с моих губ слетает звук похожий на стон. Вероятно, это был один из них.

— Ой-ё… Мама была права. Вы опасно заряжены. Как бы не рвануло.

Мне даже не нужно смотреть на Джесс, чтобы “увидеть” её ухмылку. Ох, как, право, неловко.

— Если это не любовь, то тогда не знаю, что это такое, — Дэннис цитирует её собственные слова, подмигивая мне.

Моё сердце останавливается, а затем возобновляется с усиленной мощью, приводя мой пульс в лучшее место, чтобы насладится нежными звуками его биения — рядом с барабанными перепонками. Я слышу его отрывистый ритм, и я чувствую себя по-настоящему живой. И любимой.

Он ведь, действительно, сказал это, верно?

Дэннис встает и протягивает мне руку, чтобы поднять меня с кресла, поставив на ноги. Мы стоим лицом к лицу.

— “Времена… они меняются, Гарри. И сейчас я могу дотронуться…ДО ТЕБЯ!” — пафосно говорит он с британским акцентом, подражая Волан-де-Морту, и потом прижимает подушечку указательного пальца к моему лбу, как это было в фильме, который мы собираемся посмотреть. Но в то же время он делает что-то совсем не по сценарию: притягивая меня к себе ещё ближе, он провокационно хватает меня за зад.

— Аххх… — произносит он от удовольствия, борясь, видимо с желанием сжать пальцы ещё сильнее, против чего я, к слову, ничего не имею.

Я хохочу от всего сердца.

— Эй, вы, двое, выметайтесь-ка вон из этой комнаты, — говорит Джесс, подталкивая нас к дверям. — А если вы будете так себя вести во время фильма, то я всё расскажу маме.

Мы выходим из комнаты, смеясь, и это действительно представляется “как в былые времена”, которые я даже не могу вспомнить. Но это чувство отчего-то необычайно знакомое.

Дэннис берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и это приносит только новые эмоции, к которым я пока не очень хорошо привыкла. И мне они невероятно нравятся.

По пути вниз мы останавливаемся у фотографии, которую и пришли сюда смотреть в первую очередь.

— Вот, — Дэннис указывает на стену напротив своей комнаты. — Кто бы мог подумать, первое, что я вижу каждое утро — это ты.

Он встаёт позади меня, обнимает за талию, располагая подбородок на моём плече. Когда он говорит, его теплое дыхание щекочет мне ухо, заставляя меня глупо хихикать.

Фотка потрясающая. Снимок сделан зимой — фон полностью белый. На нём только двоё детей по колено в снегу: я — в фиолетовом зимнем костюме и серой шапке с огромным меховым помпоном, и Дэннис — самый хорошенький ребёнок, которого я когда-либо видела. На нём тёмно-синий комбинезон и зелёная шапка. Малыш-Дэннис смотрит в камеру. Его большие серые глаза широко открыты от удивления, а губы сложены, чтобы произнести букву "о". А моя смелая крошечная версия крепко обнимает его за шею, целуя в розовую от холода щёчку.

Это самый клёвый детский снимок. Будучи ещё не в том возрасте, когда каждого ребенка женщины находят “сладеньким” и “прелестным”, я считаю, что маленькие люди в целом сносные и нормальные. Сама не так давно была такой же. Я люблю их как прочих представителей человечества. Поэтому у меня нет желания щипать их за пухлые щёки или сюсюкаться с ними, точно также, как и проделывать эти нехитрые манипуляции с людьми других возрастных категорий. Нет, я слишком крута для этого. Но дети на фотке очаровательны. Я не могу поверить, что это мы. Хотя сомнений в этом у меня нет — я узнаю свой зимний костюм и шапку, которую носила ещё потом несколько лет. Помню, что она была моим любимым предметом зимней одежды. Перекочевала потом к моей кузине, кстати.