Все еще впереди - Запата Мариана

– Диана? – снова позвала меня мама, не подозревая, что я стою у нее за спиной.

Эта женщина четырех футов и десяти дюймов [8] ростом на семьдесят пять процентов была святой, а на оставшиеся двадцать пять – Наполеоном в юбке, и совершенно не выглядела человеком, с которым следовало считаться. Ее черные волосы, пронизанные серебряными прядями, были убраны назад. Кожа была темнее моей, почти бронзовой, тело более грузным, и пусть внешность я унаследовала от отца, настойчивость у меня от матери. Но надо отдать ей должное – способность любить я тоже взяла от нее.

– Я здесь, – сказала я мексиканскому Наполеону, рядом с которым высилась целая башня пищевых контейнеров. Понятия не имею, откуда она их взяла. У половины моих больше не было крышек.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила она, взглянув на меня через плечо.

Я снова обманула ее, покачав головой. Вспомнилось, как я ходила по домам и продавала печенье для моей команды скаутов, а мама следовала за мной в отдалении. Так она показывала, что рядом и готова прийти на помощь, если понадобится, и вместе с тем я вроде как была сама по себе. В детстве я не ценила подобной заботы, считала, мама перестраховывается, но теперь… теперь очень хорошо ее понимаю. По крайней мере, большую часть времени. Но только не сегодня.

–Esta bien [9]. Скоро вернусь, – расстроенно пообещала я. Мне не хотелось никуда идти.

Она сузила черные глаза.

– Не нужно делать такое лицо. Ты ведь хочешь им понравиться?

Черт возьми, а я еще удивлялась, откуда у меня такое желание всем понравиться.

Пока относила папе пиво, мама разложила контейнеры с печеньем по двум пакетам. Я направилась к двери, по пути дернув папу за короткие волосы. Он как раз закончил что-то подкручивать на мультимедийном устройстве и хрипло ойкнул. Будто не ожидал от меня подобного.

Я поплелась нога за ногу, и первым делом навестила соседей слева и справа. Молодой пары не оказалось дома, а пожилые поблагодарили меня, хотя навряд ли знали, что такое polvorones. Я чуть не засмеялась, когда увидела, что к крышке контейнера мама приклеила скотчем мою визитку и карточку, на которой наклонным почерком написала «ОТ ВАШЕЙ НОВОЙ СОСЕДКИ ИЗ ДОМА 1223». Еще она на всякий случай бросила старый маркер Луи в пакет. Во время разговора с соседями я краем глаза заметила, как у дома избитого соседа остановилась красная машина, но не придала значения. Это не мое дело.

Попрощавшись с пожилой парой, я перешла улицу и направилась к дому, что был не напротив моего, а слева. На звонок никто не ответил, и я оставила контейнер с печеньем на крыльце.

Следующим стал дом, который казался мне самым красивым на моей улице. Я с первого взгляда влюбилась в это желтое бунгало. До сих пор не знаю, кто в нем живет. Припаркованный рядом с ним старенький «бьюик» никогда не отъезжал, ну, или я этого не видела. Клумбы и двор находились в идеальном состоянии, а уж цветов было столько, что я не знала и половины названий. Все здесь – от каменной ванночки для птиц до выглядывающих из-под цветочных кустов гномов – выглядело таким ухоженным и продуманным, будто сошло со страниц журнала. Я поднялась по ступенькам, осматриваясь и подмечая, что можно перенять для оформления моего участка. Не сейчас, конечно, а когда у меня появятся на это время и деньги – может, после того, как Джош поступит в колледж. Звонка не было, и я постучала по деревянной раме рядом с маленьким оконцем, вставленным в дверь.

– Кто это? – поинтересовался высокий скрипучий голос, явно принадлежащий пожилой женщине.

– Диана. Я недавно въехала в дом напротив, мэм, – отступив на шаг, ответила я.

– Диа… кто? – спросила женщина.

Дверь открылась, и в образовавшемся проеме показалась ее голова с аккуратно уложенными поседевшими до белизны волосами и бледным, морщинистым лицом.

– Диана Касильяс. Я ваша новая соседка.

Помутневшие от глаукомы глаза удивленно моргнули, затем дверь распахнулась, и я увидела женщину ниже – и мельче – моей мамы, одетую в розовый халат.

– Моя новая соседка? – переспросила она, моргая молочными глазами. – С двумя мальчиками и большой собакой?

При взгляде на ее глаза можно было подумать, будто она плохо видит. Но не стоит недооценивать эту женщину, раз она знает о двух мальчиках и Большом Маке. Она в курсе происходящего. И я ей за это признательна.

– Да, мэм. Я принесла вам печенье.

– Печенье? Я люблю печенье, – призналась женщина, надевая одной рукой на тонкий нос очки и протягивая в мою сторону другую, тонкую и перевитую венами.

– Мексиканское печенье, – пояснила я, доставая из пакета контейнер.

Улыбка на ее лице увяла. Голос тоже изменился.

– Мексиканское печенье. Вы мексиканка? – Она прищурилась, точно пытаясь лучше рассмотреть мою смуглую кожу.

От волнения и неловкости у меня мурашки по шее забегали.

– Да? – произнесла я с вопросительным тоном.

Какого черта? Я мексиканка и не делаю из этого тайны. Да и как такое скроешь?

Маленькие глазки сощурились еще сильнее, что мне не понравилось.

– Вы немного похожи на мексиканку, но говорите не как они.

Кровь бросилась мне в лицо, от негодования на миг перехватило горло. Всю свою жизнь я прожила в многонациональных городах. Я не привыкла слышать, чтобы слово «мексиканка» произносили так, будто величайшую еду изобрели не в Мексике.

– Я родилась и выросла в Техасе, в городе Эль-Пасо.

У меня запершило в горле, а лицу стало еще жарче.

Женщина недоверчиво хмыкнула. Почти безволосые брови поднялись домиком.

– Не замужем?

Это что такое? Допрос в ЦРУ? Мне не понравился ее тон до того, а уж вопрос про замужество… Знаю я, к чему она клонит, учитывая, что ей известно о Джоше и Луи.

– Нет, мэм, – на удивление спокойно ответила я, изо всех сил стараясь не потерять достоинства.

Тонкие ниточки белых бровей взметнулись еще выше.

Пора убираться отсюда, пока она не спросила что-нибудь такое, отчего у меня сорвет крышу. Я улыбнулась, будучи уверена, что она этого все равно не видит.

– Приятно было познакомиться, мисс…

– Перл.

– Мисс Перл. Обращайтесь, если вам что-нибудь понадобится, – предложила я через силу только потому, что это было вежливо. – Я много работаю, но по воскресеньям обычно дома. Номер моего телефона указан на контейнере. – Я поднесла печенье к ее стиснутым у груди рукам.

Она рассеянно взяла угощение.

– Что ж, приятно было познакомиться, – повторила я, отступая.

Она все еще изучает меня сквозь прищур или мне кажется?

– Мне тоже приятно, мисс Круз. Надеюсь, эти мексиканские печенья вкусные, – наконец ответила она тоном, от которого стало ясно, что мне не стоит обольщаться.

Я недоуменно моргнула, услышав «мисс Круз».

Едва дыша, я сбежала по ступенькам и направилась к следующему дому. На звонок никто не ответил, но в середине дня во вторник это и неудивительно. Большинство на работе.

В пакет можно и не заглядывать – я и так знала, что там остался последний контейнер с polvorones. Порция печенья для дома, у которого я вмешалась в драку, а потом увидела мужчину в трусах.

Проклятие, если я принесу печенье обратно или, что еще хуже, попытаюсь его спрятать, мама отругает меня за то, что я не выполнила ее требование.

Я со вздохом принялась спускаться по лестнице, отстраненно отметив, что красная машина, которая появилась, пока я общалась с пожилыми соседями, еще не уехала. Хм. С той ночи, когда я помогла избитому типу, не видела у его дома никаких машин. Но вряд ли любой из мужчин, проживающих в этом доме, стал бы водить красный седан.

Я засомневалась, стоит ли туда идти. Однако вспомнив о поджидающей меня дома маме, поняла, что выбора нет. Иначе придется весь вечер слушать ее укоры или, что еще хуже, угрозы навестить соседей. Перестану ли я когда-нибудь ее бояться?