Селянин (СИ) - "Altupi"

Последняя пенсионерка, самая старшая, лет восьмидесяти, в кокетливом бело-розовом беретике на седых кучеряшках, получила литровую банку. Егор поставил её прямо в сумку бабули.

— Мои сливочки, — любовно пропел божий одуванчик, заглядывая в матерчатое нутро. — Девочки, всем рекомендую. У Егорки замечательные сливочки.

— Да что мы, не пробовали? — оборвала её соседка в бриджах. — Лично я беру иногда, когда внук приходит, побаловать.

— И мы берём, — закивали ей остальные. Кирилл, кажется, единственный заметил пошлый подтекст диалога. У него ещё стоял.

— Егорка, — опять повернулась к нему самая старая, — привезёшь мне в следующий раз творожку? Больно он хорош.

— Конечно, привезу, Мария Сергеевна.

— А это кто, друг твой? — бабулька морщинистым пальцем указала на Кирилла, вся группа пенсионерок мгновенно прекратила разговоры.

— Да, — кивнул Рахманов, даже не посмотрев в направлении «друга». Просто, чтобы отстали. Ему не нравились расспросы, а отшить любопытных грубо он не умел.

— Ну дружите-дружите, дружба — дело хорошее, — напутствовала Мария Сергеевна и, зажав сумку в кулаке, будто мешок, потопала во двор. Остальные потянулись за ней, обсуждая какого-то Фиму, который измазал подвальную дверь монтажной пеной. Хорошо хоть не фекалиями. Нет, о фекалиях Кирилл не хотел вспоминать.

Он приблизился к мотоциклу, зажмурил один глаз от солнца, сунул большие пальцы за шлёвки джинсов.

— Прикольные бабки, — сказал невпопад. Егор, наклонившись, копался в люльке, расставлял банки. Позвякивало стекло. — Ты всегда сюда возишь?

— Раз в неделю, — не отвлекаясь, ответил Рахманов. Волосы закрывали его лицо. — В другие дни — в другие дома.

— А сколько стоит молоко? — Кирилл знал цены только на напитки и сигареты.

— Сто десять рублей три литра, — Егор, наконец, закончил возиться, закрыл люльку брезентом и подошёл к водительскому месту.

— Ого!

— По-твоему, это много или мало?

Кирилл не стал спешить с ответом: Егор первый раз задал ему вопрос из хозяйственной области, и надо было показать себя вдумчивым человеком.

— Мало, учитывая, сколько ты батрачишь. Полтора литра, получается, стоят пятьдесят пять рублей — столько же, сколько бутылка, например, «Бон Аквы». Но воду просто из-под крана наливают, а ты с коровой целыми днями возишься.

Кажется, Егора удивили разумные размышления, столь несвойственные ветреному оболтусу, за которого он привык принимать своего гостя. Они ему даже понравились, Кирилл буквально видел, как меняется мнение Егора о нём, хоть не было произнесено ни звука, но взгляд стал другим! Кирилл похвалил себя за маленький успех и едва не запрыгал, хлопая в ладоши.

Егор молча развернулся, со второй попытки завёл мотоцикл и сел на него. Калякин задрал лицо к чистому голубому небу и возблагодарил придурков, которые прокололи колёса «Пассата»: без них не было бы этой поездки и приятного удивления в глазах его любимого парня. Мотоциклу он тоже был благодарен, поэтому простил ему отвратительный рокот двигателя и все остальные прегрешения. Кирилл перекинул ногу через сиденье и тесно придвинулся к водителю, грудью незаметно потёрся об его одетую в джинсу спину. В паху разлилось тепло, соски затвердели. Успев остановить Егора, прежде чем тот наденет шлем, он отодвинул его волосы справа и сообщил в самое ухо:

— Я за дорогу раз десять чуть не кончил.

Можно было не шептать: слова терялись в тарахтении «Юпитера». К тому же на улице никого, кроме домашней живности, не наблюдалась. Егор обернулся к нему и демонстративно надел шлем, Кирилл счёл это за положительную реакцию и надел свой. По фигу, как они выглядят.

Егор не сказал, а Кирилл забыл спросить, куда они двинутся дальше, однако угадать было проще простого — за покупками. Все мало-мальски приличные торговые точки во всём своём скудном разнообразии располагались на одной улице и прилегающих переулках, своеобразным центром служил муниципальный рынок.

Минут через семь они были там. Парковочное место нашли с большим трудом, втиснулись между «реношным» микроавтобусом и «Дэу Нексия». Народу плевать было на будний день, людской поток тёк, не прерываясь. По магазинам и на базар шли бабки с костылями, подвыпившие мужики, молодые девки с детьми на руках или в колясках, тётки интеллигентного вида и не очень, школьники. У Кирилла создалось впечатление, что никто в этом городе не работает, но денег у всех немерено.

Сама улица вызывала тоску — серая, несмотря на яркие фасады «Магнита», «Пятёрочки» и десятка более мелких, несетевых магазинов одежды, хозяйственных товаров, цифровой техники, парфюма. Асфальт на проезжей части был в глубоких ямах, узкую полоску тротуара некоторые особо деловитые владельцы торговых точек вымостили плиткой. Причём разного цвета и формы. Так что тротуар напоминал залатанную юбку Бабы Яги.

Кирилл слез с мотоцикла первым, осмотрелся. Однажды с Пашкой он заходил здесь в «Пятёрочку» и «Евросеть». Сейчас прежде всего ему требовался банкомат. Он увидел его в нише у рыночных ворот за спинами торговок и торговцев всякой дешёвой дрянью, расставивших переносные прилавки со своим барахлом прямо на тротуаре и части дороги.

— Кирилл, мне надо походить, купить кое-что, — в руках вставшего рядом Рахманова появилась маленькая записная книжка, на раскрытых им страницах шёл длинный список необходимого. Некоторые пункты объединялись фигурными скобками, у которых значились буквы с точками. Инициалы соседок, догадался Кирилл, вспоминая разговор с Олимпиадой.

— Давай сбегаем до банкомата, а потом прошвырнёмся по магазинам, — предложил Кирилл. Егор забрал у него шлем и вместе со своим спрятал в люльке под брезентом. Достал оттуда несколько аккуратно свёрнутых чёрных плотных пакетов.

— Лучше давай разделимся — так быстрее выйдет. И не покупай много: у нас всё есть. А лучше ничего не покупай, в магазин запчастей только зайди — это вон там, сразу за углом, — Егор показал направо, где метрах в ста находился т-образный перекрёсток, — купи сырую резину для вулканизации.

— Как скажешь, босс, — немного расстроившись, протянул Калякин. — Сколько у меня времени?

— Час-полтора. Встретимся здесь. Если что, созвонимся.

— Замётано! — нарочито бодро выдал Кирилл, а сам едва удержался, чтобы не спросить: «А ты точно без меня не уедешь?» Конечно, он знал, что Егор не из тех, кто заманивает человека в ловушку и бросает там, ему даже казалось, что у Егора пробуждаются к нему какие-то тёплые чувства, симпатия, однако было… страшно, тревога рисовала картины, где Егор бросает его, а он теряется в незнакомом городе и исчезает в нём. Страх был тем бредовее, что город можно было за полчаса пересечь вдоль и поперёк и запомнить наизусть, как Вайс-Сити в ГТА.

Отгоняя мрачные мысли, Кирилл пошёл к банкомату в нескончаемом потоке людей. У него имелись предположения, почему Егор решил разделиться. Скорее всего, он хотел избежать неловких ситуаций с деньгами, когда пришлось бы препираться, кому платить, не хотел, чтобы расплачивались вместо него. Возникли бы и другие ситуации — с обсуждением продуктов, которые один бы непременно положил в корзину, а второй посчитал бы излишеством. С тем, кому нести тяжёлые пакеты. Просто с различием их материального положения — возможно, Егор стесняется необходимости экономить на всём.

Выстояв очередь из двух человек, Кирилл сунул карту в банкомат, ввёл пин-код и с замиранием сердца запросил баланс. Отец мог заблокировать счёт так же легко, как и пополнил перед полётом на Кипр. Тогда вообще всё пропало: без денег он будет более уязвим и окажется перед выбором — кланяться родителям в ножки или стать ещё одним ртом на шее Егора.

Нет, ему не придётся выбирать — на счёте так и лежали шестьдесят пять тысяч рублей с копейками. Немного, но какое-то время протянуть хватит. А потом? Потом, Кирилл надеялся, что его мамочке станет жалко непутёвого, живущего впроголодь сынку, и она подкинет деньжат на хлебушек. Всегда так происходило — дулись-дулись, а затем привычка подменять любовь презентами пересиливала, и бабосики, хоть и в урезанном количестве, но капали на карту.