Алиса в Стране Чудесных Клёнов (СИ) - Арчер Наталия

Дэннис тоже не хочет облегчать задачу. Он смотрит на меня с широкой улыбкой, которую хочет сдержать, но, очевидно, не может. Он наслаждается моим смятением. Затем наклоняется ближе, нежно сжимая мою руку, и шепчет:

— До тебя мне никто так сильно не нравился, если тебе от этого станет легче.

Он целует меня в щёку.

Сейчас вроде мне впервые почти признались в любви и поцеловали на глазах у наших матерей. Очень необычно. Но, наверное, родители нормально бы к этому отнеслись. Они уже видели, как мы целовались таким образом давным давно и умилялись этому меньше часа тому назад. Поэтому я позволяю себе почувствовать себя счастливой, гоня прочь смущение и робость.

— Мне тоже, — тихо говорю в ответ.

И тепло в моём сердце, которое распространяется по всему телу, никогда не может быть достигнуто хоть лучшим горячим чаем в мире, даже если вы пьете его с печеньями, приготовленными с ЛЮБОВЬю.

Что может быть лучше совместного просмотра фильма со своей парой, когда между вами всё ясно и нет никакой недосказанности? Хочется не только насладиться фильмом, горячо любимым нами обоими, но в то же время испытать это странное волнение тёмного пространства, обнимающего и заставляющего сидеть ещё ближе друг к дружке. Все чувства и ощущения усилены до предела и, если приглядеться, то можно даже увидеть искры между нами.

Я на пути к этому.

В комнате становится темно.

Моя рука в его руке. Электрический ток пробегает между нами, покалывая кончики пальцев и заставляя меня забывать, как правильно дышать. Сердце стучит как сумасшедшее, словно твердя с каждым ударом: “Сделай это! Сделай это! Сделай это!”

Пока не знаю, что именно от меня требуется сделать. Полагаю, что речь идёт о поцелуях, но я не привыкла к такой тирании моей никогда не отдыхающей мышцы, поэтому я теряюсь в догадках и странно нервничаю. Мне приходится в который раз облизывать и кусать губы, чтобы отвлечься. Но, делая это, я только больше отвлекаю Дэнниса, отвлекая себя тем, что он отвлекается на меня. Блин, это порочный круг.

Толку от домашнего кинотеатра для меня сейчас мало, так как я всё равно слышу лишь своё поверхностное дыхание и биение сердца. С таким же успехом я могла бы и в камин смотреть.

Романтично в высшей степени, верно?

Но в моих самых смелых фантазиях никогда не было всего вышеперечисленного в прекрасном дополнении… матери парня, сидящей рядом со мной, и его сестры, расположившейся рядом со своей матерью. Это то, что вы не можете себе представить должным образом без реального жизненного опыта. Это как первый кусок пиццы с ананасами.

Это.

Очень.

Странно.

Невероятно стрёмно, если быть совсем честной.

Нет, я не про пиццу. Ну, хотя для итальянцев этот вариант может быть также невозможен, насколько я слышала…

Я говорю о членах семьи на первом свидании.

Ну, если снова говорить об итальянцах, то, учитывая их крепкие семейные узы, возможно, это было бы как раз для них нормально…

"Почему я думаю об итальянцах? Смотри фильм уже, principessa!" — разговариваю сама с собой.

Не очень хороший знак.

Мы сидим в гостиной, моя мама ушла не так давно, тихо сказав перед этим мне на ухо: “Пожалуйста, учти, что я не собираюсь ничего рассказывать твоему отцу о Дэннисе. Это будет твоей проблемой, то есть задачей. Я расскажу ему только о своей подруге и её детях. Все, что выходит за рамки описания, зависит от тебя”, — она похлопала меня по плечу, видя мой очевидный ужас от этой идеи. Я не думала до этого о возможных осложнениях со стороны отца. Это может быть настоящим испытанием. “Мне нравится Дэннис, — продолжала мама, — но тебе нужно, чтобы он снова понравился папе. Его доверие не так просто заслужить. Будь хорошей девочкой. Мы вернёмся около девяти часов”.

То было после чая, сейчас же я сижу на диване в гостиной, чувствуя одновременно приятное волнение от тепла Дэнниса, которое я ощущаю каждым миллиметром левой стороны своего тела, и беспокойство от присутствия его семьи, ощущаемое каждым миллиметром правой стороны своего тела. С чего бы это? Да, Зоса и Джесс сидят справа от меня. Кроме того, я боюсь неминуемой встречи папы с моим свежеобретённым парнем. Я все ещё не знаю, как сообщить ему новость, что мы с Дэннисом встречаемся. Более того, я испытываю какое-то волнение от встречи с другим папой, звездой НХЛ и бывшим капитаном главного клуба Ванкувера. Мистер МакГилл скоро вернется домой. Я никогда раньше не встречала спортивных знаменитостей. Будет ли он ожидать, что я попрошу у него автограф, как у настоящей суперзвезды? Не будет ли он презирать меня, если узнает, что я не интересуюсь хоккеем? Если у меня нет спортивного свитера команды “Ванкувер Кэнакс” с его именем? Или какой угодно другой команды, если уж на то пошло. Ну, я вообще не разбираюсь в этом виде спорта. Он, вероятно, не будет уважать меня, если узнает об этом. Какая на редкость подходящая подружка для его великолепного сына, капитана хоккейной команды.

Это так глупо на моём месте сейчас думать об этом… Но все эти мелочи и глупости и заставляют меня нервничать.

Поэтому, чтобы отвлечься, я пытаюсь сосредоточиться на тепле руки Дэнниса, его нежном прикосновении к тыльной стороне моей ладони большим пальцем и восхитительных ощущениях в районе солнечного сплетения, которые это вызывает. Должна быть кнопка “включить внутреннее солнце”, иначе зачем это сплетение так поэтично называть? Но я все еще продолжаю думать о самых диковинных “проблемах” сегодняшнего дня и задаюсь только одним вопросом.

С какой стати я выбрала это дурацкое место на диване! Кто согласиться сидеть между своим парнем и его матерью? Как это могло случиться со мной?

О, да, вспоминаю. Это из-за того, что я упрямая.

Мы с Дэннисом вошли в гостиную первыми. Подойдя к огромному L-образному дивану, Дэннис попросил меня выбрать, куда я хочу сесть. Он смотрел на меня так, словно проверял мои способности определить его любимое место. Я не сомневалась, что это то, где я уже сидела — в углу. Очевидно, что оно самое лучшее. Округлая форма позволяет владельцу удобно сидеть там, находясь при этом близко к столу, а также можно класть ноги на другую часть буквы “L”, если она не занята, когда хочется отдохнуть. Там даже можно спать. Если бы у этого места на диване была собственная ванная комната, то там можно было бы и жить припеваючи.

Почти один квадратный метра комфорта и спокойствия в этом суровом мире хаоса и трудностей.

Короче, я села рядом и похлопала по мягкой подушке слева от меня.

“Можешь оставить за собой своё идеальное место, я не хочу забирать здесь всё, что тебе принадлежит, я не жадная”, — сказала, игриво хлопая ресницами.

“Для тебя это не было проблемой, когда ты, не спросив, забрала моё сердце”, — отвечает он со своим обычным беззаботным видом.

Дэннис сел рядом со мной и положил руку мне на плечо.

“Это до слишком сентиментально и приторно для такого СНОБа, каким тебя представляют”, — сказала я тогда, поморщив нос.

А когда я придвинулась к нему ближе, наслаждаясь его мечтательным взглядом, путешествующим от моих глаз к губам и обратно, сказала: “Мне очень нравится”.

В этот момент мы почти поцеловались.

Почти. Снова. Тьфу…

Мама позвала меня из холла, чтобы попрощаться и передать мне слова мудрости прошлых поколений (это те, что “твои проблемы — сама и решай”).

Скорее всего, она попросила Зосу присмотреть за нашим целомудренным поведением, потому что та неожиданно решила присоединиться к просмотру фильма за компанию. Итак, когда все собрались, начался лушмарный киносеанс.

“Лушмарный” я придумала специально для этого случая. Это сочетает в себе слова “лучший” и “кошмарный” и правильно описывает мои чувства. Эта пытка продолжается вечность. Однако, если верить часам на стене, то я, скорее всего, ошибаюсь, и мои страдания длятся всего сорок семь минут.

Дэннис замечает мое постоянное ёрзанье. О, да, я могу представить — все вокруг, небось, думают, что я настоящий невротик. Но ничего не могу поделать. Мне неудобно. Оттого приходится пытаться найти правильное положение для всех моих конечностей — ног и рук. Хотя бы одной руке комфортно — той, которую держит Дэннис. Но он отпускает её.