Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина

Это будет самый короткий бой в истории клуба. Бой, в котором не будет победителей.

Бинты скользят между пальцами, обвивая запястья и костяшки. Я спокоен. Мое дыхание ровное, сердце бьется в одном ритме.

— Кит, на выход, — в раздевалку заглядывает кто-то, чье имя я не дал себе труд запомнить. Я никогда не был в этом клубе и никогда больше здесь не окажусь. Так что как тут кого зовут — похуй.

Выхожу в коридор. Вайб достаточно атмосферный — слабо освещенный коридор, в конце которого виден слепящий свет. Оттуда доносятся гул, крики, голоса. Здесь же на контрасте тишина, оглушающая и обволакивающая. Лишь звук моих шагов нарушает эту тишину и заставляет вибрировать пространство.

Я иду, чтобы выполнить свое обещание. Все, кто был в особняке Феликса, когда делили мою Машу, должны поплатиться. Без исключения.

Невиновных среди них нет. У каждого были свои мотивы, но итог один. На нее объявили охоту, и охота удалась.

И здесь достаточно немного отмотать назад, чтобы убедиться — главный виновник всего этого пиздеца только один.

Я бросил ее в больнице практически ослепшую. Оттолкнул, когда она пришла поговорить. Обвинил в предательстве и измене. И ушел на самое дно.

Все это цепь взаимосвязанных звеньев, цепляющихся одно за другое, где каждое следующее — лишь следствие предыдущего. Это я предал Машу, а не она меня.

Да, я ошибся, но не все ошибки можно исправить. Те самые, непоправимые, называются роковыми. Они приводят к трагедии, и они не прощаются.

Маша не стала бы поступать в этот универ, я выбрал бы для нее лучший. Я мог положить к ее ногам мир, а на деле чуть не подложил ее под толпу моральных уродов.

Самое странное, что оба варианта развития событий приводят к одной и той же точке, в которой мы с Машей оказываемся женаты. Просто в варианте «Как вышло в реальности» между стартом и финишем оказывается слишком много грязи. А варианту «Как бы могло быть» я не дал ни единого шанса.

В итоге Мышка оказалась здесь, на нее запал ублюдок Саймон, она попала в Игру.

Я больше не хочу бесконечно прокручивать в голове, как это могло быть, если бы можно было вернуться в прошлое и все изменить. Прошлое не изменишь. Его надо просто пережить.

Ближе к концу коридора замедляюсь. Останавливаюсь на несколько секунд, делаю глубокий вдох и выхожу в зал, в центре которого на высоком помосте возвышается октагон. С противоположной стороны к рингу уже идет Коннор.

Не могу удержаться, чтобы не пробежаться взглядом по зрителям. Ее здесь нет.

Чуть заметно выдыхаю с облегчением.

Ей не нужно это видеть. А мне лучше не видеть ее.

Рефери делает знак подниматься на ринг, и я первым делаю шаг к октагону.

Глава 39-1

Маша

— Где будет бой, Лия? — хватаю ее за шею и сдавливаю. — Говори! Ты же знаешь!

— Не знаю. Отпусти, бешеная идиотка, ты меня задушишь!

Она в испуге отшатывается, но я не отпускаю.

— Мари! — слышу строгий и в то же время взволнованный окрик.

Оборачиваюсь. Оливия с круглыми от шока глазами смотрит на мои руки.

— Что ты делаешь?

Разжимаю пальцы, Лия сдавленно сипит, потирая шею:

— Если бы я знала, разве к тебе бы пришла?

Мне нечего ей ответить. Бросаюсь на шею Оливке, захлебываясь в рыданиях.

— Оля, Олечка, помоги... Пожалуйста...

— Что? Что такое? — она тревожно всматривается в мое лицо.

— Никита, — шепчу, всхлипывая, — у них бой с Коннором. Он сказал, что уезжает, что бросает меня. А сам...

Оливия прижимает ко рту ладонь.

— Кит? С Коннором? О Боже!

Хватаю ее за руки и с мольбой заглядываю в глаза.

— Спроси у Райли. Спроси, где будет этот бой. Я должна туда попасть, Олечка, должна.

— Хорошо, — она быстро достает телефон, а я молюсь, чтобы Райли ответил сразу.

— Привет, Карамелька, — его голос звучит непривычно ласково, и в другое время я бы удивилась. Или порадовалась за подругу.

Я даже предположить не могла, что он так умеет. Похоже, у них все серьезно, и я зря за нее волновалась.

Но сейчас меня интересует только Никита. Выхватываю у Оливки телефон и включаю камеру.

— Райли, это я. Ты знаешь, где будет сегодняшний бой. Скажи мне! Скажи, прошу!

Лицо на экране вмиг меняется. Про себя отмечаю, что Райли похудел, черты лица стали четче, выразительнее. И я понимаю, на что запала подруга.

При виде меня он мрачнеет, хмуро смотрит из-под сведенных бровей, поджимает губы.

— Нет, я ничего не знаю. И потом, тебя туда все равно не пустят...

— Райли, — перебиваю и шепчу, глотая слезы, — я люблю его. Пожалуйста, Райли, ты же сам любишь. Представь, что это не Никита, а твоя Карамелька...

Киваю на замершую Оливию. Лицо Райли каменеет.

— Хорошо, — он коротко бросает, — я попробую что-то сделать. Но не обещаю.

Благодарно трясу головой над погасшим экраном. Минуты тянутся мучительно медленно, пальцы врастают в гаджет. Сейчас его у меня можно отобрать, только если оторвать вместе с руками.

Наконец экран вспыхивает коротким сообщением. Там только адрес и время, больше ничего. А мне больше ничего и не надо.

— Спасибо тебе, — возвращаю телефон подруге, — и Райли от меня поблагодари.

Она крепко меня обнимает.

— Береги себя, дорогая. Сколько у тебя времени?

Смотрю на часы.

— Сорок минут. Я вызову такси.

— Это на другом конце Лондона, — Оливка находит адрес на карте. — У тебя есть деньги? Туда выйдет дорого.

— Есть, — киваю и захожу в приложение.

У меня теперь много денег. Не говорю подруге, чтобы не шокировать, но я теперь наследница всего состояния Топольского.

Только мне это не нужно. Мне нужен он сам, мой Никита.

И я не опоздаю. Не имею права. Без него моя жизнь теряет всякий смысл, хоть я так и не нашла удобного момента, чтобы ему об этом сказать.

***

Такси привозит меня в один из промышленных районов, который я ни за что бы не заподозрила в популярности. Но целый автопарк, хаотично припаркованный возле невысокой постройки, говорит о том, что Райли с адресом не обманул.

— Вы уверены, что вам сюда, мисс? — обеспокоенно спрашивает водитель. — Может, мне стоит вас дождаться? Место тут не вполне безопасное.

Оглядываюсь по сторонам. Да, безопасностью и не пахнет, но здесь Никита. На чем-то же он приехал, а уезжать мы будем вместе. Поэтому с благодарностью отпускаю водителя, а сама стучу в железную дверь.

Дверь со скрипом открывается, и я успеваю заметить ее толщину. Как в бункере.

Проем перегораживает двухметровая фигура в черной форме без опознавательных знаков. За его спиной возвышается второй, такой же высокий парень. На ремнях у них дубинки и газовые баллончики. Почти на сто процентов уверена, что под одеждой спрятано оружие.

— Пропуск или приглашение? — спрашивает первый.

— Я к Никите, — объясняю великанам, на всякий случай сразу двоим, — Никите Топольскому.

— Пропуск или приглашение, — равнодушно повторяет первый охранник, скользнув по мне ничего не выражающим взглядом.

— Мне очень нужно туда попасть, понимаете? Пожалуйста... — пробую упросить, но он холодно пожимает плечами и делает шаг назад, чтобы захлопнуть перед моим носом дверь.

— Стойте, — выставляю вперед обе руки, — подождите!

Громила смотрит на мои руки, его взгляд спотыкается о браслет. Он оборачивается на коллегу, потом снова на меня, показывает на браслет пальцем и мрачно интересуется:

— Откуда?

— Мне Никита дал, — отвечаю быстро, пока он не закрыл дверь, — говорю же, я его жена. Я Мария Топольская, вот, смотрите, документ...

Роюсь в телефоне, нахожу фото сертификата, выданного в Лас-Вегасе. Второй охранник наклоняется к первому и что-то бормочет неразборчивое. Первый молча отходит в сторону и кивает в сторону коридора.

— Спасибо, — бормочу под нос и, пока громилы не передумали, сломя голову бросаюсь по коридору.