Брошенная. Развод с предателем (СИ) - Усманова Милана

– Вот именно! – Дарья вскочила на ноги. В её голосе зазвенел металл. – Ты не знала! Ты вообще ничего не знала, кроме того, какие рубашки твой муж наденет завтра и сварила ли ты ему борщ! Пятнадцать лет ты была образцовой женушкой, но при этом совершенно беспомощной в реальном мире. Ты понимаешь, что произошло на самом деле? Ты не просто проиграла квартиру, ты показала ему, что ты КЛУША! Понимаешь это слово? Бесхребетная АМЁБА, которую можно пнуть, и она даже не пикнет. И он это усвоил. Он теперь знает, что с тобой можно делать всё, что заблагорассудится!

Она подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза.

– А теперь представь, что будет дальше. Он узнает о ребенке. А он узнает, рано или поздно. Ты же не сможешь скрывать это вечно. Живот будет расти, потом появится малыш. И что сделает такой человек, как Антон? Человек, который привык всё получать и контролировать? Который считает, что имеет право решать чужие судьбы?

Я почувствовала, как холод поднимается от ног к сердцу. Куда ведёт эта мысль, я уже понимала, но не хотела в это верить.

– Он может решить, что ребенок ему нужен. Вот только без тебя, – произнесла Дарья, и эти слова прозвучали как смертный приговор.

Мир качнулся.

Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Эта мысль была страшнее всего, что я пережила до сих пор. Страшнее предательства, страшнее унижения, страшнее бездомности. Мой ребенок. Мой малыш, которого я уже так сильно любила, которого видела на экране УЗИ, чьё сердечко стучало в унисон с моим.

– Нет, – прошептала я. – Он не может…

– Может, – продолжала Дарья безжалостно, чеканя каждое слово. – Он наймет лучших адвокатов. И докажет в суде, что ты нестабильная, безработная, бездомная истеричка, не способная воспитать дитя. Подумай сама: кто выглядит лучше на бумаге? Успешный банкир с квартирой, машиной и стабильным доходом, или женщина, живущая на диване у подруги и не способная найти работу?

Каждое слово било в самое сердце. Я представила зал суда. Антон в костюме, с портфелем документов, рядом его адвокат и, возможно, Ева, изображающая заботливую мачеху. А я в чужой одежде, без определённого места жительства, без работы. Кого выберет судья?

– У него будут все шансы его отобрать, – голос Дарьи стал ещё жёстче. – Он предоставит справки о своей зарплате, документы на квартиру, рекомендации с работы. А что предоставишь ты? Справку о том, что зарабатываешь копейки частными уроками? Ты об этом подумала?

Я отрицательно покачала головой, не в силах говорить. Перед глазами встала ужасающая картина: чужие люди забирают у меня моего малыша, он плачет и тянет ко мне ручки, а Антон и Ева смотрят на это с торжествующими лицами. Нет, хуже – они даже не смотрят. Для них это просто деловая операция. Получить ребенка, не возясь с его матерью.

Паника накрыла меня с головой. Сердце забилось так часто, что я задохнулась. В глазах потемнело.

– Он заберет моего ребенка, – прошептала я, и этот шепот прозвучал, как крик. – Он заберет его у меня.

Дарья обхватила меня за плечи и усадила на кровать, села рядом, взяла мои ледяные руки в свои теплые.

– Ань, послушай меня. Послушай внимательно. Да, он может попытаться. Но только если ты останешься той же, что сейчас. Слабой, напуганной, зависимой. Но у тебя есть время. Шесть месяцев до родов. За полгода можно многое изменить.

– Что изменить? – я смотрела на нее, не скрывая отчаяния, затопившее душу. – Я ничего не умею, кроме игры на пианино. У меня нет работы, нет денег, нет дома…

– Зато у тебя есть мозги, руки и, мать его, супер мотивацию – страх потерять ребенка! – подруга сжала мои пальцы ещё чуточку крепче. – Знаешь, что делает загнанный в угол зверь? Он не плачет и не жалеет себя. Он дерётся. До последней капли крови.

Она встала и начала расхаживать по комнате.

– Смотри. За шесть месяцев ты можешь найти постоянную работу. Не важно, какую. Преподавателем в музыкальной школе, аккомпаниатором, даже концертмейстером в театре, что угодно, лишь бы это был официальный доход и трудовая книжка. За шесть месяцев ты можешь накопить денег на залог и снять нормальную квартиру. За шесть месяцев ты можешь восстановить связи в музыкальных кругах, найти людей, что дадут тебе рекомендации.

Каждое её предложение звучало как боевая задача. И постепенно, очень медленно, сквозь панику начала пробиваться другая эмоция. Злость. Холодная, кристальная злость на Антона, посмевшего думать, что может распоряжаться моей жизнью и, как подсказывает логика, жизнью моего ребенка.

– Тебе пора очнуться, Аня! – Дарья остановилась передо мной. – Твой сладкий сон, где была только кухня, его рубашки и носки твоего недомужа, закончился! Ты сейчас на войне. На самой настоящей войне за своего ребёнка. И если ты не станешь солдатом, то потеряешь не только самоуважение. Ты потеряешь своего малыша.

Что-то щелкнуло у меня внутри. Как выключатель, который повернули в другую сторону. Страх никуда не делся, но теперь он не парализовывал меня. Он подталкивал к действию. Я инстинктивно положила руку на живот в защитном жесте.

– Он не получит моего ребенка, – сказала я, и мой голос прозвучал удивительно твердо. – Никогда.

Дарья улыбнулась. В ее глазах промелькнуло одобрение.

– Вот это другой разговор. Но для этого тебе нужно перестать быть жертвой и начать действовать. Каждый день, каждый час. Ты готова?

Я встала. Ноги больше не дрожали. Да, я была напугана. Да, у меня не было ничего, кроме образования двадцатилетней давности и нескольких тысяч в кармане. Но у меня был самый сильный стимул в мире! Мой малыш.

– Что мне делать? – спросила я.

– Начать работать. Прямо сегодня, – Дарья открыла ноутбук. – После пробного урока, как только ты вернёшся, мы садимся и методично обзваниваем все музыкальные учреждения города. Не просто школы, а консерватории, театры, концертные залы, студии звукозаписи. Везде, где нужны пианисты. И не только в этом городе. В соседних тоже. Ты готова ездить на работу за сто километров?

– Готова, – ответила я без колебаний.

– Параллельно ищем частных учеников. Дети, взрослые – всех, кто способен и жаждет платить. Рекламируемся в интернете, расклеиваем объявления, просим знакомых дать контакты. Работаем по двенадцать часов в день, если нужно. Цель к шестому месяцу беременности иметь стабильный доход не меньше средней зарплаты по региону.

Она говорила, а я представляла. Множество уроков, поездки по городу с нотами под мышкой, усталость, но и маленькие суммы, что будут складываться в нечто большее. В мою независимость. В мою способность содержать себя и ребенка.

– А ещё, – продолжала Дарья, – тебе нужно будет восстанавливать репутацию. Найти твоих старых однокурсников, преподавателей консерватории, всех, кто помнит тебя как талантливую студентку. Получить от них рекомендации, завести профессиональные связи. Показать, что ты не домохозяйка, а музыкант. Профессионал.

Я кивала, впитывая каждое слово. План был жестким, почти невыполнимым. Но у меня не было выбора.

– Я всё сделаю, – мой голос прозвучал куда решительнее.

Дарья довольно усмехнулась:

– Вот это я и хотела услышать. Пойдем, подберем тебе что-нибудь из моего гардероба. У тебя сегодня не просто урок, это начало твоей новой жизни. И ты должна выглядеть соответствующе.

Я посмотрела на свои руки. Вчера они дрожали от страха. Сегодня они сжались в кулаки. Вперёд! Некогда рефлексировать о том, что уже произошло.

Глава 6

В зеркале на меня смотрела незнакомка. Строгая черная водолазка, идеально сидящие классические брюки, гладко зачесанные в низкий пучок волосы. Одежда Дарьи сидела на мне как влитая, но ощущалась чужой, как театральный костюм. Это была униформа для роли, которую я только училась играть: роль сильной, независимой, уверенной в себе женщины-профессионала. Моя собственная суть, закутанная в мягкие свитера и страхи, осталась где-то глубоко внутри, испуганно выглядывая наружу.