Мысленно подбираю слова, прикидывая, с чего бы начать, но ничего, совершенно ничего путного не приходит в голову.
— Миш, — осмеливаюсь нарушить тишину, потому что просто не могу больше.
Молчание давит какой-то невероятной тяжестью на плечи.
Он ничего не говорит, едет дальше, пока не сворачивает в какой-то темный закоулок. Машина останавливается, фары гаснут.
— Миш, — снова начинаю, потому что он говорить не спешит.
Все смотрит вперед, о чем-то думает, хмурясь. А мне очень хочется, чтобы говорил.
Плевать что, но только не молчал.
— Миш, я не знала, что там будет Вадим, — продолжаю говорить, лишь бы заглушить эту звенящую в ушах тишину, — если бы я знала, ни за что бы не согласилась, поверь мне пожалуйста.
Я понимаю, что не виновата ни в чем, но потребность оправдаться рвется наружу.
— Я тебе верю, Марин.
— Злишься? — уточняю очень тихо.
— Злюсь, — отвечает коротко.
Я опускаю взгляд на свои руки, пальцами нервно тереблю пояс пальто.
— Марин, я не на тебя злюсь, а на себя.
— На себя?
— Да, на себя, я должен был предвидеть, что как только под твоего урода бывшего начнут копать открыто, он сразу объявится.
— Копать? — повторяю, тупо глядя на Мишу.
Перевариваю его слова, обдумываю. В голове довольно быстро складывается логическая цепочка.
Обвинения Вадима, его странный выпад, да и в принципе — довольно внезапное появление, учитывая, сколько прошло времени.
— Он что-то говорил про псов, что я на него кого-то натравила, — бормочу, все еще складывая факты, — это ты? Ты что-то сделал, да?
— Я, — кивает, — что-то сделал.
— Миш, ну зачем ты… Ты же обещал не лезть в это.
— Я обещал его не трогать, формально, до сегодняшнего дня я его и не трогал. А проблемы он себе сам устроил, я просто обратил на это внимание нужных органов.
Я молчу. Мне просто надо усвоить полученную информацию.
В салоне ненадолго повисает тишина, но на этот раз первым молчание прерывает Миша.
— Марин, — он тяжело вздыхает, откидывается на спинку своего кресла, потирает ладонями лицо.
Весь его вид кричит о безмерной усталости.
Еще один вздох.
Поворачивается лицом ко мне, смотрит так, что у меня сердце от его взгляда сжимается.
— Миш…
— Марин, я в любом случае не оставил бы все просто так, такие мрази не должны спокойно жить.
Я сглатываю подкравшийся к горлу колючий ком, поджимаю губы.
— Во-первых, ты — моя женщина, правда, думаешь, что я остался бы в стороне, ничего не делая?
Я ничего не отвечаю, потому что не требуется. Вопрос риторический.
— А во-вторых, он ведь рано или поздно себе еще одну жертву найдет. Какую-нибудь девочку, у которой в семье сложные отношение, и примется ее ломать. Такие твари, Мариш, не останавливаются.
Я слушаю и не могу не признать его правоту.
Мне повезло, а кому-то может так не свезти.
— Я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы, Миш, из-за этого…
Пожалуй, кусок дерьма, отличное определение.
— У меня их не будет, а ему я их обеспечу, до конца жизни хлебать будет.
Я нервно кусаю губы, вдруг резко осознав, что впервые в жизни за меня заступился кто-то большой и сильный. Вот так своевольно, грубо и просто по-медвежьи.
— Как ты вообще оказался в кафе? Я думала ты только завтра вернешься.
— Сюрприз хотел сделать, я уже ехал в город, когда от тебя сообщение получил. Паша адрес потом смской сбросил.
— Ты никогда не теряешь контроль, да? — улыбаюсь ему.
— Почти, — смотрит на меня пристально, — с тобой вот только он к чертям летит.
Я на секунду замираю. Смакую. Что ни говори, а приятно.
Не долго думая, тянусь к его губам, прижимаюсь.
Чувствую, как он отодвигает кресло, улыбаюсь. Сама перебираюсь к нему на колени. И да, это чертовски неудобная поза, но сейчас это не имеет никакого значения. Мне просто хочется быть ближе, прижаться к нему, почувствовать абсолютную безопасность.
Утыкаюсь носом в его шею, оставляя на ней короткий поцелуй, чем вызываю у Бурова вполне ожидаемую реакцию.
Отстраняюсь на пару сантиметров, ладонями касаюсь его лица, глажу, потому наклоняюсь и снова целую.
Он инициативу перехватывает мгновенно, конечно. Да и кто бы вообще сомневался. У медведя и повадки медвежьи. По-другому и быть не может. Мне остается только подчиниться и позволить ему руководить процессом. Жестко, даже грубовато, на грани безумия.
Почти как тогда, в тот наш самый первый раз.
Сжимает меня своими большими ладонями, шарит ими по телу, забравшись под пальто.
— Даже жаль, что на тебе джинсы, — заключает, когда тяжело дыша, мы отрываемся друг от друга.
Я его слова никак не комментирую, только улыбаюсь глупо и ощущаю, как щеки полыхают.
— Мне в прошлый раз понравилось в машине, — продолжает намеренно вгонять меня в краску, — я бы повторил.
— Ты просто ужасен, — смеюсь себе под нос.
— Так уж и ужасен?
— Да ужасен, медведь ты непробиваемый.
— Потому и не было у вас ни единого шанса, Марина Евгеньевна, устоять перед моей невообразимой харизмой.
— Харизма — так ты это называешь?
— Только так и никак иначе. Я вообще, вполне приличный медведь, даже берлога имеется, — смеется.
— Миша, а что это была за квартира? — вспоминаю не к месту.
Как-то само в голову приходит.
— Какая? — хмурится непонимающе.
— Ну из которой я в то утро сделала ноги.
— Ааа, — понимает наконец, о чем речь, — так моя, я когда вернулся, купил первую попавшуюся. А после смерти брата и его жены переехал. Сане в доме привычнее, тогда особо вопрос не стоял. А квартира осталась.
— Осталась, значит, — выгибаю бровь и с чувством огромного удовольствия наблюдаю, как вытягивается его лицо, а в глазах вспыхивает понимание.
— Так, Мариш, давай ты сейчас не будешь надумывать лишнего. Я монахом не жил, но и того, о чем ты подумала, не было.
— А о чем я подумала? — щурюсь, чуть наклонив голову.
— Блин, да не водил я туда баб, для этого гостиницы есть.
— А женщин водил? — продолжаю развлекаться.
— Забавляешься, да? — доходит.
— Забавляюсь, — признаюсь честно.
— Накажу, Марин, — угрожает хрипло, — привяжу к кровати и буду наказывать.
— Обещаешь?
— Бл*... Так все, поехали, там Санька нас ждет.
— А твоя спешка точно только с Саней связана?
— Не только, — усмехается, — еще с одним намерением.
— Это с каким?
— Увидишь.
Глава 56. Идиллия
Пару недель спустя
— Так, мне пожалуйста, курицу, я худею к лету, — звонкий голос Тоньки разлетается по двору и доносится до соседнего.
— Ты в курсе, что на дворе только декабрь? — уточняет Буров, нарочно подразнивая мою подругу.
Они как-то очень быстро нашли общий язык. Впрочем, это Тонька, она при желании к себе любого расположит.
— А у меня метаболизм медленный, а запасов много.
— В этом я не сомневаюсь.
— То есть, я толстая? — упирает руки в бока, разворачивается лицом ко мне и кричит: — Марина, он меня толстой назвал, нормально?
— Я не так сказал, — посмеивается Миша, возясь у дымящегося мангала с шашлыками, — и вообще, женщина, иди налей себе вина, что ли.
Они смеются, о чем-то переговариваются. Слов я уже не слышу.
Компанию им составляют Глеб, Аля и Санька. Каждый, видимо, норовит дать Мише совет, начинается шутливая словесная перепалка.
А я держусь в стороне от этого балагана, в компании Кости и его невесты.
Да, сегодня мы собрали в доме всех и перезнакомили.
Миша на появление Костика отреагировал спокойно, немалую роль в этом сыграло наличие у Кости невесты и, собственно, ее личное присутствие, потому вопрос с ревностью отпал сам собой.
Да и общий язык они друг с другом тоже быстро нашли. А еще Костику хватало ума не вмешиваться в процесс жарки шашлыков, он как и я, предпочел наблюдать со стороны.
