Анатомия Линды. Дилогия (СИ) - Лакина Ирина

— Обо мне не беспокойтесь, — прокричал он, удерживая больное плечо здоровой рукой, — помогите моей жене!

Я кивнула ему и залезла на заднее сиденье. У девушки были широко распахнуты глаза. Она мычала что-то бессвязное и хрипела.

— Мэм, вы целы? — я взяла ее ладонь и начала считать пульс. Слишком быстрый. У нее был шок.

— Мои ноги…. — промямлила она. Я посмотрела вниз и увидела, что дерево лежит на ее ногах чуть ниже колен. Очевидно, у нее переломаны кости и она потеряла много крови.

— Не шевелитесь! — я сняла пиджак, порвала на себе блузку и сделала из нее два широких жгута, — я перевяжу вам ноги, чтобы остановить кровотечение до приезда спасателей! Вы почувствуете онемение и легкое жжение.

Девушка кивнула и зажмурилась. Я перетянула ее ноги под коленями и приложила ухо к животу, чтобы проверить сердцебиение плода. Почувствовав легкий толчок, я выдохнула. С ребенком все в порядке.

С улицы донесся вой сирен. Я высунула голову в проем и увидела, что к нам приближаются две огромные пожарные машины, которые своими массивными колесами прочищают дорогу, а следом за ними несколько карет скорой помощи.

— Слава Богу! — услышала я голос мужчины, который тут же упал без сознания.

Я вылезла из машины и разорвала на нем рубашку. Короткий сук от дерева торчал у него из груди.

— Мэм, отойдите! — услышала я голос парамедика за спиной, — мы ими займемся!

В ту же секунду пожарные начали свою работу. Звук работающей бензопилы пронзил воздух. С крыши машины посыпались искры. Я инстинктивно отскочила от лежащего без сознания мужчины, позволив врачам осмотреть пациента.

— Я врач. Хирург! У женщины открытые переломы обеих конечностей. Большая кровопотеря. Беременность 36–38 недель, шок. Я наложила жгуты под коленными чашечками.

— Ясно, как думаете, что с парнем? Глубоко вошла ветка?

— Скорее всего, пневмоторакс.

— Увозим! — крикнул фельдшер своим напарникам, которые на руках выносили девушку из покореженной машины.

— Куда вы их повезете?

— В Лютеранский госпиталь! Только там остался работающий генератор!

Я облегченно выдохнула. Туда-то мне и было нужно.

— Мэм, ваш пиджак… — мужчина смерил меня странным взглядом. Только теперь я вспомнила, что бросила свой пиджак на заднем сиденье, а блузку порвала на бинты. Я машинально обхватила руками свой оголенный торс, мечтая провалиться под землю со стыда.

— Вот, возьмите! — он быстро обернулся к карете скорой помощи и достал оттуда чистую рабочую рубашку. Я поспешила натянуть ее на себя.

— Спасибо. Я еду с вами!

Он кивнул.

Пусть до госпиталя занял почти полчаса. И это несмотря на сирены. Повсюду на дорогах валялись ветки деревьев, оторванные от земли урны и прочий хлам.

В приемном отделении яблоку было негде упасть. Отовсюду слышались стоны, лязг хирургических инструментов и быстрые громкие фразы дежурных врачей. Я проводила глазами носилки с пострадавшими и, убедившись, что с ними все будет в порядке, начала искать кого-то, кто поможет найти мне эту выскочку Сьюзи Драм.

— Мэм, вы кого-то ищите? — за спиной раздался приятный мелодичный голос.

— Да, — я обернулась и увидела перед собой молоденькую медсестру с набором перевязочных материалов, — мне нужна Сьюзи Драм. У нас назначена встреча.

— Вы опоздали, — с другой стороны донеслось знакомое блеяние.

Я вся собралась, как кобра перед броском, повернула голову и расплылась в ехидной улыбке.

— Полагаю, вы переживете эту неприятность.

— И вам доброе утро, доктор Скайфилд. Идемте за мной. У меня мало времени.

Я нахмурилась и сжала челюсть. Хотелось размазать этого Эйнштейна в юбке об стенку. Ясно было одно — я не смогу не то, что работать с ней над заявкой, но даже дышать одним воздухом.

Часть II. Глава 10

Глава 10

Бесконечный коридор, стены которого слепили кислотно-салатовым цветом, казалось, никогда не закончится.

Мы поднялись на последний, двенадцатый этаж здания госпиталя, где располагался научный медицинский центр вирусологии и генной инженерии — детище Сьюзи.

— Вы жмуритесь, — противная зазнайка бросила на меня сухой взгляд, — песок попал в глаза?

— Цвет очень яркий, — честно ответила я.

— Цвет открытия, прорыва в науке, — торжественно заявила Сьюзи, — когда мне отдали этот этаж под научный центр, я сама лично изобрела этот цвет.

— Понятно.

Мы, наконец, подошли к черной железной двери с вывеской «Лаборатория вирусологии. Опасно». На стене, рядом с дверью, висел навороченный электронный замок, считывающий рисунок сетчатки глаза и отпечаток пальца.

— Вы тут новое поколение атомного оружия разрабатываете? — попыталась я пошутить, но на лице у моей коллеги ни один мускул не дрогнул.

— Почти.

Она набрала несколько цифр, затем посмотрела в стеклянный глазок, из которого выбивался тонкий красный луч лазера, и приложила палец к широкой серебряной кнопке.

Замок проиграл короткую радостную трель, и дверь откатилась назад.

— Прошу, — она услужливым жестом пригласила меня войти.

Внутри помещение напоминало кабинет доктора Дуллитла — по обе стороны от входа стояли ряды белых шкафов с колбами, оборудованием и клетками с подопытными животными. У окна располагался такой же белый стол с огромной лампой. Центр кабинета занимал операционный стол с препарированной тушкой морской свинки.

— Ассистенты еще не убрали, — Сьюзи взглядом указала на трупик свинки, — пока мы не можем добиться снижения процента смертности от лекарства. Выживает и выздоравливает только 12 процентов пациентов.

— Лекарства от чего?

— На данный момент мы проводим опыт по лечению диабета с помощью модифицированного вируса гепатита С.

— Вот как? — я вскинула бровь.

— Да. Но пока не очень успешно. На следующей неделе в лаборатории созреет модифицированный вирус гепатита А, начнем новый этап исследований.

— А почему именно вирус гепатита?

Сьюзи сморщила в ехидной улыбке лицо и бросила на меня полный превосходства взгляд — точно ботаник на двоечника.

— Логика проста — вирус, вызывающий заболевание, может его и остановить, если изменить формулу его ДНК. Вирус гепатита вызывает заболевания поджелудочной железы, следовательно — может и оказать на нее целебное воздействие. Кстати сказать, у нас уже было несколько случаев излечения мышей и морских свинок. Правда, как я уже говорила, их доля недостаточна для того, чтобы начинать клинические испытания на людях. Мы еще не пришли к этому. Но однажды придем.

— А что касается болезней, вызывающих опухоли? — я решила не обращать внимания на ее высокомерный тон и добиваться своего, — у вас есть наработки в этой области?

— Я начала изучать вирус папилломы человека и вирус Эпштейна-Барра, — девушка обогнула стол и подошла к массивному металлическому сейфу. Ее ловкие пальцы быстро набрали нужный шифр, и дверка с щелчком открылась, — эти вирусы, наряду с ретровирусом и аденовирусом, вызывают рост злокачественных опухолей. К сожалению, охватить все известные вирусы в одном исследовании не представляется возможным. Здесь результаты, которых мне удалось добиться к настоящему моменту, — она достала увесистую папку с документами и положила ее на стол, а затем закрыла сейф.

— И чего же вы добились?

— Честно говоря, — она повела плечами, — я сосредоточенна на лечении диабета. Это направление видится мне наиболее перспективным. Что касается лечения рака — это, скорее, мое праздное любопытство, из серии «А вдруг!». Я изменила две цепочки в ДНК вируса и сделала инъекцию двум подопытным крысам. В обоих случаях летальный исход. Но! — она подняла вверх указательный палец, — мной проведена значительная работа по описанию молекулярных формул обоих вирусов и составлен план их последовательного изменения — цепочка за цепочкой. Нужно пробовать. Ошибаться, менять цепочку и снова пробовать. На это могут уйти годы.

— Не понимаю, почему у вас уже есть положительная динамика в лечении диабета, и такой пессимистичный прогноз касательно лечения опухолевых заболеваний?