— И в-четвёртых, — добавил Гейдж, — молиться о чуде.
Я тяжело откинулся на спинку стула и потер виски, где вдруг зазвенела боль.
Брет вырвал страницу из блокнота и протянул её мне.
— Вот и всё, — сказал он. — Безупречный четырёхшаговый план возвращения в милость тренера.
— И обратно в команду, — кивнул Гейдж.
— Вот и всё, — повторил я, сжимая бумагу в руке так, словно они только что не попросили меня вырвать собственное сердце и принести его на блюде людям, которых я поклялся больше никогда не видеть. Тем, кто с радостью примет этот жест.
Гейдж доел остатки буррито с таким видом, будто в его голове всё было решено и мирно улажено.
— Две недели. Ну, месяц максимум — это как стандартный срок восстановления после травмы.
Я, очевидно, выглядел так же упрямо, как и чувствовал себя, потому что Брет встал и похлопал меня по плечу.
— Что тебе терять, Дил?
Больше, чем они вообще могли представить.
Глава 5
Рози
Групповой чат семьи Форрестер
Беннет: Рози, кто-то лезет на твою лодку.
Беннет: Я позвонил шерифу Сэвиджу на мобильный.
Беннет: Ты дома? Всё в порядке?
Джулс: Попробую ей позвонить.
Джулс: Она не отвечает.
Беннет: Я иду туда.
Хейден: Жди полицию.
Джулс: Нет, они будут слишком медлить. Иди. Возьми электрошокер.
Хейден: НЕ БЕРИ ЭЛЕКТРОШОКЕР!
Хейден: Локация Рози показывает, что она в своей лавке.
Джулс: Она поделилась с тобой геопозицией?
Хейден: Возможно, я включил её, когда в последний раз пользовался её телефоном.
Джулс: Подожди…
Джулс: Беннет, проверь свой телефон. Он, похоже, включил и мой.
Беннет: Немного занят сейчас.
Хейден: С ЭЛЕКТРОШОКЕРОМ ИЛИ БЕЗ, БЕН?
Беннет: Оставил электрошокер на своей лодке. Но у меня есть нож.
Джулс: Надеюсь, это будет драка на ножах, тогда.
Хейден: Или вообще без драки. Это, кажется, более разумный вариант.
Хейден: Мне брать билет на самолёт? Я могу быть там через восемнадцать часов.
Беннет: Они заходят внутрь. Я иду следом.
Владеть питомцем, когда ты никогда в жизни никого не заводил, оказалось куда более времязатратным, чем я предполагала.
Купить ей лежанку, еду, маленькие свитерки и ботиночки, электрогрелку, обустроить уютный уголок в своей спальне, свозить к ветеринару, мучительно подбирать идеальное имя — всё это отнимало кучу времени. Времени, которое я возможно могла бы использовать, чтобы рассказать братьям, что продаю свой плавучий дом.
Упс.
Элизабет Беннет (она же Лиззи, она же миссис Дарси, она же Элайза Би) сейчас спала в солнечном уголке моей квартиры над лавкой, так что я тихонько выскользнула на улицу со своими красками для бесплатного сеанса терапии.
Круизный лайнер на сегодня уже ушёл, а работать в ресторане мне только вечером. На витрине лавки висела табличка с моим номером — если туристу вдруг захочется заглянуть, он мог позвонить. Но это освобождало почти весь день… чтобы нарушить закон.
Я окунула кисть в густой белый грунт, оглянулась налево, потом направо, и с удовлетворением провела ворсом по поверхности.
Спокойствие растеклось по моим венам.
Ничего нет лучше, чем краска на холсте.
Даже если холст, в данном случае, — это внешняя кирпичная стена моей художественной лавки Шик Аляски.
И, технически говоря, мне не разрешено на ней рисовать, так как здание арендуется у города.
Но ведь лучшие художники создавали свои шедевры под давлением, верно?
По крайней мере, у меня были целы оба уха, и я пока никого не убила, что уже больше, чем можно сказать о некоторых знаменитых мастерах прошлого.
— Послушайте, у меня сейчас сложный период, — пробормотала я вслух, репетируя, если вдруг шериф Сэвидж решит заглянуть в самый неподходящий момент. С тех пор как его дочь (та, чьё имя произносить не будем) бросила моего брата, я больше не могла рассчитывать на прежнее снисхождение.
Но моя лучшая подруга Чарли была племянницей шерифа. А в мире маленьких городков, где почти все как-то да связаны друг с другом, это могло сыграть мне на руку.
Я снова провела кистью вверх, покрывая кирпичи белым. Для действительно впечатляющего результата мне бы понадобилась лестница и ведро краски, устойчивой к холодной и дождливой погоде юго-восточной Аляски. Но сегодня хватит и квадрата в три фута.
Надеюсь.
Рука дрогнула.
Мысли о незнакомцах, бродящих по моему плавучему дому, глазеющих на мои вещи, представляющих на их месте свои вещи… Это было неприятно.
И неправильно.
И грустно.
Но необходимо.
Выбор стоял между плавучим дом и магазином. Содержать оба я больше не могла, даже с дополнительной работой в ресторане. Не с учётом того, что значительная часть доходов уходила на проект «Сладкий Лимон» (название не зарегистрировано, и я всё ещё в нём не уверена… Хотела назвать «Проект: Заставить Папу Полюбить Меня», но это уж слишком очевидно).
Я переехала в более удобную квартиру над своей лавкой, объяснив братьям, что это просто практичнее. А папу оставила жить на плавучем доме, пока его не продам.
Я уже отказалась от нескольких предложений по покупке, потому что папа «ещё не был готов съехать». Но это было нормально.
Он пообещал держаться в тени настолько глубоко, что забудет, как выглядит солнечный свет.
Пока что он держал слово.
Только вот «временно» растянулось уже на шесть месяцев.
И я всё ещё не добилась той близости с отцом, о которой всегда мечтала. Тем самым отцом, который называл меня «кислым лимоном» в детстве, потому что считал мой характер кислым, а не сладким. Но я это пережила. Точно.
Я ведь справилась.
И я не теряла надежды.
Это было сложно — братья его ненавидели. Они не знали, что я снова с ним общаюсь.
Я чувствовала себя, будто укрываю беглеца.
Это выматывало.
Поэтому — бесплатная терапия.
Я закончила с белым фоном и обмакнула кисть в густой синий. Планировала нарисовать морской пейзаж, но этот синий комок подозрительно напоминал игривого додо. Почему бы и нет? Было бы забавно. Тем более здесь, на задней стене лавки, его вряд ли кто-то увидит, так что, возможно, не страшно позволить своему искусству быть немного… игривым.
Я начала выводить изящную линию, очерчивая тело будущего додо, когда мой телефон завибрировал в заднем кармане.
И снова.
И снова.
Пока это не превратилось в непрерывный массаж для пятой точки, окончательно разрушивший мой дзен.
Это могло означать только одно — семейный чат.
Мои три старших брата переписывались, как подростки, впервые получившие телефон. Прошлым летом я умоляла добавить меня в их групповой чат.
А зря.
Потому что они редко делились там чем-то интересным. В основном использовали его, чтобы подкалывать друг друга и… следить за мной.
Но это был отличный способ достать их, когда мне было скучно.
— Рози Форрестер. Вандализм в общественном месте, — раздался за спиной суровый голос.
Сердце глухо ухнуло вниз. Затем, на мгновение, перестало биться вовсе.
Нет, всё же застучало — как бешеное.
Осталось только улыбнуться и попытаться очаровать его.
— Доброе утро, шериф Сэвидж! Сегодня вы прекрасно выглядите, — пропела я, обернувшись. — Разве не чудесная погода?
В этот момент серое облако как раз закрыло солнце.
Морщины у его глаз углубились, становясь ещё строже.
— Мы уже обсуждали это, Рози.
Я изо всех сил старалась не заёрзать.
Потому что, если быть честной, я действительно уважала шерифа Сэвиджа.
Он всегда появлялся в самый неподходящий момент — ну, для меня. Но он был надёжным, преданным Винтерхейвену, источал эти… отцовские флюиды.
И я ненавидела его разочаровывать.
Я буквально не могла позволить себе ещё одно посещение участка. В прямом смысле.
