Империя Искушения (ЛП) - Финелли Мила

Я ничего не сказала, хотя мне потребовалось все мое самообладание, чтобы снова не упомянуть Меркурий.

Мы остановились перед рядом знакомых фотографий. На каждой была Пизанская башня с разного ракурса. Я хорошо их знала.

— Твоя мать сделала эти фотографии для меня, — сказала Бев. — Когда она училась там и встретила твоего отца.

— Да, я помню. Я люблю их. — После ее смерти я долгое время рассматривал эти фотографии, представляя ее стоящей перед знаменитой достопримечательностью.

Бев потянулась, чтобы снять рамку со стены. — Ты когда-нибудь читала, что она написала на обороте?

Мои мышцы напряглись от удивления. — Она написала на фотографиях?

— Только на этой. И я думаю, что это может помочь тебе понять.

Фотография была вставлена в рамку. Бев пришлось немного повозиться, но она наконец вытащила ее. — Вот. — Она протянула мне большую фотографию, и я перевернула ее.

Конечно же, там был изящный почерк моей матери.

Бев,

Какое это было время! Жаль, что ты не смогла приехать.

В следующий раз никаких оправданий! Жизнь коротка, а в мире слишком много радостей, которые можно испытать. Мы не должны позволять ничему сдерживать нас. Наслаждайся фотографиями.

Люблю,

Эбби

Я не могла говорить, мое сердцебиение отдавалось в ушах.

Жизнь слишком коротка. Если бы она только знала. Больше поездок не было, потому что я родилась восемь месяцев спустя. Потом она умерла шестнадцать лет спустя.

Мы не должны позволять ничему сдерживать нас.

Слезы жгли мне веки. Она была такой решительной, такой яростной. Независимой и сильной. И она воспитала меня такой же. Так что же случилось? Почему я боялась уезжать из этого города?

— Каждый день я жалею, что не поехала в ту поездку, — мягко сказала Бев. — Но я убедила себя, что кафе не выживет, если я закроюсь или позволю кому-то другому управлять им в течение двух недель. Я больше беспокоилась о деньгах, чем о счастье. И это часть того, что не так с нашей культурой. Мы ценим все не то.

— Это не деньги, — прошептала я. — Траттория — ее наследие, как и ее дом и сад. Облупившиеся обои и просроченные коробки с пудингом я не могу выбросить. Она все еще здесь, и я боюсь ее отпустить.

Бев притянула меня к себе в теплое тело. От нее пахло ванилью. — Милая, ты не отпускаешь свою маму. Это просто вещи. Твоя мама всегда будет с тобой, где бы ты ни была.

Я знала это в теории, но все равно было трудно принять. — Ты думаешь, мне следует переехать в Италию.

— Я думаю, что тебе стоит поставить себя на первое место для разнообразия. Делай то, что делает тебя счастливой.

Сделав глубокий вдох, я отстранилась и промокнула глаза кончиками пальцев. Я не хотела испортить тушь. — Я подумаю об этом.

— Хорошо. Теперь иди и принеси свой напиток, пока он не растаял и Сэм не начала кричать.

Мы оба знали, что Сэм довольно сдержана, но я вернула фото Бев и пошла к стойке. Чак, единственный риелтор в городе, платил за свой кофе, пока я собирала ключи, кошелек и выпивку. Мы знали друг друга со школы. — Привет, Вэл, — сказал он.

— Привет, Чак. Как дела?

— Лучше не бывает. — Он опустил два доллара в банку для чаевых в кафе.

Сэм прислонилась к стойке. — Чак говорил, что особняк в Портофино продан.

Я чуть не уронила свой холодный кофе. Образы эспрессо на террасе и долгих ливней набросились на меня. Выбирая галстуки, обнимаясь, выбирая сумочки и занимаясь сексом. Много-много секса.

Бывший дом Луки… продан? Теперь кто-то другой купил этот безвкусный дом.

Боже, вселенная меня ненавидит.

Они оба странно на меня уставились. Я выпалила: — Поздравляю, Чак. Увидимся.

И я убралась оттуда к черту, пока снова не начала плакать.

Глава тридцать восьмая

Валентина

Книжный клуб был в самом разгаре.

Почти все мужчины города были забиты в баре траттории, голодные взгляды следили за женщинами в углу. Однако вместо того, чтобы пить с друзьями, я наливала напитки клиентам и помогал за стойкой. Это занимало меня, а также не давало моим друзьям допрашивать меня о Луке.

Новый бармен, Куинси, сын Энн-Мари, не мог отличить — Манхэттен от Лонг-Айленд Айс Ти, но я не могу жаловаться. Куинси пришел на смену Габи после того, как он вернулся в Италию, чтобы стать принцем мафии. Я скучала по Габи, но мы с ним регулярно переписывались. Он казался занятым, но счастливым. Он никогда не упоминал своего отца, а я никогда не спрашивала.

Неужели Лука снова начал спать со своей любовницей?

Эта мысль заставила мой пустой желудок перевернуться, поэтому я засунула оливку в рот и огляделась. Роберто вертелся у входа, хотя я давным-давно сказала ему идти домой. Не было никаких причин, чтобы мы оба были здесь, и я бы закрылась после того, как мои друзья ушли. Команда Джованни почти закончила сервировку ужина, и нам оставалось только побеспокоиться о баре.

Через несколько минут я разливала пиво. Когда я повернулась, Мэгги стояла у бара и хмуро смотрела на меня. Я отдала клиенту его деньги. — Спасибо, Карл. Дай мне знать, когда тебе понадобится добавка. — Он повернулся к своим приятелям, а я присела на барную стойку поближе к Мэгги. — Что-нибудь нужно?

Ответ моей подруги был мгновенным. — Да. Ты.

— Я здесь.

— Вэл, черт возьми. Это меня бесит. Иди, садись с нами.

— Я не хочу. Они все смотрят на меня грустными, жалостливыми глазами. Как только я сяду, они захотят услышать, что случилось. Честно говоря, у меня нет сил.

— Это только потому, что они заботятся о тебе. И я скажу им, чтобы они не поднимали тему Луки Бенетти сегодня вечером, я обещаю. — Она положила руку на сердце.

— Может быть, позже. Дай мне еще немного помочь Куинси. Хорошо?

Мэгги указала на меня. — Я вернусь через тридцать минут и не приму ответа — нет.

— Но…

— Если ты откажешься, я расскажу Карлу о том, как ты была влюблена в него в седьмом классе и как ты каждый день после школы проходила мимо его дома, хотя он тебе не по пути. Совсем.

Я в ужасе наблюдала, как Карл обернулся, услышав свое имя.

— Что?

— Ничего, — сказала я, и в то же время Мэгги сказала: — О, привет, Карл.

— Вы, ребята, говорили обо мне? — Он выглядел очаровательно смущенным.

— Не знаю. — Мэгги подняла бровь в мою сторону. — Мы говорили?

— Ты ужасна. — Карлу я сказала: — Не обращай на нее внимания. Она застряла в средней школе.

Карл присоединился к своим друзьям, а я махнула Мэгги рукой. — Исчезни, Фиорентино.

Через несколько минут компьютер завис и его пришлось перезагрузить. Я стояла спиной к бару, вводя информацию для перезагрузки компьютера, когда заметила, что все затихло. Я взглянула в зеркало, чтобы увидеть, что происходит.

Я вздрогнула от неожиданности и задела локтем компьютер. Нет, этого не может быть. Мне показалось?

Лука.

Лука был здесь, в баре. Теперь уже пустом баре.

Какого черта? Зачем он здесь?

Громкий звон раздался в моих ушах, когда я повернулась к нему. Он выглядел хорошо. Его волосы были немного длиннее, а синяк на щеке почти исчез. Несколько дней щетины украшали его челюсть, седые усы торчали среди темно-коричневых. Его напряженный взгляд был прикован к моему лицу, и мой язык казался толстым, когда я выпалила: — Что ты здесь делаешь?

— Заказываю выпивку. Я слышал, что здесь хороший выбор вин.

— Я не понимаю.

— Valpolicella, я думаю.

Мне нужно время подумать, поэтому я дрожащей рукой налила ему бокал красного вина. — Мне открыть счет или ты хочешь обналичить?

— Я буду бывать здесь часто.

Я уставилась, не зная, что сказать. Потом я заметила, что все смотрят на нас, в комнате было тихо, как в могиле. Я указала большим пальцем в сторону кухни. — Пойдем со мной.

Я не стала дожидаться, последует ли он за мной. Я вышла из бара и вошла в качающуюся дверь. Меня встретила обычная суета и толкотня, знакомые звуки профессиональной кухни во время обслуживания. Когда я добралась до своего офиса, я услышала, как Джованни приветствует Луку, как старого друга. Они болтали по-итальянски, но я отперла дверь и вошла внутрь, расхаживая взад-вперед, пытаясь понять, почему Лука здесь. Мы сказали все, что нужно было сказать в Катандзаро.