Развод: Новая жизнь в 50! (СИ) - Шамс Сур

Сердце сжалось, словно кто-то крепко сжал его ледяной рукой. В груди отозвалась старая, знакомая боль — тяжёлая, глухая, неотступная. Хотелось сказать что-то правильное, что-то важное, что могло бы хоть немного облегчить его груз. Но слова застряли в горле комом, будто не давали вырваться наружу.

— Мне очень жаль… — голос прозвучал тише, чем хотелось.

Михаил слабо улыбнулся. Грустно, вымученно.

— Спасибо… Знаешь, иногда кажется, что проще просто сбежать. Бросить всё, скрыться где-то, где никто не найдёт, где не надо ничего объяснять… Но со временем понимаешь: куда бы ты ни убежал, себя-то не бросишь. Приходится идти дальше. Хоть маленькими шагами. Хоть ползти.

Его слова задели, оставили в душе неприятный осадок. Может, он прав? Может, побег — это не признак слабости, а просто… способ выжить? Первый шаг к чему-то новому?

Он вдруг посмотрел прямо в глаза, внимательно, почти испытующе.

— Ты ведь всегда была сильной. Помню, в школе тебя часто пытались задеть, спровоцировать, а ты стояла, как скала. Никогда не давала себя в обиду.

Странное чувство. Сильной? В тот момент, может быть. Но сейчас… Сейчас казалось, будто вся эта сила куда-то испарилась, оставив после себя только усталость и пустоту.

— Спасибо… — выдохнула почти неслышно. Не знала, что ещё сказать.

Михаил сунул руку в карман, порылся, достал маленький прямоугольный кусочек картона и протянул его.

— Визитка. Если вдруг… просто захочется поговорить. Позвони. Я серьёзно. Иногда просто нужен кто-то, кто тебя поймёт.

Пальцы сжали картонку, почувствовали её шероховатый край. Странно, как такой маленький жест мог пробить брешь в стене, которую приходилось возводить вокруг себя так долго.

— Спасибо, Миш… Это очень… Это важно. Правда.

Он улыбнулся. Просто, без фальши. Тепло.

— Береги себя, Наташ. Всё обязательно наладится.

И почему-то в этот момент захотелось ему поверить.

После той странной, изматывающей встречи шаги сами собой привели на вокзал. Гулкие объявления, запах кофе из привокзального киоска, суета пассажиров — всё казалось размытым, далёким. Поезд прибыл точно по расписанию, и вот уже сквозь оконное стекло проносились мрачные осенние пейзажи, застывшие в сером полусне. Несколько часов в пути пролетели, как один миг, будто сознание отключилось, спрятавшись в глубине мыслей.

На перроне, среди толпы, мелькнул знакомый силуэт. Ольга. Узнала сразу — распахнула руки, лицо озарилось радостью, и через секунду уже буквально неслась навстречу, не обращая внимания на прохожих.

— Сестричка! — её голос дрожал от эмоций, а объятия были такими крепкими, что перехватило дыхание.

— Привет… — голос тоже подвёл, предательски дрогнув, и в глазах защипало. Слёзы подступили к горлу, а сдерживаться уже не было сил.

Ольга не дала упасть в эту бездну, тут же взяла под руку, решительно повела вперёд.

— Давай-ка домой, там поговорим.

Дождь барабанил по крышам, лужам, редким машинам, и этот негромкий, размеренный шум оказался спасением. Казалось, что капли смывают с плеч тяжесть последних месяцев. Шаг за шагом напряжение уходило, растворялось в запахе мокрого асфальта и лёгком вечернем холодке.

Ольгин дом встретил теплом. Запах корицы и мёда висел в воздухе, свет торшера ложился мягкими пятнами на стены, из кухни доносились приглушённые звуки старого радио — будто само пространство обнимало, защищало от тревог и внешнего мира.

— Садись, чай уже готов, — сестра ловко поставила на стол две кружки, присела напротив, обхватила руками горячую чашку и посмотрела прямо в глаза.

В этом взгляде не было ни осуждения, ни лишних вопросов — только тёплая, непоколебимая поддержка. И этого хватило, чтобы слова сами сорвались с губ.

Письмо, открытка, Геннадий… Как ушёл, как всё разрушилось, как будто и не существовало вовсе.

Ольга молчала, только иногда кивала, едва заметно вздыхала. Когда рассказ, наконец, оборвался, её голос прозвучал твёрдо, без тени сомнения:

— Ты справишься. Ты даже не представляешь, насколько ты сильная.

В горле встал ком.

— Я не чувствую себя сильной… — выдохнула, опустив глаза в чашку.

Ольга чуть улыбнулась, в её взгляде мелькнуло что-то загадочное.

— Это нормально. Но знаешь что? Сегодня утром мне звонил Михаил.

Сердце застучало быстрее.

— Михаил?

— Да. Спрашивал о тебе. Сказал, что давно интересуется…

Воздух в комнате вдруг стал гуще, а время растянулось, как будто что-то важное вот-вот должно было случиться. На губах застыл невысказанный вопрос.

Дом Ольги всегда был словно тихая гавань, куда можно было спрятаться от житейских бурь. Пусть её квартира и не блистала размерами, но здесь всегда чувствовалось тепло. Каждая деталь будто рассказывала о ней: аккуратно заправленный плед на диване, старые книги с пожелтевшими страницами, которые она не переставала перечитывать, ваза с полевыми цветами, которые сама же принесла с утренней прогулки. Здесь всегда пахло чем-то уютным — ванилью, корицей, чуть выветрившимся кофе. Дом, который умел обнимать.

На кухне тихо потрескивал чайник, наполняя воздух влажным паром. Ольга ловко подцепила крышку, заглянула внутрь и, убедившись, что вода почти закипела, взяла две кружки.

— Знаешь, — сказала она, разливая чай, — я ведь тоже через это проходила. Помнишь?

Как можно было забыть? Это было тяжёлое время. Ольга тогда казалась нерушимой, но на самом деле держалась из последних сил. Её брак с Андреем выглядел таким крепким, словно высеченным из камня. А потом... Потом в один день всё рухнуло. Он просто ушёл. Без объяснений, без скандалов. Собрал вещи и исчез, оставив её с маленькой дочерью и миллионом вопросов без ответов. Она плакала ночами, отчаянно пыталась понять, где ошиблась, а потом... Потом просто начала жить заново.

— Конечно, помню, — сказала, обхватывая ладонями тёплую чашку. В воздухе витал лёгкий аромат бергамота. — Ты была такой сильной.

Ольга тихо усмехнулась и покачала головой.

— Нет, — мягко возразила она. — Просто делала то, что должна была. Мы всегда так делаем. Думаем, что не справимся, а потом вдруг — раз, и справляемся. Жизнь иногда загоняет в угол, и кажется, что выхода нет. Но он есть. Всегда есть. Просто иногда его не видно.

Она вздохнула и сделала первый осторожный глоток. Чай был горячим, но терпким, и согревал не только руки, но и внутри становилось чуть-чуть теплее.

Её слова звучали мудро, даже правильно, но внутри по-прежнему было пусто. Будто тёмная, бездонная пропасть разверзлась в груди, и никакие красивые фразы не могли её заполнить. Как найти выход, когда мир рушится прямо у тебя на глазах? Как сделать хоть шаг вперёд, если каждый взгляд в будущее вызывает только страх и дрожь в коленях?

— А ты… Что ты делала, чтобы отвлечься? — голос предательски дрогнул, и пришлось быстро сжать пальцы в кулак, чтобы не дать слезам вырваться наружу.

Ольга улыбнулась. Улыбнулась так, будто действительно знала ответ, будто ей правда удалось найти спасение.

— Начала учиться новому, — сказала легко, будто говорила о чём-то незначительном. — Сначала пошла на кулинарные курсы. Можешь себе представить? Я, которая раньше даже пельмени варить ненавидела! А потом попробовала танцы.

Она усмехнулась, вспоминая что-то своё, а потом добавила:

— А потом встретила Михаила.

Сердце замерло. Будто кто-то сжал его ледяными пальцами.

— Михаила? — эхом отозвался голос, почти чужой.

— Да, — Ольга кивнула, продолжая улыбаться, но уже мягче, теплее. — Он помог мне понять, что жизнь не заканчивается из-за одного человека. Что потеря — это не точка, а многоточие. Он был рядом, когда мне было хуже всего. И, знаешь, он всегда говорил, что восхищается тобой.

Эта фраза врезалась в сознание, словно острый нож. Не хотелось думать об этом. Не хотелось думать о мужчинах. О новых отношениях. О любви. Сейчас это казалось чем-то далёким, чужим, невозможным.

— Я… я не готова, — выдохнула едва слышно, будто признавалась в чём-то страшном. — Даже представить не могу…