В этот раз по-настоящему - Лян Энн

Но к черту. Все это не имеет значения, хоть и очень приятно. Одно дело – просто стать популярной благодаря эссе, это даже здорово, какой-то сюжет из фильма. Но совсем другое дело – прославиться «сказочной историей любви, произошедшей в реальности» (слова @реалкаррьело, не мои), которая на самом деле ложь от и до.

Я уже представляю, как будет выглядеть следующая статья на «БаззФид», если правда вскроется: «Герой не ее романа: нашумевшее эссе девушки о ее личной жизни оказалось фейком».

В течение следующего часа, пока квартира оживает, в ванной поскрипывают краны, а Ма отправляется на кухню, чтобы приготовить молоко из сои, я не могу думать ни о чем другом. Заголовок на «БаззФид». Комментарии. Как сильно эта история тронула людей, сколько из них подписались на меня ради «нового контента», которого у меня нет…

Чувство вины захлестывает меня, хочется кричать.

Но, хвала небесам – а может, годам практики – за завтраком я умудряюсь вести себя так, будто ничего не случилось. Кажется, неправильно было бы выдать домашним что-то вроде «О, кстати, я случайно перепутала эссе с заданием по литературному мастерству, и теперь чуть более миллиона человек думают, что я встретила в Пекине любовь всей жизни», когда еще и восьми утра нет. Поэтому я пью домашнее соевое молоко, жую «мраморное яйцо» [4] и стараюсь не думать о том, что моя жизнь радикально изменилась всего за одну ночь.

– …убивает меня, – говорит Ма, разбивая свое яйцо о тарелку; скорлупа раскалывается с приятным хрустом. – Это абсолютная катастрофа.

Мне даже не нужно вникать, чтобы угадать, о ком речь: Кевин из отдела маркетинга. Какой-то недавний выпускник Гарварда с высоченным ай-кью и – со слов Ма – нулевой способностью принимать здравые решения.

– Прости, что за абсолютная катастрофа? – спрашиваю я, надеясь, что Ма расскажет детали. Пара советов по борьбе с катастрофами сейчас бы не помешали.

– Моя жизнь, – подает голос Эмили с другого конца обеденного стола. Ее школьная форма надета задом наперед, а иссиня-черные волосы до плеч собраны в то, что по моим подозрениям должно было выглядеть как «конский хвост», но больше похоже на росток фасоли. Значит, сегодня обязанность помочь Эмили собраться в школу лежит на Ба.

Мама закатывает глаза.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе будет сорок с небольшим, – говорит она Эмили, затем обращается ко мне. – С каких это пор тебя волнуют мои проблемы на работе?

– Ну, всегда волновали, – невинно говорю я.

– Думала, тебе некомфортно, когда мы об этом говорим, – замечает Ма, передавала мне тарелку с пышными круглыми маньтоу [5] из пароварки, еще теплыми.

– Ну, это потому, что твоя компания настойчиво характеризует себя как «созидательного новатора и лидера», который стремится «влиять на умы людей и вдохновлять» и воплощать в жизнь «ключевые инициативы, меняющие жизнь» или как там. – Я разламываю половинку маньтоу на удобные кусочки, тесто размягчается между пальцами. – А на деле это просто слова. Но я понимаю, что ты к этому всему причастна. Вот так.

Похоже, прозвучало не слишком убедительно для Ма, но она со вздохом объясняет:

– Кевин убедил крупного инвестора подписать с нами контракт.

– И почему это проблема?..

– Они подписали контракт лишь потому, что он сказал, что мы в отличных отношениях с одним популярным техно-стартапом, «СИС». – Она берет одно маньтоу, но не отправляет в рот. Просто оставляет его остывать на тарелке рядом с яйцом. – Вот только мы ни с кем из «СИС» даже не знакомы. Мы вообще никак не связаны.

– А. – Я медленно киваю, подавляя приступ тошноты от того, что эта история мне явно кое-что напоминает. – Да, это может быть непросто. – Затем, надеясь, что не выгляжу слишком заинтересованной, небрежно отпиваю глоток соевого молока и спрашиваю: – Итак… эм… что будете делать? Вы собираетесь сознаться, или…

– Боже, нет. Конечно нет. – Ма искренне смеется, будто эта идея совсем абсурдна. – Мы пытались привлечь этого инвестора уже несколько лет. Нам просто придется действовать наоборот: обратиться к «СИС», наладить контакт и делать вид, что мы были близки все это время. Может, обратись мы сначала к одной из их маркетинговых групп или к тому парню, который отвечал за рекламу в «Картье»… – В ее глазах появляется тот отстраненный, почти лихорадочный блеск, как и всякий раз, когда Ма обдумывает рабочие вопросы. Затем она вспоминает, с кем говорит. – Но врать нехорошо, – поспешно добавляет она, бросая на меня и Эмили суровый взгляд.

– Принято к сведению, – говорю я и не без труда проглатываю остатки молока. Мякоть сои царапает горло, как песок.

Когда завтрак заканчивается, я помогаю Ма убрать со стола и мы спускаемся к машине. Смартфон прожигает дыру в кармане моего блейзера. С самого утра я не проверяла соцсети, но уведомления все поступают. К тому моменту, как мы высаживаемся около школы, у меня 472 непрочитанных сообщения и черт знает сколько упоминаний в «Твиттере».

А затем все становится еще удивительнее.

Как обычно, я прихожу на урок математики раньше всех.

Не потому, что я боюсь опоздать или фанатею от квадратных уравнений, просто это единственное место, где мне нравится быть. В свободные минуты перед занятиями и на переменах народ любит собираться у шкафчиков раздевалки, толпиться в коридорах, болтать и смеяться так громко, что кажется, будто стены дрожат.

Однажды, на третий день учебы, я тоже попробовала постоять с ними, но лишь почувствовала себя еще более нелепо. Нелепо и немножко грустно, потому что мне было некого дожидаться. В итоге я просто стояла посреди коридора, крепко сжимая в руках сумку и молясь, чтобы скорее прозвенел звонок.

После этого я решила, что могу с тем же успехом ждать в классе, раскладывая книги и ручки, как будто и правда так сильно стремлюсь к учебе.

Я притворяюсь, что повторяю домашнее задание, когда слышу приближающиеся шаги. Они затихают аккурат перед моей партой. Затем…

– Эй, Элиза!

Я удивленно вскидываю голову.

Две девочки, которые до этого даже не заговаривали со мной ни разу, улыбаются мне – сияя при этом так, будто мы лучшие подруги. Я даже не знаю, как их зовут!

– Привет? – Мой ответ звучит скорее как вопрос.

Они воспринимают его как приглашение сесть на два пустых места передо мной и продолжают улыбаться так широко, что я могу пересчитать все их жемчужно-белые зубы. Когда одна из них подталкивает другую локтем и они быстро многозначительно переглядываются, я начинаю догадываться, почему они здесь.

– Мы прочли тот пост, – выпаливает высокая и загорелая девушка слева, подтверждая мои подозрения.

– О, – говорю я, не зная, как еще реагировать. – Эм-м… круто. Я рада.

– Мне просто… боже, мне так понравилось, – продолжает она весело, будто сейчас последует длинная, эмоциональная речь. – Я буквально всю ночь не спала, перечитывая твое эссе, и…

– Оно такое… клевое! – подхватывает другая девушка и кладет руку на сердце.

Ладно. Этого я определенно не ожидала. Этой легкой, непроизвольной улыбки, тронувшей мои губы.

Вскоре девушки уже говорят, перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя. Их голоса становятся все громче и громче от возбуждения:

– Мой любимый момент – тот эпизод в магазине, божечки…

– А я и не знала, что ты с кем-то встречаешься! Ты кажешься такой скромняшкой…

– У тебя есть его фотка? Ты, конечно, можешь не показывать, если не хочешь, но…

– Как его зовут? Он ходит в нашу школу?

– Он в нашей параллели?

– В нашем классе?!

Широко раскрыв глаза, обе поворачиваются к двери аудитории, в которую стекается все больше учеников, как будто один из парней может внезапно выйти вперед и объявить, что мы встречаемся. Естественно, ничего подобного не происходит, но ребята все же замедляют шаг и смотрят на меня так, будто видят впервые. Так, будто надеются, что я и с ними поделюсь подробностями моей фейковой личной жизни.