Нежеланный брак (ЛП) - Маура Катарина

Секретарь выглядит неуверенно, но, в конце концов, кивает.

— Ладно, ради вас сделаю исключение, — ее улыбка настолько фальшива, что аж зубы сводит. — Но знайте, вы далеко не первая, кто пробует подобную тактику. Она не дает интервью. И если мы найдем у вас камеру — засудим.

Я моргаю, когда до меня доходит, и затем смеюсь.

— Вы думаете, что я журналистка? — спрашиваю я, и мои мысли проясняются.

Я так запаниковала, когда ворвалась сюда, что не могла мыслить ясно, но теперь понимаю. Я одета неподобающе для офиса и потребовала увидеть Вэл без предварительной записи. Конечно, я выгляжу подозрительно.

— Просто позвоните ей, — повторяю я с самой милой улыбкой, на которую способна.

Я не виню ее за осторожность. Наоборот, даже уважаю. Особенно после всего, что пережила сегодня. Она кивает и берет трубку.

— Ваше имя?

— Фэй.

В ее глазах вспыхивает нетерпение.

— Фэй… что? У вас есть фамилия?

По спине пробегает раздражение, и я на мгновение сжимаю губы.

— Виндзор, — произношу я, слегка наклонив голову в сторону массивного золотого герба на стене за ее спиной. — Пишется именно так.

Ее глаза расширяются. Она едва не роняет телефонную трубку.

— О, Господи! — выдыхает она. — Мне так жаль, миссис Виндзор. Просто… ваши волосы! Нам… нам выдали фотографии всех членов семьи Виндзор, и теперь я вас узнаю, но на фото у вас были каштановые волосы!

Я хватаюсь за пряди и бегло смотрю на них.

— Верно, — бормочу. — Послушайте, мне нужно поговорить с Валентиной или Лукой. Если это невозможно, хотя бы передайте им сообщение.

Она моргает, затем резко вскакивает с места.

— Я лично вас провожу. Мне невероятно жаль, миссис Виндзор.

Ее отношение меняется в одно мгновение. Пока мы поднимаемся в офис Валентины, она успевает извиниться передо мной раз десять. В другой ситуации я бы, наверное, даже почувствовала жалость к ней, но сейчас мой разум занят совсем другим.

— Входите! — раздается голос Вэл.

Я замираю на секунду, прежде чем толкнуть дверь. Она вскакивает со своего кресла, ее лицо озаряется широкой улыбкой.

— Фэй, дорогая! Какой приятный сюрприз! Что ты здесь делаешь?

Она обходит стол и заключает меня в крепкие объятия. На мгновение я позволяю себе утонуть в этом тепле.

— Что случилось? — спрашивает она, отстраняясь. — Фэй, ты дрожишь. Ты меня пугаешь.

Она подводит меня к мягкому дивану у панорамного окна. Я качаю головой, садясь.

— Это ничего, — шепчу я. — Просто… я хотела кое-что узнать.

Я сглатываю.

— Я понимаю, что это неподобающе. Возможно, это даже злоупотребление властью. Я рискую разрушить наши отношения. Ты можешь посчитать меня безнравственной и отвратительной, но я…

Вэл берет меня за руку, ее пальцы теплые и крепкие.

— Просто скажи.

Я глубоко вдыхаю:

— Это правда, что семья твоего отца контролирует большую часть страховой индустрии?

Ее взгляд становится оценивающим, внимательным.

— Не совсем, но мой дядя владеет крупнейшей страховой компанией в мире.

— Ты… ты могла бы воспрепятствовать выплате страховки, если… если до этого дойдет?

Она улыбается, и я вижу, как напряжение покидает ее плечи.

— Ты меня напугала, — усмехается она. — Неужели ты думаешь, что я позволю тяжелой работе нашей семьи пойти прахом? Твой отец не увидит ни единого пенни. С ним покончено. Ему будут предъявлены обвинения в страховом мошенничестве.

— Ты знала, — шепчу я.

Она нежно убирает прядь волос с моего лица.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что мой муж мог бы вернуться домой с кровью на рубашке и не объяснить мне, что случилось?

Она улыбается с гордостью.

— Я горжусь Дионом и остальными за то, что они за тебя заступились. Я тоже сделаю свою часть работы. Ты больше не одна, Фэй.

Внутри меня все сжимается.

Я напрягаюсь, унижение окатывает меня ледяной волной.

— Дион рассказал тебе… о том, что мой отец жестоко обращался со мной?

Это иррационально, потому что я должна быть благодарна, что он отомстил за меня, но вместо этого я чувствую себя преданной. То, что я рассказала ему, не предназначалось ни для кого, кроме него. Я не хотела, чтобы кто-то знал. Я осознаю, что я не виновата в том, что произошло, но часть меня все еще чувствует стыд от того, что я позволила этому случиться.

Выражение лица Валентины темнеет, и она отворачивается.

— Нет, — ее голос мягкий. — Я знала только про кражу твоих денег. — Она сжимает зубы, покачав головой. — Теперь понятно, почему Лука был таким мрачным, когда вернулся домой. — Она нежно сжимает мои плечи, ее улыбка полна тепла. — Не беспокойся, милая. Я разберусь со всеми страховыми претензиями, а остальное парни уладят.

Она замолкает, а затем лукаво прищуривается.

— Но могу ли я попросить кое-что взамен?

Я киваю, подмечая проблеск уязвимости в ее глазах.

— Конечно.

Она на мгновение отводит взгляд, словно тщательно подбирает слова.

— Дата тебе и так хорошо знакома… — тихо начинает она. — Ты потеряла мать в тот же день, что и они родителей.

Она проводит рукой по своим густым длинным волосам, глубоко вдыхает.

— Обычно в годовщину их смерти мы собираемся всей семьей, чтобы вспомнить лучшие моменты, но Дион… — ее голос дрожит. — Он всегда уединяется. Закрывается в себе. Я боюсь, что и в этом году будет так же.

Она встречается со мной взглядом, и я читаю в нем мольбу.

— Пожалуйста, Фэй. Не дай ему остаться одному в этот день.

Я киваю, чувствуя, как внутри разливается тепло.

— Не дам, — обещаю я. — Я тебя слышу, Вэл. Он может пытаться оттолкнуть меня, но я не позволю.

Ее губы растягиваются в благодарной улыбке, а в глазах вспыхивает облегчение. Дион так любим. И, кажется, даже не видит этого. Но он увидит. Я ему это докажу, чего бы это ни стоило.

Глава 52

Фэй

Дион весь день не отвечал на мои сообщения, и меня все больше охватывало беспокойство. Отчаянная мольба Вэл не выходила у меня из головы всю неделю, и тревога только нарастала. Годовщина смерти моей матери всегда была для меня тяжелым днем, но я сомневаюсь, что это хоть отдаленно похоже на ту пытку, через которую проходит этой ночью Дион. Мне страшно, что он страдает в одиночестве, а я даже не знаю, где его искать.

— Фэй.

Я резко поднимаю голову, и по телу разливается облегчение, когда я вижу его в дверях. Взгляд расфокусирован, движения неуверенные. Он делает робкий шаг в гостиную, в глазах мелькает вина. Запах алкоголя доносится до меня даже с этого расстояния.

Он останавливается прямо передо мной — в его взгляде огонь, но вместе с тем колебание. Он смотрит на меня так, будто не верит, что я настоящая, будто я мираж. Я тянусь к нему и обвиваю руками его шею, запрокидывая голову вверх.

— Где ты был? — мой голос звучит мягко.

Он пытается мне улыбнуться, но у него не получается.

— У родителей. Знаешь, это странно… Этот рояль за твоей спиной всегда меня преследовал, но ты лишила его власти, вернула ему его прежнюю сущность. Ты делаешь со мной то же самое. Собираешь по кусочкам, даже не осознавая этого. Я не заслуживаю тебя, но, черт, я чертовски благодарен, что ты у меня есть.

Я встаю на цыпочки, притягиваю его к себе и прижимаюсь губами к его губам. Его прикосновения почтительны, осторожны, но я притягиваю его ближе, требую большего. Он поддается мне на мгновение, но тут же отстраняется, утыкаясь лбом в мой.

— Ты — и моя мука, и мое спасение. Моя муза и мое проклятие. Ради тебя я добровольно сойду в ад. Ты знаешь это?

Я улыбаюсь и крепче сжимаю его. Запах алкоголя всегда вызывал у меня страх, но он лишил его власти надо мной так же, как я освободила его от этого чертового рояля.

— Я знаю. Но, надеюсь, ты понимаешь, что я буду с тобой на каждом шагу. Ты ведь не хочешь вести меня в ад, правда? Если ты сгоришь, я сгорю вместе с тобой.

В его взгляде мелькает сомнение, благоговение — и мне остается только улыбнуться.