Мелкая река (ЛП) - Карлтон Х.Д.

Зловещая тишина воцаряется над нами, когда последние слова Барби звучат, а затем исчезают в прохладном воздухе. Я вздрагиваю, несмотря на то, что в этом доме чертовски жарко.

Я всегда ненавидела эту историю. Историю о моем рождении и о том, как я появилась на свет. Билли готовился убить беременную женщину и пустить ее и ее мертвого ребенка в плавание по реке. Неудивительно, что из реки вытащили не один труп. Все они были ничейными, без родных и близких, и ни одной живой души вокруг, которой было бы не наплевать. Барби, возможно, повезло, и она вызвала бы сочувствие, поскольку в момент убийства была беременна, но не настолько, чтобы по-настоящему искать убийцу.

Столько ночей я мечтала, чтобы все так и было. Я ненавидела себя за то, что родилась, потому что, если бы я подождала еще минуту, меня бы никогда не было. Я бы не перенесла пыток и издевательств, которые так и не закончились, даже спустя двадцать два года. Мне был бы открыт доступ в рай без необходимости сначала пройти через ад. Я была бы свободна.

— Может быть, твоя жизнь и была спасена, но моя закончилась в тот день, - говорю я, заставляя себя быть спокойной. Она ухмыляется, как будто знает, как сильно меня задевает эта история. Мако ничего не говорит, но уголки его глаз немного смягчились.

— Деньги, Барби, - напоминаю я, нетерпеливо щелкая пальцами. Напоминание о Билли разожгло новый огонь под моей задницей.

— У меня их нет, - коротко отвечает она.

Мако встает рядом со мной, скрещивает руки на широкой груди и смотрит на Барби, нахмурив брови. Он не смотрит на нее сверху вниз, как будто он лучше ее - он смотрит на нее сверху вниз, чтобы запугать ее.

Для меня.

Шок ударяет меня по лицу, когда я вижу, как Барби краснеет от пристального взгляда Мако. Никогда в своей гребаной жизни я не видела, чтобы Барби краснела.

Единственное, что выводит меня из шокового состояния, - это пачка чистых купюр, шлепнувшаяся на грязный стол. При виде купюр у меня замирает сердце. Чистые купюры не проходят через руки Барби. Этого просто не бывает. Этот город грязный, а деньги еще грязнее.

— Откуда ты это взяла? - шепчу я, глядя на купюры, как на живых змей, готовых укусить.

Барби опускает взгляд на купюры, а затем снова на меня, в ее глазах читается непередаваемая эмоция. Это почти похоже на трепет, но это слово ассоциируется с Барби только тогда, когда речь идет о Билли.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, Ривер.

— Почему он дает тебе деньги? - процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Потому что он знает, что ты приходишь за арендной платой каждый месяц. Говорит, что хочет позаботиться о своих любимых девочках, поэтому дает мне деньги, чтобы я отдала их тебе. Он сказал, что так можно убить двух зайцев одним выстрелом.

В животе у меня бурлит, крутит и крутит, пока я не убеждаюсь, что меня сейчас стошнит. В горле поднимается рвота. Я делаю шаг в сторону от денег.

— Мне не нужны его деньги, - шиплю я. — А как же деньги, которые ты зарабатываешь?

— Это мои деньги! Кому какое дело, откуда они взялись, Ривер. Просто возьми их!

Не задумываясь, я хватаю деньги и швыряю их ей в лицо, десятки купюр бьют ее по лицу, а затем летят на грязный кафельный пол. Барби вскакивает, ее стул громко стучит за ней, и вцепляется мне в лицо.

— Что, теперь ты боишься принимать деньги от Призрачного Убийцы? Ты же много раз принимала его член в себя, что же плохого в его деньгах?

Весь воздух высасывается из комнаты, оставляя лишь застойную, леденящую душу тишину. Я зажмуриваюсь и закрываю глаза, на веках уже выступили слезы. Одна проскальзывает, когда я слышу, как Мако делает один шаг вперед.

— Что, черт возьми, ты только что сказала? - Час назад его низкий гравийный голос был наполнен желанием и потребностью. А теперь... Теперь в нем звучит презрение.

Проклятие срывается с моих губ, когда я поворачиваюсь лицом к Мако. Он уже смотрит на меня сверху вниз, на его красивом лице отражается шок. В сочетании с обидой. Глубокой, режущей обидой.

— Я собиралась тебе сказать, - стыдливо пробормотала я. Мне так хочется опустить глаза к ногам и спрятаться от гнева, наполняющего глаза Мако, как пустой бензобак, в который заливают бензин.

— Ты знала, кто такой Призрачный Убийца? Все это время?

Сзади меня раздается издевательский смех Барби. Мои плечи поднимаются к ушам, и смущение захлестывает меня. Я меньше всего хочу, чтобы Барби стала свидетелем этого. Я привела домой мужчину, которого хотела даже она, а теперь он расстается со мной прямо у нее на глазах, не прошло и получаса.

— Да, но... - Мако поворачивается и бросается вон из дома прежде, чем я успеваю закончить фразу - или, скорее, свое неубедительное оправдание.

Я разворачиваюсь и бегу за ним, несмотря на то, что слова Барби, останавливающие сердце, следуют за мной. — Подожди, пока он узнает, что Билли еще и твой отец.

Я почти останавливаюсь. Я чуть было не обернулась и не потребовала, что, черт возьми, Барби только что сказала. Но она, должно быть, лжет. Она просто подстрекает к драке, чтобы причинить мне боль. Не может быть, чтобы Билли был моим отцом. Кто-нибудь из них уже сказал бы мне об этом.

— Мако, подожди! - кричу я, не обращая внимания на то, что на крыльце дома, расположенного несколькими дверями ниже, собралась небольшая компания, которая сейчас затихает, наблюдая за тем, как Призрак Шэллоу Хилл гонится за неизвестным мужчиной. Человеком, которому явно не место в этом городе.

— Просто... черт! Садись в эту чертову машину, Ривер. - Он распахивает свою дверь, бросается внутрь и захлопывает за собой дверь. Не желая, чтобы он уезжал без меня, я забираюсь в машину и едва успеваю захлопнуть дверь, как он выезжает с подъездной дорожки, оставляя за собой следы заноса.

Оба кулака сжимают руль так крепко, что кожа проминается под его хваткой. Белые костяшки пальцев смотрят на меня в темноте, напоминая, что я облажалась.

Опять.

Его руки дрожат, а дыхание наполняет напряженную тишину короткими, сипловатыми всплесками.

— У тебя есть его фотография? - спрашивает он напряженно, в его тоне звучит злость.

— Да, - шепчу я, во рту у меня привкус пепла. Слезы застилают мне глаза, когда я достаю свой телефон и ищу единственную фотографию Билли, которая у меня есть. Я сделала ее много лет назад, перед тем как уехать. В ту ночь он был особенно диким, жестоко расправился со мной, разрывая на части душевно и физически. Я уже получила место в университете и знала, что уеду через неделю. Я до сих пор не знаю, зачем я это сделала, но я незаметно пронесла письмо, когда Билли смотрел на меня, все еще злясь за то, что я сделала той ночью. Причины гнева Билли от меня ускользают, остается только одно - издевательства, которым он меня подвергал из-за этого.

Яркий свет моего телефона освещает ожесточенное лицо Мако, когда я протягиваю ему дрожащий телефон. Как только его взгляд падает на фотографию, он резко жмет на тормоза и уводит машину на обочину. От силы рывка мое тело подается вперед, и, даже находясь в состоянии гнева, Мако все еще заботится обо мне настолько, что закрывает рукой мою грудь и толкает меня обратно на сиденье.

— Блядь! - рычит он.

Я подпрыгиваю так сильно, что ударяюсь головой о стекло окна. Мако сжимает кулак и бьет им по рулю, да так сильно, что машина взвывает от его удара по клаксону.

— Мако, остановись! Что случилось?! - кричу я, в моем голосе отчаяние и страх. Я не боюсь Мако как такового, но я боюсь того, что означает его реакция. Я не понимаю его реакции на фотографию.

Он наконец останавливается, на его костяшках пальцев уже появились синяки. Он терзает руками свои волосы, пытаясь отдышаться.

— Когда ты это поняла? - требует он, отворачивая от меня лицо и приклеиваясь к окну.

Горячие, не останавливающиеся потоки слез текут из моих глаз. — Когда ты рассказал мне о нем за ужином. Когда Билли напал на меня той ночью... он назвал меня призраком, как и он сам... В общем, это что-то такое, что часто встречается в Шэллоу-Хилл из-за Билли. Он говорит, что когда вырастаешь в таком месте, как Шэллоу Хилл, от этого никуда не деться. Поэтому, когда ты это делаешь, а потом возвращаешься... тебя считают призраком. Кто-то, кто просто бродит по улицам, когда ему вздумается, но в конце концов всегда исчезает. - Я вытираю сопли нижней частью футболки. Я продолжаю, мой голос дрожит, когда я признаюсь.