Развод. Искусство слать всех на... (СИ) - Шевцова Каролина

И если Волков, не смотря на свое эго, пришел сюда и хоть наполовину признал свою вину, я могу сделать шаг навстречу и поговорить. Объяснить, что как раньше уже не будет.

Убираю с колен салфетку.

- Ребят, спасибо, что пришли, но нам со Стасом и впрямь нужно кое-что обсудить.

- Мама!

- Рита!

Даже Маркус, не понимая, что происходит, умудряется вставить свое обвинительное: «Ба?!».

- Пожалуйста, - прошу я и внимательно смотрю на каждого из присутствующих. Они мое все – команда, друзья, любимые дети. И сейчас я умоляю их, сделать так, как прошу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Последним из комнаты выходит Юра. Он колеблется дольше других.

- Я не хочу оставлять тебя одну.

- Не переживай, Стас меня не обидит.

- Попробовал бы, - усмехается Шмелев. – Но я все равно не хочу. Можно я подожду на кухне? Я тихо, и сразу приду, если понадобится помощь.

- Нет, нельзя. Юр, я позвоню, как все закончится. Или напишу. Или…

- Отправишь голубя, понял, я, понял. Ладно, Рит, провожать не надо.

Юра примирительно поднял ладони вверх и вышел из комнаты, оставляя меня с Волковым наедине.

Я выдохнула. Этого короткого вздоха не хватит, чтобы настроиться на разговор, все равно, что крошечная отсрочка перед прыжком в бездну. Но рано ли поздно мне придется прыгнуть. И я прыгаю.

Разворочаюсь, чтобы сказать Стасу все, что о нем думаю и тут же каменею, видя своего мужа на коленях.

Опять.

- Стас, зрители разошлись, так что можешь прервать представление.

- Я не встану, пока ты меня не простишь, - он упрямо выдвигает подбородок вперед.

- Как знаешь.

Сажусь на свое место и накладываю себе в тарелку кимчи. Острая, зараза! Но что-то такое мне сейчас и нужно, чтоб кишки крутило не от нервов, а от перца и жгучих приправ. Я так и не успела поесть, поэтому сейчас с удовольствием наминаю сочное мясо и еще не остывшую картошку.

- Вкусно? - Интересуется Волков.

- А что, когда-то было не вкусно?

- Нет, - Стас опускает голову, так что я еле слышу, что он говорит дальше: - за стол пустишь?

- М?

- За стол, говорю, пустишь?

- Ты ж собирался пыль коленями трамбовать, - кручу в воздухе вилкой. На зубцах висит кусок отбивной, на которую уставился Стас. Секунда, вторая, и вот он плюхается на место рядом со мной и жадно накидывается на еду в тарелке Маркуса. Та стояла ближе и была полной, так как ребенок просто не успел все съесть.

- Мммм, Ритка, я и забыл, как ты готовишь, - набив рот, шепелявит Волков. Сейчас он похож на бродяжек из сказочных фильмов, которые врываются в таверну и одним укусом сжирают кабанью ногу.

Стас хрустит, плямкает и чуть ли не стонет от наслаждения.

Я молчу.

Когда он, наконец, наедается, спрашиваю:

- Где ты планируешь жить, после того как продашь дом?

Вот так сразу. Вместо того чтобы вежливо и деликатно объяснять, что наша лодка любви разбилась о быт и никогда эти два парусника не поплывут вместе, я говорю:

- Если ты рассчитывал растрогать или разжалобить меня, то не вышло. Я тебя в свою квартиру не пущу.

- Ну, по закону она наша, разве не так? – Неуверенно тянет Волков.

- Нет. Ты подписал акт дарения, так что квартира моя. Как и половина фирмы и еще какая-то фигня после развода.

- А мы разводимся?

Вид у Волкова удручающий, но больше он не может разжалобить меня. Встаю с места и принимаюсь убирать со стола посуду. Стас подскакивает следом, подает тарелки, всякий раз пытаясь заглянуть мне в глаза. Я отворачиваюсь.

В какой-то момент он не выдерживает, хватает меня за плечи:

- Рит, ну посмотри на меня!

- Не хочу!

- А я хочу! Я очень много думал и понял, что я козел.

- Поздравляю.

- Нет, ты не поняла. Я все осознал, я виноват и готов искупить свою вину, только прими меня обратно!

Делаю шаг назад, с такого расстояние мне еще лучше видны страдальческие гримасы на лице моего мужа.

- Ты лучшая из женщин, ты королева, ты практически святая!

- Угу. А зачем такой конфете как я старый козел?

У Стаса натурально отъезжает челюсть. Щелкает, будто сломанный механизм и падает вниз. Нужно несколько секунд, чтобы он пришел в себя и снова принял вид оскорбленной невинности, но поздно, я случайно все заметила и совсем не случайно рассмеялась от того, насколько нелепо выглядит мой муж.

- Нет, ну, правда. Ты сам сказал, что я королева, и тут с тобой трудно поспорить. Тогда ты мне зачем? Даже если допустить, что ты не козел, что вряд ли. Но возраст, скверный характер, болячки, неблагонадежная финансовая репутация, плюс измены. Стасик, извини, но я найду себе кого-нибудь получше.

- Рит, ты сейчас шутишь, - изо всех сил сопротивляется Волков.

- Нет. А ты?

- И я нет. Я люблю тебя.

- А в чем эта любовь проявляется?

Он отшатывается от меня, как от чумной.

- А ты изменилась, Риточка.

- Просто повзрослела.

- Не простишь, значит?

- А я и не обижалась, чтоб потом прощать. Просто однажды прозрела и увидела, какой ты на самом деле человек. Я даже благодарна тебе, и этой твоей Эмме, за то, что вовремя открыли мне глаза. А то, так бы и жила слепой блаженной идиоткой.

Глава 49

- Эмма не моя…

- А это уже не важно. Стас, я, правда, не таю обид и все прочее. Честно, мне так плевать, ты бы знал! Если хочешь продать дом, чтобы удивить меня или расположить к себе, то напрасно, мне все равно, что ты там себе решил. А передумаешь, так я найду способ, как вытащить нашу фирму, но учти, что и отношение твоих подчиненных и твоего сына целиком зависят от того, что ты делаешь дальше. Просто совет близкого когда-то человека: сейчас у тебя нет права на ошибку. И то, что ты можешь потерять, стоит гораздо дороже дома, ружей и картин.

- А если я уже потерял. Тебя?

Только сейчас замечаю причудливые знаки судьбы. Все повторяется с такой точностью, что не увидела бы – не поверила.

Позы, выражение лиц и даже одежда. Стас в костюме, черном, изящно скроенном по его фигуре, я в светлых брюках и свитере, том самом, в котором когда-то пришла на корпоратив. Это было так давно, что кажется, будто в другой жизни.

И говорим мы о том же самом - о прощении.

Вот только я теперь другая, а Стас… судя по всему, он так и не изменился.

- Рит, - снова опускается вниз, упирается лбом в мою ладонь, поднимает лицо, чтобы поймать мой взгляд, целует пальцы:

- Рит, ну прости, дурака. Ну, Христом Богом молю, прости! Я на коленях всю жизнь готов ползать, лишь бы все было как раньше!

- А как было раньше?

- Идеально! Ты всегда рядом, заботишься, подсказываешь, все понимаешь. Я такой идиот, думал, что это скучно, а оказалось только так и надо! Все каких-то новых ощущений искал, остроты. А потом вот, - он покаянно свешивает голову вниз, - видимо, Бог меня наказал. Так что, ты верно сказала, я теперь и старый, и больной. Но даже тут мы совпали идеально. Я больше не могу, а тебе и не надо.

Не сразу я понимаю, о чем говорит Стас. Чего не хочет? Кому не надо? И только сложив эти слова и трагичную, как на похоронах мину, вспоминаю о деликатной проблеме моего мужа. И смеюсь. Не должна, конечно, но смеюсь, прикрыв ладонями рот, чтобы хоть так остановиться. Все тщетно.

Стас видит это и багровеет.

- Нет-нет, - машу руками, - я не над тобой, я над ситуацией. Прости, Стасик, но мне надо! Мне очень надо! Представляешь, оказалось, я очень чувственная женщина! И ты бы это обязательно узнал, прояви хоть немного терпения и такта. Так что прости, но сидеть с тобой на лавке и отгадывать сканворды, коротая пенсию, я не хочу, я вообще-то только жить начала.

Если можно убить словами, то, кажется, я это сделала. Знаю, что Волков мне этого не простит. Ни того что я ему сказал, ни того, как.

- Ты стала жестокой.

- Тем лучше для тебя. Разводиться со стервой, которая из тебя все жилы вытянула куда как легче.