Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
- Ближе к делу! Я просто потребую от Эммы, чтобы ты была на премьере А если она не согласится, скажи, что больше не станешь править ее кошмарики!
- Гениальная идея!
А на другой день Дуня вернулась из школы грустная.
- Что случилось?
- Габриэль ногу сломал.
- Бывает, не грусти. Срастется у него нога. Он молодой, через два месяца бегать будет...
- Но ты его уже не увидишь, ты уедешь.
- Я же вернусь. Мне, знаешь ли, очень тут нравится.
- Слушай, а ты когда издашь свои пьесы, внизу напишешь: Майорка, Кан-Пастилья, такой-то год?
- Ты этого хочешь?
- Да, по-моему, это было бы круто!
- Значит, напишу, что за проблема. Нет, я еще лучше сделаю!
- Что?
- Я посвящу свою первую пьесу тебе! И на программке будет стоять: "Посвящается Евдокии Курлыкиной". Может, без тебя я бы и пьесу не написала.
У девочки глаза полезли на лоб.
- Ты и вправду так напишешь?
- Конечно.
- Нет. Не надо, - твердо заявила она, немного поразмыслив.
- Почему?
- Потому что люди будут говорить, что ты так к маме подлизываешься.
- Мне плевать!
- А мне - нет! Я буду просто знать, что ты это мне посвящаешь. И все.
- А если без фамилии, просто Дуне?
- Нет.
- Знаешь, Дуня, твоя мама не зря тобой гордится.
***
Но через десять дней мне улететь не удалось. За два дня до отлета я катила на роликах по набережной, и вдруг дорогу мне перебежала трехцветная, довольно-таки драная кошка. Я еще не успела сообразить хорошо это или плохо, как со всего маху влетела мордой в фонарный столб. У меня в буквальном смысле слова искры из глаз посыпались. Спасло меня только то, что на голове была бейсболка с довольно длинным козырьком. Он несколько самортизировал удар, но здоровенная шишка на лбу и фингал под глазом были мне обеспечены. А хороша бы я была, если бы у меня не сломались темные очки!
Именно потому я и напялила Дунину бейсболку.
Было больно и обидно, просто до слез.
Вера Ивановна при виде меня побледнела.
- Саша, какой ужас! Что с вами случилось?
- Да въехала в фонарный столб и заработала фонарь!
- И вы еще острите! Надо что-то делать!
- В Москве я лечила мужу синяки мазью "Арника", а тут... И как с такой рожей в Москву лететь? - чуть не плакала я.
- Надо отменить полет! У вас может быть сотрясение мозга!
- Нет никакого сотрясения, меня же не тошнит.
- Вы уверены?
- Конечно. А вот шишка вспухла, черт бы ее драл.
Она прикладывала мне к шишке тряпочку со льдом, чем-то мазала синяк, словом, хлопала надо мной крыльями.
Дуня позвонила в аэропорт - поменять билет, а потом потащила меня в аптеку, где работал Габриэль.
Его там еще не было, но его мама, удивительно славная женщина, дала нам какие-то примочки, ощупала мою голову и пообещала, что дней через пять все пройдет. Но описать, в какую ярость впала Эмма, у меня не хватает слов.
- Ты что, ребенок? Не соображаешь ничего? Я всегда знала, что это плохо кончится! На роликах ей вздумалось кататься, а под ноги смотреть не надо?
Да через неделю уже репетиции начинаются! Ты тут нужна, к тебе вопросы есть, а ты там с битой мордой... Очень больно было? Ладно, лечись с утра до ночи. Все, пока. Про ролики забудь и Дуньке заодно запрети! А то, не дай бог, тоже морду расшибет. А ей еще замуж выходить. Все!
И она в сердцах швырнула трубку.
- Мама на тебя орала? - поинтересовалась Дуня.
- Как резаная.
- Знаешь почему?
- Ну?
- Потому что она тебя любит. Я еще совсем маленькая была, как коленку ушибу или палец порежу, мама сразу вопить начинала...
- Я так и поняла.
- И не обиделась на нее?
- На что ж обижаться, если мама кругом права.
Это все из-за кошки...
- Какого цвета кошка?
- Трехцветная.
- Это точно к счастью.
- Да ну - к счастью, к несчастью, не знаю, но новый этап в моей жизни начинается, это точно.
И я рассказала ей о своих встречах с кошками.
- Значит, белую кошку ты выбросила? А черная у тебя на столе стоит. Надо ее тоже выкинуть! Я тебе подарю трехцветную, тут такие миленькие продаются, из меха, видела?
- Черную жалко выкидывать...
- Из-за того мужика, да?
***
Мне было немного страшно, чем-то меня встретит Москва, это мой родной город, который я всегда любила и где у меня нет своего угла. Правда, Эмма сообщила, что уже сняла для меня квартирку. А кого мне хочется видеть из моей прошлой жизни? Пожалуй, только Ульяшу. Выходит, я очень одинока. Но на Майорке совершенно от этого не страдала, а как будет в Москве? Интересно, я когда-нибудь еще увижу Алекса? Вряд ли. Ну и бог с ним. А хочу ли я видеть Глеба? Тоже не знаю. Конечно, на роль Тараса взяли совсем другого актера, Николая Мешкова, очень модного и популярного, но далеко не такого красивого. Впрочем, этот актер настолько талантлив, что сойдет на сцене за любого красавца. А Паладьев отказался играть по состоянию здоровья, ему предстоит какая-то операция. Ну ничего, это все мелочи, главное, что пьесу ставят!
Встречала меня Эмма.
- Сашка, ну слава богу, я уж боялась, что ты начнешь колбаситься по Барселоне и ногу сломаешь.
- Да ладно тебе, один раз человек упал, а ты из меня невесть что делаешь. Между прочим, я второй роман закончила.
- Ну ты даешь! А пьесу?
- Нет, пока еще нет. Я бы закончила, но как Лобов мне прислал письмо, у меня крыша съехала.
Только на правку меня и хватило.
- Сашка, завтра повезу тебя в театр знакомить с Лобовым. Шмоток накупила?
- Конечно! Меня Дуняшка отвезла в один магазинчик в Аренале, я там много чего купила.
- Знаю эту лавочку. Не высший класс, но вещички там по крайней мере оригинальные. Сейчас едем ко мне, у меня переночуешь, а утром в театр.
Квартира у Эммы была роскошная, хотя довольно безвкусная.
- Располагайся, у меня там ужин готов, посидим с тобой, выпьем, хочу тебе многое сказать. Иди умойся с дороги, ну там хочешь - душ, хочешь - в джакузи лезь, хорошая штука с устатку, можно в кайф поколбаситься.
Когда я вышла из ванной, мы сели на кухне, поели, выпили, потом Эмма вдруг заявила:
- Сашка, мне чего-то так интересно показалось театром заниматься. В жизни ничего интереснее не делала. И народ такой. Мне нравится. Если дело пойдет, займусь этим вплотную. А ты мне будешь помогать.
