Развод. Искусство слать всех на... (СИ) - Шевцова Каролина

За столом повисает пауза. Каждый думает о том, где достать деньги. Много и законным способом.

- Можно продать мои ювелирные украшения, - произношу я тихо.

Все с удивлением смотрят на меня. Ну да, я, конечно, не хожу по дому, обвешанная бриллиантами, но эти самые бриллианты у меня есть. Когда Волков стал зарабатывать, он решил, что мне не по статусу носить мое простое обручальное кольцо и купил мне что-то эдакое, с булыжником на полпальца. Кольцо мне понравилось, но носила я его не часто, слишком нарочито оно выглядело. Стас же подумал, что я игнорирую его подарок, потому что это не комплект, и через год притащил серьги. Тоже о-го-го какие. Вслед за ними была подвеска. А потом и браслет с натуральными изумрудами. На рубиновых часах Стас сломался и, наконец, понял, что я просто не хочу сиять как новогодняя елка. И внимание мужа для меня куда важнее всех этих украшений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако, в сейфе по-прежнему лежит несколько бархатных коробочек в память о тех временах. И насколько я понимаю, эти цацки не потеряли, а только выросли в цене.

- Хотела оставить Оле, - смущенно шепчу я, - или внучке, если у тебя родится девочка…

- Мам, мне ничего не надо, - машет руками Оленька. – И вообще, если для дела, то мы можем продать мою машину. Правда, Коль?

Сын осторожно кивает.

- Да, мам. Я Оле отдам свою, а попозже, когда живот будет мешать, она пересядет на такси. А эту можно продать.

- Раз так, - вклинивается в разговор Юра, - то и мою квартиру тоже. А что? Мне так много не надо, я человек холостой, и к роскоши не привык. Квартира в центре, сто пятьдесят метров, если по хорошей цене, то уйдет быстро. Машину не отдам, мне она для работы нужна. А хату берите, хоть сегодня можно вызывать оценщика.

Маркус у меня на руках заерзал, будто ему стало вдруг неудобно. Слез и побежал в коридор, откуда принес машинку. Маленькую пластиковую игрушку, дешевую и вместе с тем безгранично дорогую. Даже бесценную. Это была его любимая игрушка, с которой внук не расставался ни на минуту.

Маленький человек, будто почувствовав что происходит, и о чем мы говорим, протянул машинку папе:

- Ня. Моя бибика, ня!

- Пузырик, ты чего?

Коля притянул сына к себе и нежно поцеловал его в косматую макушку.

- Я никогда не заберу твою игрушку, слышишь? Мы найдем деньги, заработаем, продадим все, что только можно, но найдем.

- Ничего продавать не надо, - над нашими головами выстрелом проносится зычный бас Волкова. Замираю и оборачиваюсь, чтобы наткнуться на фигуру мужа. Выбритый, в костюме и начищенных до блеска туфлях он выглядит великолепно. И только взгляд и опущенные вниз плечи выдают в моем бывшем муже отчаяние. – Вы не будете ничего продавать. Я эту кашу запарил, мне и расхлебывать.

Глава 48

Обстановка гнетущая. Так, будто мы все только что поминали почившего друга, а покойник взял и воскрес. Выглядел Стас, кстати, соответствующе. В черном костюме и с серым лицом.

- Как ты в квартиру попал, - первой выхожу из оцепенения я.

Стас тянется к карману пиджака, и трясет перед нами связкой ключей:

- Запасные. Замки ты ж так и не сменила.

- Спасибо. Обязательно займусь этим сегодня.

- Не нужно, Рит, я скажу и больше тебя тревожить не буду. Можно сесть?

Между вопросом и действием каких-то пару секунд, за которые Волков успевает усесться на стул. На тот, что стоит рядом с моим! Это было его место, мое и его! Я всегда сидела в торце стола, как именинница. Чтобы первой подойти к двери и впустить гостей. Проверить горячее или пирог. Принести, подать, положить добавку, посмотреть, почему притихли дети. Мне были в радость эти хлопоты, тем более, их со мной всегда разделял муж. Менялись квартиры, но не привычка. Все-таки тридцать лет это не шутка. И даже в новом доме, где Стас сделал абсолютно новый ремонт, что-то осталось из старого. То, как мы с ним сидели за столом.

Сейчас я и сама не заметила, что место рядом со мной осталось пустым. Никто не решился его занять. Вряд ли все вкладывали в этот дурацкий стул какое-то особое значение, просто соблюдали ритуал, который укоренился за почти три десятилетия. И сейчас Стас привычно занял свое место.

Вот только это место больше не было его!!!

Все во мне всклокотало от обиды и злости.

- Зачем пришел? – голос зазвенел как стрела.

- Рит, не начинай, пожалуйста. Я пришел, чтобы решить проблемы, в которые вас впутал.

- То есть ты осознаешь, что виноват во всем, что сейчас происходит?

- Рит? – Смотрит на меня как побитая собака. – Ну, вот скажу я это вслух, что-то изменится? Тебе станет легче?

Задыхаюсь от возмущения! Неужели я и правда жила с таким нарциссом? Он же всерьез сейчас и собственная репутация в глазах сына и друга ему важнее, чем… чем, кто, Господи?!

Рита, очнись, если бы ему была важна ты, он бы не шпилил свою вульгарную любовницу там, где его могли застать! Да, он бы даже подумать об измене не мог! А так, нет там никакого уважения и любви тоже нет, просто я до сих пор не могу смириться с тем, что потратила на это тридцать лет своей жизни.

Обвожу взглядом присутствующих, на секунду замираю на Юре. Тот не мигая смотри на меня и одними губами шепчет: «Прогнать?».

Качаю головой. Пусть говорит, зачем пришел и сам проваливает. Вот еще, из-за этого чудака сцену устраивать. У меня тут вообще-то дочка беременная, а я ей стрессы противопоказаны!

- Стас, если вы не продадите все имущество, - спокойно начинает Карина…

- Никто ничего продавать не будет, - перебивает ее Волков. – Говорю же, я сам все решу.

- И как, - не могу удержаться от ехидной шпильки.

Волков сереет лицом еще больше. Выглядит он сейчас натурально как оживший труп.

- Я продам дом, там один участок чего стоит. Если не хватит, то машину, коллекцию ружей и картину.

О последней я и забыла. В период, когда Волков еще думал примкнуть к сильным мира сего, он стал интересоваться искусством и даже купил на аукционе картину. Ничего такого, известный, но не растиражированный дореволюционный художник с живенькими пейзажами. Мне такое не нравилось, но я всегда поддерживала увлечения мужа. А картина… ее и не повесить даже, она хранилась в специальном сейфе, который поддерживал нужную температуру и влажность.

Стас очень гордился тем, что начал коллекционировать предметы искусства. Даже выделил под свое хобби комнату и обижался на шутки, что теперь у нашей картины есть собственные апартаменты:

- Ничего, скоро тут целая галерея будет! Тогда ты на меня по-другому посмотришь.

И вот смотрю. По-другому. Будто еще не верю, что мой муж может пойти на такой отчаянный, но благородный жест – продать все, к чему он так стремился. Все, буквально все окружавшие его предметы должны были кричать о статусе собственного владельца. От машины, до дверной ручки в нашем доме. Чтобы человек, только войдя, уже понимал, куда он пришел.

- Стас, ты же понимаешь, что такие дорогие вещи продаются долго?

Он кивает.

- Поэтому я хорошо уступлю в цене. Машину заберут сразу, с остальным… даже если я скину цену процентов на 30% этого хватит, чтобы ввязаться в стройку.

- И что ты будешь делать дальше?

- Жить.

- Где, - выпаливает Каришка, и я с благодарностью смотрю на подругу. Сейчас она озвучила вопрос, который уже пять минут мучает меня. Не думает же Стас, что его, больного и обездоленного, я пущу в свой дом?

Волков молчит. Смотрит себе в пустую тарелку, и даже глаз на меня не поднимает.

- Рита, мне нужно с тобой поговорить, - наконец хрипит муж.

- Говори.

- Не при всех. Мне б наедине…

- Пап, - поднимается с места Коля, - не глупи, давай я тебя домой отвезу.

Я останавливаю сына, кладу руку на его широкую как у медведя лапу, аккуратно глажу пальцем по тыльной стороне ладони. Хватает одного взгляда, чтобы Коля понял – не надо. Не надо пытаться решить проблему, которая возникла между мной и его папой. За последние месяцы мы часто говорили со Стасом, но никогда не делали этого всерьез. Обидные слова и претензии не в счет. Глупые попытки склеить что-то настолько разбитое как наш брак – тем более.