Временная жена (ЛП) - Маура Катарина

Она обнимает меня за шею, цепляясь, словно боится, что я исчезну.

— Я не знаю, чем заслужила тебя, — шепчет она, — но я безмерно благодарна, что ты мой. Я люблю тебя, Лука. Я знаю, что тебе тяжело, что ты разочарован, но прошу, поверь: мы справимся. Мы сможем построить все заново, шаг за шагом, сколько бы раз ни пришлось. Если ты рядом, я готова на все. Мне не важна карьера. Не важны деньги. Я не стремлюсь к престижу. — Она прижимает ладонь к моей груди, туда, где бешено колотится сердце. — Все, что мне нужно… это ты. Только ты.

Я смотрю в эти чистые, искренние глаза и киваю, позволяя ее словам успокоить мое беспокойное сердце. Она права. Мы с ней справимся.

Я только хотел бы, чтобы наша любовь не стоила нам так дорого. Я хочу заботиться о ней, дарить ей все, что она пожелает, и сделать счастливой… а вместо этого чувствую, что снова подвел ее.

Глава 68

Лука

— Позвоните мне, когда приземлитесь, — просит моя теща, и в ее взгляде читается беспокойство.

Последние пару недель она только поддерживала нас, и я начинаю думать: а вдруг, наблюдая за тем, как Валентина и я боремся и не сдаемся, она и сама нашла способ залечить свои раны? Похоже на то. Больше нет той тревоги в ее глазах, больше нет страха, что я предам или обижу ее дочь. И Валентина рядом со мной выглядит куда спокойнее.

Раньше я и не осознавал, насколько велика была пропасть между нами. Но она права: между нами всегда существовало некое неравенство — и из-за того, что у меня было больше власти, и из-за того, что наш брак изначально строился на контракте, казавшемся принуждением. В каком-то смысле мы выбрали друг друга. В каком-то — обстоятельства выбрали за нас.

Но теперь я смотрю на свою жену и понимаю: все, через что мы прошли, было тем самым серебряным отблеском среди грозовых туч, за который я всегда буду благодарен. Она рядом не потому, что у меня есть деньги. Не потому, что я могу предложить ей жизнь в роскоши. Нет, она остается со мной, несмотря на то, что я остался без гроша, несмотря на то, что впереди нас ждут тяжелые времена. Она здесь по своей воле. И это бесценно.

— Лука! — раздается голос Валентины, полный тревоги. — В приложении написано, что на наш рейс вот-вот закончится посадка. Как такое возможно? Я думала, у нас еще час в запасе! Что будем делать?

Я усмехаюсь и крепче сжимаю ее руку.

— Бежим.

Мы быстро целуем ее мать на прощание, после чего бросаемся вперед, лавируя между пассажирами и очередями на досмотр. Валентина смеется, когда нас пропускают вперед под предлогом того, что наш рейс уже вот-вот отправится. Эта улыбка не сходит с ее лица до самого выхода на посадку.

— Мы же хотели новых приключений и впечатлений, да? — игриво говорит она, глаза сверкают. — Ну так вот одно из них. Лука Виндзор, бегущий на самолет. Если бы я не бежала рядом с тобой, сказала бы, что это карма за все те разы, когда мне приходилось нестись через взлетное поле в Виндзорском авиапарке на каблуках, потому что тебе срочно понадобились какие-то бумаги.

Я виновато улыбаюсь и подношу ее руку к губам.

— Давай так: за все, что я заставил тебя пережить, ты можешь наказывать меня всю оставшуюся жизнь, — предлагаю я, подмигивая. — Говорят, телесные наказания сейчас в моде. Может, стоит попробовать?

Валентина хихикает и качает головой.

— Разве то, что я твоя жена, недостаточное наказание? — спрашивает она, передавая билеты бортпроводнице.

— Нет, — отвечаю серьезно. — Это величайшее благословение и самая большая честь.

Мы заходим в самолет… и тут же останавливаемся, замерев в недоумении.

— Что за хрень? — вырывается у меня, когда осознание накрывает с головой.

Это не коммерческий рейс. Это личный самолет Виндзоров. И он заполнен лицами, которых я не ожидал здесь увидеть.

— Лука, — раздается голос бабушки. — Вэл.

Она улыбается своей привычной загадочной улыбкой, которую невозможно расшифровать. Я ошеломленно оглядываюсь и вижу, как мои братья, Сиерра, Рейвен, Фэй, Сайлас и Аланна поднимаются со своих мест.

— Ну наконец-то, — ухмыляется Лекс, поднимая телефон и демонстрируя мигающий код на экране. — Я уже устал ждать. Может, «Последний вызов» — это было перебором? Вы ведь побежали, да?

Бабушка прочищает горло, и в ее глазах появляется что-то похожее на раскаяние.

— Лука, — произносит она тихо, — ты сможешь простить эту старую, вечно сующую нос не в свое дело женщину?

Я напрягаюсь, но ничего не говорю.

— После смерти бабушки Валентины она… угасала, — продолжает бабушка. — А вместе с ней и ты. Когда ты вернулся домой без нее и днями не выходил из дома, я поняла: я должна вмешаться. Я наблюдала за тем, как Валентина теряла себя. Надеялась, что она возьмет себя в руки… но с каждой неделей дистанция между вами только росла. Ей нужно было то, за что можно было бороться. Что-то, ради чего стоило продолжать. Вам обоим нужно было.

Бабушка отводит взгляд.

— Я увидела возможность дать вам обоим новый старт… и воспользовалась ею.

В ее голосе нет ни извинений, ни раскаяния. Только спокойное осознание совершенного.

— Это из-за меня и моих махинаций ваш брак начался с такой пропасти между вами. Я считала, что обязана исправить свою ошибку. Поэтому я сделала все, чтобы убрать условия, которые привели вас к свадьбе, и дать вам шанс выбрать друг друга. Так, как это должно было быть изначально.

Я перевожу взгляд на Валентину. Она смотрит на меня, и я чувствую, как все разбросанные куски мозаики наконец-то складываются воедино.

— Ты играла с нами, — медленно говорю я, разрываясь между злостью и облегчением.

— С самого начала, — шепчет Валентина, в ее голосе слышится потрясение.

— Когда это началось? — спрашиваю я, и мой голос звучит на пугающе ровной ноте.

Бабушка медлит, а затем достает из сумочки фотографию. Протягивает мне. Мы с Валентиной в изумлении смотрим на снимок.

— Это вы двое, спустя несколько дней после рождения Валентины, — объясняет она.

На фотографии пятилетний я держу в руках крошечного младенца. В моих глазах читается ужас, но и какое-то детское восхищение. А Валентина такая крошечная.

— Лука, в тот день твои родители навестили родителей Вэл. Они взяли тебя с собой, и ты был просто очарован этой девочкой. Они шутили, что вас стоит поженить. В конце концов, Валентина — Гарсия. А ваши отцы были друзьями.

Я чувствую, как напрягается Валентина, и тут же крепче сжимаю ее талию.

Я не мог вечно скрывать от нее правду о наших семьях, но черт, как бы мне хотелось, чтобы этот момент не наступал.

— Сначала это была просто шутка. Но потом твоя мать часто повторяла это. Она души не чаяла в Вэл и любила повторять, что всегда мечтала о дочери. Но раз уж ей не суждено было родить девочку, то почему бы не сделать Валентину своей невесткой? Это никогда не было чем-то серьезным, всего лишь разговоры. Но мне запомнилось, что твоя мать действительно этого хотела.

Бабушка снова отводит взгляд. В ее чертах появляется боль.

— Когда мы потеряли твоих родителей, я потеряла и Валентину. Годы спустя я нашла ее, когда она подала заявку на работу у нас. Я связалась с ее матерью, чтобы узнать, согласилась бы она на брак по расчету… но она резко возражала. Более того, она пригрозила, что заставит Вэл уволиться, если я хотя бы заикнусь об этом снова. Она не хотела, чтобы Валентина работала у нас. Не хотела иметь с нашей семьей ничего общего.

Я чувствую, как сердце Валентины бешено колотится под моей рукой.

— Я ничего не могла сделать, — продолжает бабушка. — Поэтому решила: если вы действительно предназначены друг другу, как считала твоя мать, то рано или поздно что-то между вами вспыхнет. Я ждала… но ничего не происходило. Более того, в какой-то момент Вэл перестала приходить на семейные ужины… Тогда я пошла на риск. Надеялась, что все обернется так, как я себе представляла.

Я сжимаю пальцы на талии жены, взгляд мой прикован к фотографии в руках.