Дочь от бывшего. Ты предал нас - Гейбатова Мила

– Не знаю, может, ты права.

– Конечно, права. У тебя–то самой деньги есть? Ты так и не ответила. Я помогу, не стесняйся, переведу, я почти научилась справляться с банковским приложением, даже за свет заплатила в прошлом месяце онлайн, правда, почему–то вышло на двадцать рублей больше, чем если по–старинке на почте, я так и не поняла, почему.

– Комиссия за перевод, наверное, – отвечаю с улыбкой, представляя сражения тети с телефоном. – Но на почте у тебя тоже брали комиссию, мне кажется. Скорее всего ты просто не замечала.

– Да как не замечала! Как я могу не заметить, это ведь мои деньги! – возмущается тетя. – Но ты снова уходишь от ответа, короче, сейчас пришлю тебе молча, и все.

– Не нужно! – торопливо восклицаю. – У меня все есть, я ушла не с пустыми руками.

В трубке на несколько секунд воцаряется молчание.

– Ага, поэтому ты думаешь, что маменькин сынок все же прибежит ко мне, да?

– Не исключено. Но я взяла свое, ты не думай! Я не мошенница, ничего противозаконного.

– А я и не думаю. Таким, как эти Чернышовы, не помешало бы, чтобы их кто–нибудь хорошенько обобрал, чтобы поставил на место, а то зарвались. Долго тебе ехать? Ты в поезде, да? Связь, на удивление, хорошая.

И как назло, именно сейчас связь как раз начинает портиться.

– Ты мне позвони, как доедешь, дай знать, – добавляет тетя, ее голос в трубке заикается. – И место себе хорошее найди обязательно! Ты поняла?

Но телефонная ниточка окончательно обрывается, мы въезжаем в тоннель.

– Обязательно, тетя, обязательно, только хорошее и буду искать, – шепчу, вглядываясь в темноту за окном, резко сменяющуюся быстро проплывающими деревьями. – Ведь я теперь только хорошее найти и могу, я не обреку своего ребенка на плохое.

Глава 12

Настоящее время

– Сонечка, вставай, радость моя, – бужу дочь. – Пора просыпаться, иначе ночью не уснешь.

– Мама, не хочу, – как обычно не соглашается с первого раза моя дочурка, но я продолжаю проявлять настойчивость:

– У мамы еще работа есть сегодня, придется вставать, милая. Я позвонила Марии Николаевне, она обещала приехать присмотреть за тобой.

– Я большая, мне пять лет, я в садик хожу! Не нужно за мной присматривать. А ты обещала на выходных быть со мной! – капризничает Соня.

А у меня сердце кровью обливается от ее обвинений. Знаю, что сама виновата, в некоторых вопросах нужно проявлять с детьми твердую позицию, но я не могу. Меня постоянно мучает совесть, что у моего ребенка нет отца, а мать вынуждена работать за двоих.

Вот и сегодня суббота, мы провели чудесную первую половину дня вместе с Соней до ее дневного сна, но позвонила начальница и буквально умоляла выехать и взять еще один заказ, мол, клиенты там важные, процент мне выше предлагала.

– Кира, радость моя, поверь, я бы тебя не трогала, я же знаю, что ты одна тянешь на себе ребенка, как мать–одиночка понимаю тебя, – увещевала она в трубку, – да только остальных послать не могу. Девушке понравились именно твои работы, твой сдержанный стиль, а еще она сказала, что ее жених не поскупится на дополнительную оплату за работу в выходной день.

– Обещать – не значит жениться, – ответила я мрачно Светлане, моей начальнице, но сама уже смирилась с тем, что остаток выходного дня придется провести с дочерью порознь.

– Согласна с тобой, но она уже внесла предоплату с учетом обещанной поправки.

– Какие вы шустрые, а чего мне вчера не сказали? Я бы Соню как–то подготовила, – я попыталась еще раз возмутиться.

– Так с утра дело было, я ведь дежурю по выходным, забыла? Кириллу практика нужна, он напросился со мной.

– Ладно, поняла я. Эх, хорошо, сейчас разбужу Соню, вызову няню, скидывай адрес, все равно молниеносно я не смогу приехать, моя дочь еще не такая большая, как твой Кирилл, одну я ее не оставлю.

Выныриваю из своих мыслей и смотрю на Соню, не зная, что ей сказать, как совладать с собственным чувством вины.

– Котик, у мамы есть работа, она нас с тобой кормит, игрушки позволяет покупать, наряды и даже ездить отдыхать, – принимаюсь терпеливо объяснять по схеме, прочитанной недавно в одной статье.

– Если бы ты продавала свои сумки, сидела бы дома со мной и работала, – еще дуется дочь, но уже не сильно.

– Я их и продаю, просто они не так часто нужны людям, как нам хочется, – облегченно смеюсь. – Да и времени, и сил на одну сумку у меня уходит немало. Это скорее занятие для души, а не для заработка.

– Ладно, пусть едет Мария Николаевна, побуду с ней, – царственно машет ладошкой Соня.

А я думаю о том, что все–таки слишком балую свою дочь, права тетя. Но как я могу иначе? Никак.

Да та же тетя в те редкие разы, когда приезжает к нам, привозит столько подарков, что еще вопрос, кто на самом деле балует Соню.

– Успокойся, мы редко видимся, внуки от моих детей уже большие, да ты и сама видишь, – говорит обычно тетя в подобные моменты. Она всегда приезжает с родными внуками, хочет, чтобы подростки были знакомы с родиной своих родителей. – У них все игрушки в телефонах и компьютерах, что я им дам? А твоя еще крошка, радует нас всех.

– Вот уж спасибо, ваше высочество, – хмыкаю я, вновь выныривая из воспоминаний, – в таком случае не соизволите ли вы одеться, умыться и причесаться? Негоже царственной особе встречать няню в растрепанном виде.

– Соизволю, – с достоинством кивает моя дочь, а я подавляю в себе приступ смеха, до того потешно она смотрится.

Но Мария Николаевна задерживается, она попала в пробку, а вместе с ней автоматически задерживаюсь и я. Когда женщина все–таки приходит, в моей голове возникает мимолетная мысль о том, что, может, это знак, может, не нужно мне на эту встречу, может, не зря Мария Николаевна попала в субботу в пробку в том районе, где заторов отродясь не было в это время суток.

Но, конечно, я не воспринимаю эту мысль всерьез, и, как становится вскоре известно, зря…

Глава 13

Мы с моей начальницей, Светланой, как–то разговорились о своей доле матерей–одиночек. Нет, мы не жаловались, не стенали и не плакались в жилетку, но заметили одну общую черту у таких, как мы. Нам всегда нужны деньги!

Я уверена, биржевые воротилы, владельцы крупных фирм и прочие крутые дядьки и тетки едва ли настолько же озабочены мыслями о деньгах, как любая или почти любая мать–одиночка. Серьезно, я не шучу.

И совершенно неважно, хорошая у этой матери должность или не очень, платит ей отец детей алименты или нет, свое у нее жилье или взятое в ипотеку. Все эти факторы не играют никакой роли. Просто потому, что никто из нас не может до конца расслабиться, нам просто становится страшно, стоит нам только на миг прекратить безумный бег вечного добытчика и остановиться. Ведь завтра может что–то пойти не так, и нас с ребенком никто не будет кормить, отца и мужа нет, запасной взрослый в наших неполных семьях – существо мифическое.

– Да где же этот автобус? – вопрошаю сквозь зубы, стоя на остановке.

Даже после примера Марии Николаевны я решила попытать счастья и поехать на общественном транспорте. Но глупо было надеяться на то, что дорожный затор внезапно рассосется именно тогда, когда мне понадобится ехать.

Приложение вызова такси тоже не радует, и я говорю не о том, что цену они задирают нереальную, сразу понятно, кто в нашей стране много получает, но еще и ждать этих жадных водителей настолько долго, что этот факт отбивает желание даже пытаться.

«А ведь еще и забрав меня, такси будет плестись в пробке, дорога–то одна. Нет уж, пойду пешком, восполню отсутствие тренажерного зала в моей жизни», – принимаю решение и разворачиваюсь в сторону дворов. Пешком можно хотя бы не делать крюк, глядишь, удастся не сильно критично опоздать.

Прохожу мимо нашего с Соней дома и по привычке всматриваюсь в окна. Мария Николаевна наверняка сейчас кормит мою дочь, свет горит только на кухне. И лишний раз радуюсь тому, что, приехав в этот город, я рискнула и вложила вырученные за продажу автомобиля деньги в квартиру. Цены в тот год были просто идеальными по сравнению с тем, что творится сейчас, и мне осталось всего–ничего до последней выплаты, да и мебели у нас с Соней становится все больше, глядишь, скоро наше жилье перестанет напоминать плохо обжитое.