Annotation
Кирилл с Пашкой приезжают в вымирающую деревню по не совсем законному делу. Из молодёжи там живёт только Егор - молчаливый, замкнутый. Друзья находят очень увлекательным издеваться над ним от скуки, однако у судьбы свои шутки.
Annotation
Направленность: Слэш
Фэндом: Ориджиналы
Пэйринг и персонажи: Кирилл Калякин, Егор Рахманов и другие
Рейтинг: NC-21
Размер: 487 страниц
Кол-во частей:37
Статус: завершён
Метки: Счастливый финал, Слоуберн, Русреал, Анальный секс, Минет, Нежный секс, Деревни, Верность, Становление героя, От злодея к герою, Реализм, Борьба за отношения, Забота / Поддержка, Развитие отношений, Кризис ориентации, Трудные отношения с родителями, Насилие, Нецензурная лексика, Романтика, Ангст, Флафф, Повседневность, Hurt/Comfort, Любовь/Ненависть, Элементы гета, Здоровые отношения, Элементы юмора / Элементы стёба, Взаимопонимание
Описание:
Кирилл с Пашкой приезжают в вымирающую деревню по не совсем законному делу. Из молодёжи там живёт только Егор - молчаливый, замкнутый гей. Друзья находят очень увлекательным - издеваться над ним от скуки, однако у судьбы свои шутки. Нестандартная история взаимоотношений.
Примечания:
Не торопите. Идея не терпит суеты.
Ленивое развитие сюжета выльется в макси страниц на 400.
Строго 22+
Посвящение:
Зайцу
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора / переводчика
Денежное дело
Корова
Последствия скуки
Первые результаты
Коса и топор
Местные сплетни
Отъезд Пашки
Семейные ценности
Грязь
Цена помощи
По заслугам
Путёвка на Кипр
Плата
Призраки ночи
Изгои
Продажа молока
Картошка и вулканизация
Сенокос
Гроза
Будни и работа
Телефоны
Тревоги
Деревня и город
Дома
Желание сбежать
Долгий день
Предложение
Правда и уговоры
Последняя сволочь
Наедине
Радость и заботы
Шутки кончились
Институты и студенты
Немного мести
Ватная дрожь
Встреча
Эпилог
Денежное дело
Это лето оказалось непохожим на все остальные.
— Я собирался загорать в Турции, а попал к чёрту на рога, — Кирилл смачно сплюнул на колючую, выжженную зноем траву. Он стоял у годовалой «Тойоты Камри», опершись предплечьями на ее дверцу и крышу, смотрел на кривую деревенскую улицу вдали и уже сейчас, через пять минут после приезда, изнывал от тоски. Проклятое белое солнце жарило так, что тонкая рубашка после прохладного салона автомобиля пропиталась мгновенно выступившим потом.
— Не ной, Калякин, — весело попросил вылезший с водительской стороны Пашка Машнов, — если дело выгорит, у нас с тобой появится очень-очень много неподотчётных бабосиков. Месяц!.. Месяц всего и мы богаты!
Пашка изобразил дурацкое танцевальное движение, повиляв локтями и задом, и, буркнув: «Садись-давай-поехали», влез за руль.
Кирилл сплюнул ещё раз. За шею сзади больно куснули, прямо впились!
— Ай! — Кир не удержался и вскрикнул, запрыгал на месте. Шлёпнул себя по месту укуса и, кажется, кого-то придавил. Точно.
Он посмотрел на чернеющую на ладони тварь, слабо подёргивающую тонкими лапками, и с отвращением выкинул на старый асфальт, наступил кроссовком.
— Что там? — нетерпеливо высунулся Машнов.
— Хер её ведает. То ли муха… Но огромная и крылья в крапинку.
— Овод, наверно. Извини, братан, я сам не особо в здешних монстрах шарю. Давай уже доедем до бабкиной дачи, а? Ссать хочу, а подставлять орган всяким нетопырям желания нет.
Кирилл был не прочь спрятаться в машине, подставить лицо, руки холодному воздуху кондиционера. Только он закрыл дверцу, перед носом зажужжала жирная чёрная штука, прилипла к щеке, поползла, защекотала.
— Пиздец какой-то, — выругался Калякин, смахивая паразита. Муха перелетела на его колено и стала тереть лапу об лапу, как ни в чём не бывало. Целый ёбаный месяц предстояло выдержать в этом отстое.
«Легковушка» с пробуксовкой съехала с разбитого асфальта на дорогу из какого-то непонятного желтоватого прикатанного материала и покатила в деревню. Кирилл успел ещё раз взглянуть на указатель, чтобы запомнить название — Островок. В принципе, ему было всё равно, его сердце рвалось в Турцию.
Машина ехала медленно, подпрыгивала на ухабах, за ней, как за кометой, вился шлейф пыли. Деревня приближалась, она казалась слишком зелёной, словно в постапокалиптическом мире, когда природа беспрепятственно поглощает любое антропогенное творение. Из крон берез, зарослей американского клёна выглядывали только красные, коричневые или серо-шиферные крыши домов.
— Вообще-то, это не деревня, а село, — деловито сказал Пашка.
— А есть какая-то разница? — без интереса буркнул Кирилл, по жужжанию, на слух гоняя муху.
— Ну… Село — это с церковью, а деревня — без. Вон смотри.
Калякин повернул голову в указанном направлении и увидел среди деревьев, сирени и шиповника фрагмент кирпичной стены старинной кладки, дальше были ещё фрагменты, заканчивающиеся чуть выше фундамента, может быть, весь фундамент целиком — из-за густоты разросшихся растений о масштабах руин сложно было судить.
— Это место называют «Развалины», — с интонациями ведущего «Клуба путешественников» продолжил Машнов. — Бабка говорит, тут водится привидение. Попа вроде видят. Или поповского сына. Их расстреляли в тридцать седьмом.
Он закончил рассказ таким зловещим голосом, что у Кирилла мурашки собрались на загривке, хотя он не верил в подобную чушь. Верил только в то, что можно потрогать руками и из чего извлечь выгоду для своего удовольствия.
Через сто метров от церкви начинались дома. Шли они вдоль одной линии, осью которой служила дорога. Деревянные низкие хаты, слепленные по одному образцу: три крошечных оконца на улицу, покосившийся, с облупившейся краской забор, калитка. Расстояние между ними варьировалось от большого до очень большого. Видимо, в промежутках когда-то тоже стояли избы, но сейчас от них осталось меньше, чем от старого храма. Кое-где перед завалинкой в палисаднике или автомобильных покрышках пестрели цветы. По широкой зелёной придомовой полосе ходили хохлатые куры. Прятавшиеся от жары в кустах собаки вскакивали и провожали «Камри» надрывным лаем, но из тенёчка не высовывались.
Перед одной хатёнкой стоял древний «Москвич» ядовито-оранжевого цвета. Но Кирилла привлёк не он, а следующий по ходу движения дом. Домище в сравнении с соседскими избушками. Коттедж, построенный по канадской технологии из сандвич-панелей. Его окружал кованый забор со столбиками из белого кирпича, двор был выложен плиткой, в клумбах цвели розы.
— Ого, — оценил Калякин.
— Ага, — подтвердил Паша. — Его тут называют дворцом лесной феи. На самом деле тут тётка живёт, в городе банком каким-то заведует, то ли сибирским, то ли уральским, что-то в этом роде. У неё денег до хрена, а живёт в деревне. Хотя и в городе, говорят, несколько квартир, даже в Москве. Но, может, врут. А нам вот сюда.
Он кивнул наискосок от коттеджа и повернул машину к домику на другой стороне улицы, тоже бревенчатому, давно не крашенному, с дощатым забором и гаражом. Остановился прямо в траве, потому что ни тротуара, ни тропинки, ни подъездной дорожки не имелось — сплошной зеленый ковёр.
— Я побегу, — намекая на своё недержание, сообщил Пашка и выскочил из машины. Звеня ключами, отпер навесной замок на калитке и скрылся за забором.
Кирилл мысленно обругал друга, что тот ускакал, не вытащив ключа из замка зажигания. Потянулся, чтобы вынуть, но потом вспомнил, что здесь деревня на пятнадцать домов, и оставил как есть.
