Неверная (СИ) - Романовская Кира

Мать всё не затыкалась, даже когда принесли её заказ и Влад решил — пора давить.

— Замолчи уже! — резко сказал он и официантка, расставлявшая еду на столе, испуганно на него посмотрела. — Мне всё равно как ты провела эти два года, как и тебе, очевидно. Но нажаловаться на меня Сычу ты успела, какой у тебя херовый сын, мама! Звонит тебе раз в год, а ты и того реже.

Артемида поджала обиженно губы и начала разделывать мясо на тарелке, не поднимая на сына глаза.

— Мы встретились с Вячеславом и его женой в Чехии, на минеральных водах, которыми он отпаивал свою умирающую жену. Не помогло, она по-прежнему умирает! — чуть ли не с радостью сказала она.

— Боже, какая же ты мерзкая! — поморщился Влад, сжимая руку в кулак. — У людей горе, тяжелая болезнь, а ты…

— Мне на них плевать! Они мне никто! — тявкнула мама, брызгая слюной. — Сколько крови он у твоего отца попил, так ему и надо и его этой любимой Лидочке, с которой он пылинки сдувал всю жизнь. Ага, щас! Просто налево ходить по-правильному умел, шито-крыто и жену с детьми ни в чём не ограничивал, а не как твой отец каждый поход в чужую пизду целое событие со всеми вытекающими оттуда детьми!

Влад рассмеялся в голос, вот она женщина голубых академических кровей, которая тыкала всех профурсеток, что вились около мужа тем, что они жалкие деревеньщины из провинции, которые только на спине работать умеют, ни воспитания, ни ума. И где её аристократическое воспитание теперь? Время всё расставила на свои месте и её место было в будке около дома, где она облаивала всех в него входящих, будь то любовница мужа, мужья дочерей, сами дочери, и конечно, сын с женой, которая тоже была из провинции.

— Ты, мама, смотрю, без высшего общества совсем одичала. — усмехнулся Влад, оглядывая её побагровевшее от злости лицо.

— Прям как твоя дорогая Идочка! — скривила, итак кривоватое от пластики, лицо, любимая мамочка. — Что, принял блудную овцу обратно в стадо? И что она теперь среди всех твоих шлюх будет продолжать блеять о вашей большой любви? Такая была любовь, не оторвать было друг от друга! Была да всплыла! Ты такой же как твой отец — ходок по всем борделям в городе, а Ида твоя баба тупая из деревни под Свердловском, даже не смогла мужа удержать, который до неё снизошёл, под другого мужика легла и ноги раздвинула. Неблагодарная тварь!

— Пасть заткни или я помогу! — стукнул по столу кулаком Влад, чем опять напугал итак зашуганную официантку, что принесла его заказ.

— Из-за какой-то шлюхи на мать орёшь? Ну ты и каблук, Владичка! — фыркнула Артемида, отправляя кусочек мяса в рот.

— Ты оскорбляешь мою жену, может отец позволял такое делать с тобой всем кому не лень, даже сам не гнушался тебя с дерьмом смешивать и оплеухи отвешивать. Но я не он! — зарычал на мать сын, перегнувшись через стол. — Ты можешь, что угодно говорить про меня, но про неё не смей! Она мать моего сына!

— Твоего ли? Ты бы тест сделал, а то мало ли, женились то вы по залету. — криво усмехнулась Артемида.

Всю жизнь она только и делала, что больно била словами своего мужа, она хорошо натренировалась в умении бить по живому, и с наслаждением смотрела, как жертва корчится от боли и ей было совершено всё равно, муж перед ней или сын. Оба мужики, что не достойны её жалости.

— Ида никогда бы так не поступила со мной. — закинул удочку Влад и пиранья тут же накинулась на кусок мяса, выпуская острые зубы.

— Ой ли, сыночка? Думаешь она не такая? Идочка твоя дорогая! А где была твоя Ида три года, а?! На каких хуях прыгала?!

— Я точно знаю, где она была и что делала, а вот ты нет, поэтому захлопни пасть, ты меня достала! — процедил сквозь зубы Влад.

— Точно знаешь, где была и что делала? — лишь усмехнулась она в ответ. — Да она у тебя под носом уже член новый нашла, как его там зовут? Коршун? Диночке только по лицу попало за то, что правду тебе сказала, глаза раскрыть попыталась. Переживает за тебя, вот кто тебя любит! Всю свою жизнь, а ты неблагодарный, такую же как ты себе нашел, и радуешься!

От того с каким пренебрежением Артемида говорила о нём, Владу стало не по себе, он вдруг понял, что всю жизнь был сиротой при живой матери, да и при отце. Как и Ида, он никогда не знал, что значит материнская ласка, любовь, поддержка, может поэтому они друг к другу притянулись. Откуда то в Иде была и ласка, и любовь, и забота, а Влад просто положил ей голову на колени и утонул в её любви. И когда его этой любви лишили, он стал ещё более озлобленным и злым, чем был раньше.

— Ты, смотрю, всё ещё с Диной лучшие подружки. — покачал головой Влад. — Ей то чаще звонишь, чем мне, похоже.

— Диночка, хорошая девочка, из нашего круга.

— Какого, блять, нашего круга?! Нет никакого круга, нет высшего общества к которому ты себя причисляешь, как ты до сих пор этого не поняла?! — не выдержал Влад её напыщенности.

— Ты смотрю мудрости хлебнул, не из заботливых ли рук женушки, что тебе рога наставила? — хохотнула Артемида, делая внушительный глоток вина из бокала.

— Ты откуда знаешь? Свечку держала? Презервативом поделилась? — сжал челюсть Влад, пытаясь не дать волю чувствам, и не дать пощечину собственной матери.

— Сорока на хвосте принесла. — пространно заметила она.

— Хватит! — стукнул кулаком по столу Влад и вино из бокала пролилось на стол, капли попали даже на лицо матери. — Я знаю, что в ночь перед тем, как я попал в аварию, ты была у нас дома с моей женой и сыном, а потом только с ним! У него до сих пор остался шрам после первых и последних посиделок с бабушкой! Ты в шаге от того, чтобы я тебе, блять, что нибудь не прижег. Язык твой поганый, например. Говори, какого хрена ты у нас дома делала?

— У жены своей, святоши, спроси. — прошипела змея, хватая в руки свою сумку, чтобы уйти.

Влад грубо вырвал из её рук сумочку и кинул в другой конец пустого зала.

— Ты что себе позволяешь, мерзавец?! — вскинула брови мать на зарвавшегося сына.

— А что такое, мама? Я же вылитый отец! Учусь у лучших общению с тобой! — усмехнулся Влад, кивая кому-то за её спиной. — Хер ты отсюда выйдешь, пока всё не скажешь. Ресторан сегодня только для нас двоих работает, хоть до самого утра.

Артемида испуганно оглянулась, только заметив, что вокруг не было ни души, лишь два охранника Влада степенно попивали кофе, сидя за барной стойкой. Ресторан принадлежал Морозову, Ковалевский договорился с ним о небольшой услуге. Первый этаж ресторана без окон на цокольном этаже был весь в их распоряжении, два выхода и оба были для Артемиды закрыты.

— Т-ты что это делаешь? Я хочу уйти… — вдруг побледнела мамочка.

— Уйдешь на все четыре стороны, когда скажешь всё, что произошло в тот вечер и ночь. — жестко отрезал Влад. — Или ты увидишь то, что воспитал во мне мой отец, своими руками и ремнем…

Впервые в глазах Артемиды мелькнула тень страха, она забегала глазами вокруг, но помощи ждать было не откуда, она была один на один с мужчиной, которого родила и не воспитала.

— А что твоя женушка говорит?

— Сверять показания я не буду! — рявкнул сын, теряя терпение. — Говори!

Она помялась ещё немного, но все же решила дать ему то, что он хочет.

— Я зашла к ней в гости, а то она что-то пропала, без тебя никуда не ходила, на мой юбилей не пришла. Она какая-то замотанная вся была, нервная, а глазки грустные грустные, как будто ты её бросил. — слегка улыбнулась кривой улыбкой любящая мать. — Я её поспрашивала, что да как, она не отвечала, ну я думаю, хрен с тобой. Уж не знаю, что у неё там стряслось.

Влад прекрасно знал что, но выдавать самого себя этой твари не собирался.

— А потом ей кто-то позвонил, она сто раз в лице поменялась, заметалась по комнате, расплакалась. Еле её успокоила, истеричку твою. — фыркнула Артемида, закатывая глаза. — Оказалось мамаша её ей позвонила, так мол и так доченька, у меня рак последней стадии, хотела проститься, прощения попросить, только странное место она выбрала для прощения, ресторан-клуб «Пангея». Ида собралась и поехала, я с вашим сыном осталась, нянь то твоя баба не признавала. А тут мать все таки, болеет, надо бы сходить.