Наша навсегда (СИ) - Зайцева Мария

Наш стол находится в нише, но запасного выхода отсюда нет. И скоро до нас доберутся…

— Эм-м-м… Нам тоже на пол? — нерешительно спрашиваю у своих спутников. Как-то не хочется, чтоб ко мне силу применяли…

— Сиди, Вась, — подмигивает мне очень даже спокойный и довольный происходящим Лис, — а вот Каменюке надо бы лечь…

— Сам ложись, сучара… — рычит Камень, и в этот момент к нам подходят двое парней в форме.

— На пол!

Лис, как-то очень лениво и даже надменно открывает корочки, непонятно, как оказавшиеся у него в руке. Только что ничего не было, а тут прямо фокус.

В руки не дает, но держит раскрытыми так, чтоб можно было легко прочитать текст.

Один из парней наклоняется, внимательно читает.

А затем выпрямляется:

— Это с вами, товарищ капитан? — и указывает на нас с Камнем.

— Девушка — со мной, — кивает Лис, — а этого не знаю, подсел только что. Проверьте его, парни, на всякий случай… Морда подозрительная, в ориентировке видел похожего…

— Ах ты, ублюдок… — начинает подниматься Камень, но его тут же заламывают и укладывают лицом на стол.

Лис легко вытаскивает меня из ниши, вообще не обращая внимания на небольшое, скорее чисто инстинктивное, сопротивление, тащит за руку к выходу.

Аккуратно переступая через лежащих повсюду людей, я оглядываюсь и ловлю на себе тяжелый взгляд Камня, которого все еще прессуют, прижимая к столешнице. И в этом взгляде нет ничего теплого, зато мстительного обещания — вагон.

Хорошо, что это не по моему адресу… Надеюсь, что не по моему.

Я вообще тут не при чем, блин!

Сама жертва!

На улице Лис, опять же, не обращая внимания на мои протесты, уже оформившиеся в слова, запихивает на переднее сиденье своего красного спорткара, блокирует двери, чтоб не выпрыгнула, а сам, переговорив буквально двумя словами со стоящими у дверей заведения мужчинами в штатском, садится за руль и выезжает на дорогу.

— Игнат, так не пойдет, — решительно протестую я, — остановись и выпусти меня. Немедленно.

— И голос появился у тебя, малышка, — беззаботно скалится он, поглядывая на меня неожиданно без смеха, очень даже серьезно, — надо же. Выросла.

— Выросла, — киваю я, — давно уже. И не малышка, прекрати, я сказала, так называть! Мне надо домой. Тормози и выпускай.

— Поговорим сначала, проясним моменты… Да?

— Мы уже все прояснили и поговорили, — настаиваю я на своем, — больше не о чем.

— Есть, о чем, — не соглашается он со мной, — но явно не за рулем, да? А то мало ли, нервничать начну, повышенная опасность на дороге, то да сё…

Он рассуждает так и выглядит настолько непрошибаемым, что мне хочется его ударить.

Даже больше: избить хочется! И, возможно, ногами! Ну вот что за человек такой?

Воспользовался служебным положением!

И как там Камень?

Ловлю себя на беспокойстве за судьбу Лешки, тут же злюсь еще больше. Только теперь уже на себя.

Потому что дура, да.

И ничего за эти пять лет не изменилось.

Вроде бы, думала, что в панцире, а он бумажный оказался! Рвется, стоит подпалить!

А они палят. Вдвоем.

— Куда ты меня везешь? — решаю, что пока он за рулем, в бешено мчащейся машине, реально нет смысла разговаривать и выяснять отношения.

— К себе, — коротко отвечает Лис.

— Нет! — у меня буквально пальцы немеют и на руках, и на ногах от этих слов.

— Да, — спокойно отметает Лис мои возражения, — я тут подумал… Нехрен вообще прогибаться. Знаешь… — он косит на меня взглядом, и я поражаюсь тому, насколько холодный он у него, жесткий, — я, когда тебя увидел там, у больницы… Да еще и этого урода каменного рядом… Я как-то растерялся, что ли… Словно дежавю накрыло, веришь? Вспомнил, как относился к тебе, как хотел, как берег… И потом, когда гнали, вообще не думал ни о чем! Только о том, чтоб догнать первым, забрать! Дебил, а…

Лис усмехается, чуть сбрасывает скорость, тянется к пачке сигарет, лежащей на панели, прикуривает, выдыхает дым.

Я за этим всем наблюдаю с неожиданной для самой себя жадностью.

И слушаю его признание… И оно у меня внутри мягким маслом все обволакивает.

Он и его друг… Они — обманщики. Лжецы, манипуляторы искусные, когда-то вдоволь потоптавшиеся на моей доверчивости и глупости.

И я это давно поняла, проработала даже, не зря же целых полгода училась на психологическом.

Но вот сейчас мне почему-то невероятно сладко от его слов и его признаний. И тона его, размеренного, и голоса, бархатного. Он курит, а я невольно подрагиваю ноздрями, втягивая дым его сигарет…

Что это? Мышечная и обонятельная память?

— Словно этих блядских пяти лет не было, когда на стену лез, и не только на стену… Под пули, в любую жопу, только бы забыть, перестать в голове это все катать. И перестал ведь, веришь? — он усмехается, а я открываю рот, потому что его слова как-то вообще не связываются с моим пониманием ситуации, и надо бы спросить, но… — а потом тебя увидел… И поплыл. Как дебил. Как тогда. Хорошо, что эти придурки вовремя маски-шоу устроили, прямо в тему, даже я бы лучше придумать не смог… И меня в чувство привели тоже. Надо же, в глазки твои, типа, невинные, посмотрел, голосок послушал, и все… И мозг отрубился. Пиздец вообще. Забыл, все забыл. И о чем думал, и чего хотел. И какая ты… Повторяю свои прошлые ошибки. Верю тебе, разговариваю с тобой. Оправдываю тебя. А надо по-другому. И тогда тоже по-другому надо было. Но я же дебил… Был. А теперь нет.

Что? О чем он вообще?

— Короче, малышка, — продолжает Лис своим спокойно-рассудительным бархатным голосом, — я тебя сначала выебу, а потом буду разговаривать.

12

Охренел.

Другого слова у меня не подбирается, да и не нужно ничего подбирать. Я вообще как-то неправильно себя повела изначально, и теперь это с каждой минутой все очевидней. Не стоило с ними разговаривать вообще!

И пытаться объяснять, вспоминать дела давно минувших дней, тоже не стоило!

Впустую это все.

И их мнимое внимание, и такие искренние попытки в разговор…

На стену он лез… Надо же! Хорошо ему там, на стене, было в компании с девками, которых они с Камнем юзали, пока я чуть не погибла!

А теперь еще и жертву пытается из себя строить!

“Какая ты…”

А какая я?

Пофиг. Не хочу знать!

Я смотрю на жесткий хищный профиль Лиса и жду момент. Не слушаю, что он говорит еще, специально отключаю мозг от этой функции, чтоб не впечатляться лишний раз. Все же, как показал сегодняшний печальный опыт, я очень много внимания уделяю их словам. И даже пытаюсь… если не верить, то хотя бы понимать. Воспринимать.

А они мне ответный подарок делать не планируют.

Лис что-то еще говорит, я смотрю то на него, то в лобовое, прикидывая, как действовать дальше.

Надо отвадить его раз и навсегда.

Звуковой фон из его слов не мешает, умение отключаться и не пропускать в мозг ненужное я выработала еще в детстве, с родителями, и закрепила в первые годы моего супер-счастливого брака. Тошка оказался тот еще нудень.

Надо же, а ведь в детстве и не замечала за ним такого!

Как люди меняются!

Или просто я дура, не замечаю очевидных вещей. Второе — верней.

Лис тормозит у современного жилого комплекса, кстати, не того, в котором у него была когда-то квартира.

Вырубает зажигание, поворачивается ко мне. Всем телом, мощно так получается у него, угрожающе. И я, несмотря на то, что вполне уже пришла в себя и даже проработала стратегию дальнейшего поведения, напрягаюсь.

Хищник.

И был хищник, а теперь еще и заматерел. Поднабрал массы, опыта, наглости. Жесткости. Жестокости.

Все это чудным коктейлем перемешивается в его глазах, обжигает. И, будь я чуть подурнее, повлюбленней и попроще, то обожглась бы с радостью. Сколько у него таких было, бабочек, с наслаждением сгорающих в этом безумном огне? Сколько их было, пока он мне лапшу на уши вешал? Сколько потом, после того, как я сбежала из города? А сейчас сколько?