Измена. Простить, отпустить, отомстить? (СИ) - Шевцова Каролина

- Пускай кусает что хочет своими винирами.

- Ой, Настюша, да нет там никаких виниров, и вообще… - раздался то ли хрюк, то ли смех. Пока мама что-то щебетала, я сменила кроксы на лодочки, а халат на брючный костюм серого цвета. Переложила ключи и кошелек в боковой отдел сумочки. Полила цветы. Оглянулась, чтобы проверить, все ли взяла. Выключила свет. А мама все говорила, - … просто омерзительно! Он стал пропащим человеком, когда ты от него ушла! И я сказала, чтобы не смел, да-да, так и сказала, не смел тащить свою безродную шавку на наш прием! Там будет весь цвет города и какая-то бардибелка! У нее даже фамилия мещанская! Ты понимаешь, что это значит?

- Нет, не понимаю. Она все-так маромойка или бардибелка?

- Настя, не строй из себя дурочку, это одно и тоже.

- Пусть так. – Отвлёкшись на секунду, я бросила в сторону: - До завтра, Лидия Васильевна. Да, мама, я все еще тебя слушаю. Нет, это конечно важно, хотя стоп… – И я сама резко затормозила, отчего чуть не ударилась лбом в дверь. Мысль, пронзившая меня, казалась такой удивительной, такой ненормально правильной. А кому это собственно важно? То как выглядит Савранский, где он живет, с кем спит, что ест, цвет его кала и частота мочеиспускания – все это больше не моя забота. И мне правда плевать, кого он приведет на праздничный банкет. И так легко стало от этого, что я даже рассмеялась.

- Милая, все в порядке? - Забеспокоилась мама.

- Все восхитительно, - оперившись рукой о стену лифта, я пыталась наладить дыхание. – Мама, все очень хорошо, веришь?

В трубке раздалась тишина. Я даже подумала, что это помехи связи, но мама заговорила раньше, чем лифт приехал на первый этаж.

- Знаешь, Настя, я даже тебе завидую. Тебе изменил муж, и ты так легко приняла это, отпустила, я бы не смогла. Да что уж, я и не смогла в свое время, все гонялась за кем-то, все что-то доказывала. А жизнь вон какая оказывается – плывешь себе и радуешься. А главное, что уже поздно что-то менять...

Коридор оказался пустым, даже администратор ушла со своего места, но я все равно понизила голос, чтобы никто меня не услышал:

- Мам, да я ж тоже думала, что поздно. А потом появился Тимур, и с ним я не старая, сорокалетняя как там, бардимойка? А, неважно. С ним я девочка, которой снова шестнадцать. Невероятно чувство, понимаешь?

- Нет, - подумав, ответила мама, - никогда такого не было. В чем там пойдет твой Тимур, кстати? Ты нашла ему костюм под свое платье?

- Ох, нет, - сказала я вежливо, хот я в голове крутилось «ох, блъдь». Выбрать костюм для Зелибобы оказалось так трудно, что я даже зауважала его за то, что как-то дожил до сорока и ни разу не выходил на улицу, прикрывшись фиговым листком. У моего мужчины была очень нестандартная фигура. Невысокий, широкий в плечах и с огромными ручищами, в костюмах он выглядел как Гимли, приехавший на похороны Леголаса. Первые десять вариантов я заказала с примеркой на дом, еще не догадываясь, какое испытание нас ждет. Следующие выходные мы провели в торговом центре и снова мимо. Пока я щелкала носом, а Тимур рвал рукава белых рубашек на своих бицепсах, выяснилось, что пошить смокинг по его параметрам мы уже не успеем. А идти в ресторан в трико и майке все еще не комильфо. Ситуацию неожиданно спас Гавр, который знает какой-то секретный магазин с одеждой для нестандартных мужчин. Для разных нестандартных, а не пузатых дядек с беременным штанами и моделями а-ля семидесятые. Ага, такое мы тоже примеряли.

- Мам, сегодня как раз пойдем посмотрим один вариант, не переживай, он не опозорит вашу фамилию. – Такие вещи всегда волновали родительницу. Выйдя замуж за моего папу, мама очень быстро забыла свои рабоче-крестьянские корни и вдруг стала родовитой аристократкой по мужу. Так что я знала, на что давить.

- Да глупости, - беззаботно отозвалась та, - я не о фамилии переживаю, а о том, чтобы тебе было комфортно. Ты ведь такая красавица, статная, благородная женщина и Тимур у тебя замечательный, нужно просто припудрить его немного сверху.

Такие понятия как Тимур и пудреница даже в одном предложении рядом не стояли. Но я не стала спорить, потому что увидела, как мой лысенький, облокотившись о капот машины, ждет меня с работы. Помахала ему рукой и показала на телефон.

- Минутку, сейчас попрощаюсь. Мам, я правда тороплюсь, там это… магазин скоро закроется.

- Конечно-конечно, Настя. Желаю выбрать вам лучший на свете костюм! Чтобы твой Тимур наконец заиграл рядом с тобой, и чтобы эти Савранские перемёрли там от зависти.

- Пускай живут, - легко бросила я и отключилась, не прощаясь.

Все здесь оказалось как в лучших домах Парижа. Очень вежливый, вылизанный продавец, вешалка на колесиках и заранее подготовленные по нужным лекалам костюмы. Брюки были выглажены до такой степени, что об их стрелки порезаться было можно. А чтобы добить нас окончательно, в уборной мы нашли не только мыло, но и крем для рук.

Рай для модников и то еще местечко для нас с Тимычем. Пока я сидела на диванчике и пила кофе, Тимур страдал в примерочной.

- Это обязательно? - Раздалось из-за плотной ширмы.

- Нет, конечно, специально ради нас дресс код с White Teа сменили на Bomzh Beer.

Раздалось шуршание ткани. Тимур отодвинул штору и бросил на меня смиренный взгляд.

- Шутить изволите, Настасья Борисовна?

- А то, Тимур Джан. Ну не кривись, - я встала и, подойдя к Зелибобе, провела рукой по косматой щеке. – Это просто одежда, ты ведь как-то покупал ее сам, без меня? А кстати, как ты покупал ее без меня?

- Настя, как настоящий джигит я не покупал одежду, я ее добывал в бою!

- Ой, брехун.

- Не брехун, а сказочник.

- Нет, ну, правда, ты где эти шаровары свои берешь?

- В Пятигорске, на рынке у тети Розы. А ты чего смеешься, хочешь, я ей позвоню, она и тебе наряд подберет. Самой модной будешь.

Пока мы обменивались колкостями, консультант подготовил для примерки новый костюм. Идеальный в плечах, но такого цвета, такого цвета, что я просто…

- Небесно-голубой, последний писк моды.

Тимур с сомнением крутил узкие брючины в могучих руках.

- Последний - это в смысле предсмертный? Тогда пускай пищит, похороним эту моду с почестями.

Продавец театрально пожал плечиком:

- В Париже на неделе моды все так и ходили.

Я с сомнением смотрела на голубую тряпочку на теле своего Зелибобы. Нет, в теории вышло не плохо. Но на практике – не хочу проверять на прочность наши отношения. Уверена, Тимур меня любит, но не так сильно, чтобы надеть голубой костюм.

-Отпадает! – Поморщила я нос. – Нам, понимаете, попроще надо. Чтобы не Париж вздрогнул, а Пятигорск оху*ел. Сможете?

- Ага, и чтоб Минеральные воды немножко задело, у меня там первая учительница живет, говорила, что ничего путного из меня не выйдет. А я смотри, весь голубой, - и он поиграл бицепсами с натянутой на них небесного цвета тканью.

- Сними, пожалуйста, этот ужас, а вы принесите что-то менее модное, хорошо?

Это был третий раз, когда бедный консультант менял ассортимент костюмов. Вот и сейчас он только кивнул носом-клювом и побежал за дверь с надписью «Персонал».

- Насть, я…

- Ничего не слышу, Тимурчик! Я не уйду отсюда, пока мы не упакуем тебя в приличный пиджак, понял?

Он еще повздыхал, а я вернулась к чашке остывшего кофе. Допила в один глоток, чтобы немгого взбодриться, но помогло мало. Но мы с Тимуром все-равно продолжили веселье. В модном нынче оверсайз Тим был похож на бандюка из девяностых. Потом нас порадовали цвета, от малинового (ей Богу, не хватало в руках мобилы и борсетки) до полосочки а-ля, только откинулся, но робу переодеть не успел. Были льняные костюмы, по типу пижамы, и брюки клеш, которые мой мужчина отказался даже трогать.

- Насть, ну мы же не до такой степени отчаялись?

- За себя говори, милый. Я уже на грани.

- Тогда давай возьмем этот, - он ткнул на единственную вешалку у себя в гардеробной. Там висел нормальный по фасону и по крою костюм самого тошнотного в мире цвета. Мокрый асфальт с блеском. Я бы даже смирилась с тем, как уродски мерцала ткань на свету, если бы не замечание Тимура: