Нежеланный брак (ЛП) - Маура Катарина

Фэй смотрит на меня, когда я рассеянно провожу пальцами по клавишам.

— Пожалуйста? — шепчет она, и ее улыбка чуть-чуть меркнет.

Сердце пропускает удар, и я киваю. Ради этой улыбки я сделаю что угодно. Думаю, она даже не догадывается, чего именно просит у меня. А может, знает, но понимает, что мне просто нужен толчок.

Я начинаю играть легендарную пьесу Бетховена. Пальцы немного деревянные, движения не такие плавные, как когда-то, но мелодия все равно льется на удивление легко, и это отнимает у меня дыхание. Я так привык играть, будучи пьяным, используя музыку как выход для своей боли, что забыл, каким волшебством она может быть, когда ты по-настоящему погружаешься в нее, оставаясь в ясном уме.

Все исчезает — кроме руки Фэй на моем плече и мелодии, которую она просила сыграть. Она даже не представляет, что делает со мной. Что делает для меня.

Когда последний аккорд замирает в воздухе, дети начинают восторженно хлопать, а в глазах Фэй отражается такая нежность, что я не могу отвести взгляда. Я так переполнен любовью к этой женщине, что не уверен, есть ли вообще что-то, чего я бы для нее не сделал.

— Я не играл так уже больше двадцати лет, — признаюсь я, все еще не до конца веря в случившееся. Я и забыл, каким потрясающим это может быть.

Глаза Фэй мерцают чем-то, что я не могу распознать.

— Я горжусь тобой, — шепчет она. — Когда мы писали вместе, мне показалось, что ты скучал по игре, но я была уверена, что ты откажешься.

— Я не мог, — бормочу я, качая головой.

— Почему?

Я тянусь к ней и нежно убираю ее волосы с лица.

— Потому что ты попросила меня играть.

— Вот так просто?

Я киваю.

— Для тебя? Всегда.

Она наклоняется, ее губы мягко, нежно касаются моих, и я вздыхаю у нее во рту, отвечая на поцелуй, не торопясь с ней. Даже детские насмешки и крики не отрывают меня от нее. Не думаю, что что-то могло бы.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

Я улыбаюсь ей.

— Я люблю тебя больше.

Фэй отстраняется с ярко-красными щеками, и я не думаю, что она когда-либо была более красивой. Боже, я пропал. Она владеет мной.

— На сегодня все, — говорит она своему классу, лучезарно улыбаясь. — Помните, больше никаких жалоб! Мы снова будем практиковать это произведение на следующей неделе!

Она игнорирует ворчание, пока ее класс медленно пустеет, и я бросаю ей озорную улыбку, когда дверь закрывается за ее последним учеником.

— Знаешь, — бормочу я, обвивая ее талию руками. — Я всегда хотел трахнуть учительницу. Что скажешь, миссис Виндзор?

Она ахает и шлепает меня по груди, но я замечаю, как ее глаза темнеют от интереса. Она чертовски идеальна для меня, во всех отношениях.

— Ты сумасшедший? — шепчет она, даже прижимаясь своим телом к моему.

— Да, — бормочу я, наклоняясь и касаясь ее губ своими. — Я совершенно без ума от тебя, моя дорогая жена.

— Нас могут поймать, — предупреждает она, но я заглушаю ее жалобы поцелуем.

— Тогда тебе лучше быть хорошей девочкой, ангел. Ты сможешь помолчать для меня?

Она прикусывает мою губу, прежде чем провести по ней языком, вызывая стон из моего горла.

— Да, — шепчет она. — Да.

Чертовски идеально. Не думаю, что я когда-либо был счастливее. Я просто надеюсь, что она чувствует то же самое.

Глава 56

Дион

Я поднимаю руку, и в зале заседаний мгновенно воцаряется тишина, пока я уставился на свой телефон. Лекс звонит уже в третий раз за последние пятнадцать минут. Что-то не так.

— Мне нужно ответить. Соберемся снова через пятнадцать минут.

Мои топ-менеджеры согласно кивают и медленно выходят из комнаты, пока я принимаю вызов.

— Что случилось, Лекс?

— Ты видел новости? — его голос напряженный, сбивчивый.

Я хмурюсь и качаю головой.

— Сегодня ничего особенно интересного, — отвечаю осторожно.

— Не настоящие новости, тупица. Желтую прессу.

— Просвети меня, — бросаю жестким тоном. — Раз уж ты решил сорвать важное заседание совета из-за какой-то блядской сплетни.

— Селеста помолвлена. С Клифтом Эмерсоном.

— Черт.

Лекс тяжело выдыхает.

— Ага. Я не могу дозвониться до Зейна, но уже отслеживаю его телефон.

Я поднимаюсь со своего места.

— Ладно, выезжаю из офиса. Экстренная покерная ночь, я правильно понимаю?

— Именно. Он будет в хлам. Он едва не сорвался, когда она внезапно объявилась. После их разрыва он ясно дал понять, что не хочет видеть ее никогда. А теперь она не просто вернулась, она выходит замуж за его главного бизнес-конкурента. Что за херня?

— Она играет с огнем, — бормочу, входя в личный лифт. — Что будем делать?

— Без понятия. Несмотря на его угрозы, Зейн не позволит никому из нас к ней прикоснуться. Может, ему уже плевать? Пора бы уже отпустить. Если она помолвлена… ну, выбора у него нет.

Я качаю головой, садясь в машину.

— Нет, — тихо говорю. — Мы оба знаем, что все не так просто. Он умолял бабушку разрешить ему жениться на ней прямо перед тем, как бросил ее. Он ее любил. Он не будет стоять в стороне и смотреть, как это происходит.

— Нашел его, — голос Лекса выдает облегчение. — Ксавьер заберет его. Арес и Лука уже в пути ко мне. Зейн не захочет говорить об этом, но мы должны что-то предпринять. Если оставим его одного, он натворит херни, о которой потом пожалеет.

— Согласен, — бормочу, не зная, что еще сказать. — Ты когда-нибудь узнавал всю правду?

Лекс колеблется.

— Нет. Был соблазн, но это казалось слишком личным. Думал, он сам расскажет, когда будет готов. А ты?

Я вздыхаю.

— Нет. То же самое.

Лекс встречает меня у своего дома, и я заканчиваю звонок прямо перед тем, как выхожу из машины. Арес и Лука подъезжают следом, на их лицах читается то же беспокойство, что и у меня.

— Как думаешь, как он это воспримет? Сарказм или злость? — спрашивает Лука.

Арес и я одновременно усмехаемся.

— Сарказм, — говорим в унисон.

— Злость, — вставляет Лекс.

— Поспорим? — тихо бросаю я.

Лекс ухмыляется.

— Если выиграю, мы называем мой новый проект Lex-board.

Я закатываю глаза.

— Это слишком унизительно.

Но все же киваю.

— Ладно. Но если выиграю я, ты никогда больше не произнесешь это название.

Лекс только открывает рот, чтобы возразить, но замолкает, когда Ксавьер паркуется рядом. На пассажирском сиденье сидит Зейн, мрачный и явно недовольный.

— Какого хрена? — говорит он с фальшивой улыбкой. — Это чертова интервенция?

Его взгляд падает на Ареса, и он тут же тычет в него пальцем.

— Ты чуть с цепи не сорвался, когда узнал, что Рейвен встречается с Сайласом, хотя был обручен с ее сестрой.

Он переводит взгляд на Луку, поднимает бровь.

— А ты? Ты чуть ли не рыдал, когда Вэл уволилась и пошла на свидание с другим. Ты просто с ума сошел от злости.

Потом его взгляд останавливается на мне. Я напрягаюсь.

— Даже не начинай, Дион. Ты выкинул телефон своей жены в гребаный океан только потому, что она поговорила с бывшим. И вы даже не были женаты. Мне не нужны ваши, блять, советы.

Я бросаю взгляд на Лекса, и он только пожимает плечами. Смесь обоих? Это не совсем злость, но и не сарказм. Это уклонение.

— Ну, — говорит Ксавьер, поднимая руку. — Лекс и я…

— Заткнись, — резко перебивает его Зейн. — Честно, я даже не понимаю, какого хрена ты здесь делаешь. Как ты вообще пролез в наши покерные вечера? И главное — зачем? Мне правда нужно поверить, что ты здесь ради наших ослепительных личностей? Ладно, ты друг Диона, но какого черта ты торчишь с нами даже тогда, когда его нет?

Ксавьер напрягается, скрещивает руки на груди, в его взгляде появляется вызов.

— Прости, — говорит он, явно стараясь подавить ту опасную энергию, что обычно исходит от него. — Я думал, мы с тобой лучшие друзья. Ты хочешь сказать, что не чувствуешь эту связь между нами?

Я едва сдерживаю улыбку, а Лекс смеется, разряжая обстановку.