Поцелуй с тенью - Аллен Навесса

Что случится, если я действительно вломлюсь к ней в дом?

В реальности она либо отстрелит мою тупую задницу, либо вызовет копов, и потом вся моя жизнь полетит к черту, потому что меня арестуют, а все заголовки начнут кричать о том, что я точно такой же, как отец.

Но сейчас я не жил в реальности. Место мыслей заняли чистые фантазии, и я без конца представлял, как я проникаю к ней в дом, а Эли отвечает именно так, как она об этом говорит. Ползет ко мне. Умоляет меня ее трахнуть, пока я держу нож у ее горла.

«Этот мужчина постоянно выскакивает на моей странице рекомендаций, но никогда не вскакивает на меня, и это ужасно». Это, наверное, стало моей любимой цитатой всех времен и народов.

Я застонал и положил ладонь на свой член под штанами. Что бы я сделал с этой женщиной, позволь она мне! Я бы воплотил в жизнь все самые темные мечты, какие у нее только были. И я бы не боялся увидеть, как ее желание превращается в ужас у меня на глазах, потому что мое лицо было бы спрятано. Единственный раз в жизни я бы не рисковал быть узнанным и разоблаченным.

Эта мысль возбудила меня почти так же, как сама Эли.

Я откинулся на стуле и запустил руку в штаны, схватившись за основание члена. Каково это будет – вломиться к ней в дом? Я знал, что способен на это. Я был не только хорошим хакером, но и хорошим шпионом. Я всегда был совой, и это особенно помогало мне в последнее время, ведь по ночам ты гораздо менее заметен, чем днем. Закупался я только в двадцатичетырехчасовых магазинах. Тренировки я всегда откладывал до двух ночи, когда в спортзале нашего жилого комплекса не было ни души.

Я схватил член рукой и представил, как взламываю замок Эли. Я научился это делать еще подростком, когда залезал в кабинет своего психотерапевта, чтобы почитать, что он обо мне написал. Это было ошибкой, потому что я не был к этому готов, но зато я усвоил новый навык. Я мог бы найти лучшее применение для этого зарытого в землю таланта и пробраться домой к Эли ночью, пока она на смене в больнице.

Я погладил пальцем головку члена, прежде чем покрыть его смазкой, чтобы вновь вернуться к основанию. Мои веки опустились, когда я представил Эли в дверях своей спальни, помятую и усталую после долгой смены, с расширившимися от ужаса сверкающими глазами, когда она поймет, что находится не одна.

«Кто здесь? Что вам нужно?» – услышал я ее дрожащий голос.

В своем воображении я вместо ответа наставил на нее нож.

Ты.

Она поднимает руки:

«Просто берите, что вам нужно, и уходите. Пожалуйста, не трогайте меня».

Я качаю головой и указываю кончиком ножа на пол, как бы приказывая ей. Она падает на колени, как хорошая маленькая девочка. Я шагаю к ней, глядя, как вздымается и опускается ее грудь при моем приближении. Она переводит взгляд с ножа на мой обнаженный торс, покрытый кровью, и ее черные зрачки загораются рыжим пламенем, когда ее страх начинает превращаться в похоть.

Я останавливаюсь, нависая над ней, и смотрю сверху вниз со вздернутым подбородком, наслаждаясь уязвимостью ее положения. Легким, невесомым движением я подставляю нож под ее подбородок и приподнимаю голову, одновременно расстегивая ширинку и освобождая член. На одно волнующее мгновение ее взгляд впивается в темные дыры на месте моих глаз, а потом ее губы размыкаются, она подается вперед, и ее роскошный рот присасывается к моему члену, и…

Ох, черт, я чуть не кончил…

Я выдрал несколько салфеток из коробки, которая стояла рядом – как раз вовремя, чтобы успеть промокнуть штаны. Вот этот образ: Эли стоит передо мной, одновременно испуганная и разгоряченная. Я этого хотел. Очень. Сильнее, чем чего-либо еще за достаточно долгое время.

Оставалось лишь понять, как это реализовать, чтобы меня не арестовали.

Весь квартал Эли был до сих пор увешан рождественскими украшениями, и, как ни удивительно, это стало главным препятствием для моей маленькой вылазки. Прошла неделя с тех пор, как я увидел ее сообщение Тайлеру. Я провел семь дней в попытках отговорить себя от этой безумной затеи, и в это же время я практиковался во взламывании замков, выяснял, есть ли у Эли сигнализация – которой не было, что неприемлемо, – и катался по ее району по ночам, собирая сведения.

Очевидно, моя рациональная часть провалила задачу удержать меня на стороне разума, потому что в какой-то момент я обнаружил себя прячущимся в тени у задней двери Эли. Я пытался перевести дух после того, как устроил небольшое короткое замыкание в масштабе одной улицы и понесся к ее дому, чтобы отрубить у нее верхний свет, прежде чем электричество снова включится.

Я уперся головой в виниловый сайдинг и закрыл глаза. Меня точно поймают. Меня поймают, и это станет международным скандалом, и с учетом того, кто мой отец, судьи никогда не поверят, что это мой первый взлом. Они решат, что я планировал нечто гораздо более чудовищное, и упрячут меня в тюрьму до конца жизни за эту глупость.

И все потому, что я хочу трахнуть симпатичную девчонку, надев маску.

Мне стоило пойти домой. Оттолкнуться от стены, сесть в машину, уехать и забыть о помешательстве Эли на масках. Нормальный парень так бы и сделал. Здравомыслящий парень. Но, наверное, я не был ни одним, ни вторым, потому что как только у меня в голове пронеслась мысль об уходе, в ответ ей прозвучало громогласное: «НЕТ!»

Наверное, пришло время признать, что я не нормален. И никогда не буду. Мне хотелось такого, от чего большинство людей воротило; я жаждал тьмы и порока вместо света и любви. Я боролся со своей природой, сколько себя помнил, и жутко устал от этого.

Чертовски устал.

Было бы намного легче хоть раз поддаться. Это стало бы облегчением. Я очень долго подавлял и исправлял в себе то, что другие считали ненормальным, но даже спустя десять лет терапии и таблеток проблемные мысли и желания никуда не делись.

Это был мой шанс дать им волю. Я подготовился настолько тщательно, насколько возможно. Я не оставил ни одного непокрытого участка кожи, от головы до пят, чтобы криминалисты не сумели найти следов эпителия. Только у одних ближайших соседей Эли была система сигнализации, и я специально ее взломал, чтобы посмотреть, не выходят ли их камеры на ее задний двор. Не выходили. Просто на всякий случай я надел балаклаву, чтобы спрятать лицо. Я залез в ботинки на пару размеров больше и залепил подошвы, чтобы отпечатки ног были нераспознаваемы. Оставалось только пробраться внутрь, сделать то, что нужно, и убраться.

Я сделал глубокий вдох и повернулся к двери. Луна была лишь наполовину полная, но ее свет и сияние рождественских украшений позволяли мне разглядеть дверную ручку. Я снял рюкзак и достал оттуда свой маленький набор отмычек. Сталь сверкнула в лунном свете, когда я открыл крышку, и я приступил к работе.

Я такой человек, что иногда зацикливаюсь, – в общем, я тренировался с отмычками настолько много, что прошло меньше минуты, прежде чем я взломал замок. Я повернул ручку, молясь о том, чтобы все оказалось не так просто, и вздохнул с облегчением, когда дверь не поддалась из-за засова. И все же этого было недостаточно, чтобы удержать меня или любого серьезного вора, и Эли явно нуждалась в более совершенной системе безопасности. Я взял себе на заметку заказать такую и отправить ей анонимно.

Я убрал набор отмычек и достал дорогие магниты, которые приобрел онлайн. Открывать засов пришлось гораздо дольше, чем замок. Я мог бы с легкостью выбить дверь или проникнуть внутрь каким-то иным силовым методом, но я не хотел портить собственность Эли или облегчать работу тому, кто мог бы пойти по моим стопам. Так что приходилось действовать медленнее и утонченнее.

Минута проходила за минутой, и у меня над бровями выступил пот. Каждый раз, когда я слышал шум неподалеку, я застывал, и мое сердце дико колотилось из страха, что меня поймают. Я чуть не дал стрекача, когда услышал вой сирен, но судя по звуку, машина поехала не ко мне, а свернула на параллельную улицу, а потом умчалась дальше.