Курс по соблазнению. Секс против дружбы (СИ) - Крымова Юлия

Как зачинщица всего этого, Олька, сует ему в трусы зелёные купюры.

Радует, что в элитном жилье качественная шумоизоляция.

Иначе соседи уже давно бы вызвали полицию. И на вызов приехали уже настоящие копы. А не переодетые друзья нашего сантехника.

Глава 8.

Каким чудом мне удаётся сбежать из Олькиного логова разврата, я не знаю.

Наверное, спасает оповещение из службы такси. И то, что девочки чересчур увлечены танцем загорелого красавца. А мне только и нужно, чтобы воспользоваться моментом и выскочить за дверь.

Я спешу к поджидающей машине, попутно размышляя, точно ли привыкну к московской жизни? Столичные развлечения заметно отличаются от моих обыденных. Шлёпать по заднице стриптизёра мне раньше не приходилось.

Хотя я же сама решила пойти с Олей на стрип-пластику. Значит, можно сказать, акклиматизация началась? Пора меняться! Становится неправильно развратной, но правильно счастливой.

Телефон дважды пищит, что белый Хюндай дожидается меня у шлагбаума, но на горизонте обещанной кареты нет и в помине.

Зато есть тонированный БМВ, который сначала проезжает мимо, затем резко тормозит, сдаёт назад и так же резко останавливается в метре от меня.

– Красотка! Покатаемся? – раздаётся сквозь приоткрытое окно.

Чёрный внедорожник явно не имеет ничего общего с бюджетным корейским авто. Поэтому, как только передняя пассажирская дверь распахивается, я демонстративно отворачиваюсь. Делаю вид, будто с интересом рассматриваю рядом стоящий фонарь. Он похож на воздушный одуванчик, который вот-вот разлетится по сторонам десятками светящихся пушинок.

«Почему этот катафалк не уезжает? И как принято отшивать столичных ухажёров? По-питерски культурно? Или на языке шансона?» успевает пронестись в голове, прежде чем я понимаю, что мужской голос мне подозрительно знаком.

– Ксень, отмирай, – уже без насмешек произносит Аверин. – Садись. Или ты ждёшь кого-то?

– Такси жду, – согласно киваю. – Правда, машина где-то потерялась.

– А, тогда тем более прыгай, – друг похлопывает по пассажирскому креслу. – В этом районе обычная практика, когда водитель полчаса кружит между домами. Нумерация сделана по-дурному. И навигатор сходит с ума, путая ещё больше.

– Ты тоже здесь живешь? – я с интересом спрашиваю, когда захлопываю дверь.

– Недалеко отсюда, – нехотя признаётся друг. – А ты такая красивая, что тут делаешь на ночь глядя?

Тон Кости напоминает обеспокоенность старшего брата.

Но его взгляд при этом ничего общего с братской заботой не имеет.

Костя смотрит не как мальчишка, который придумал очередную шалость и пришёл предложить мне поучаствовать в ней. А как-то по-мужски заинтересовано.

Нет, он не оценивает. Не ощупывает мои ноги. Не пытается занырнуть в декольте. Но его зрачки расширены, и в них отчетливо видно блеск, который я не замечала ранее.

– У Ольки Ерохиной была, – коротко отвечаю я, попутно откидываясь на сидение. И тут же начинаю теребить край сарафана. – А ты?

– А я не был, – смеётся Аверин. – Меня ведь Олька не приглашала.

А кто приглашал? Так и подмывает спросить.

Правда, если раньше я бы запросто могла задать подобный вопрос, то сейчас почему-то опасаюсь лезть в личную жизнь друга.

Она у него есть, тут даже гадать не надо. И все те штуки из моего сна он определённо с кем-то проделывает. Страстно целует. Вдавливает в матрас своим крепким телом. Шепчет непристойности. Заставляет извиваться и без конца повторять его имя.

От подобных мыслей внутри меня происходит сбой. Выпитый ранее алкоголь не расслабляет, а приносит обратный эффект. Чувства будто обостряются. Запах автомобильной кожи, смешанный с приятным парфюмом Кости, будоражит обоняние. Щекочет какие-то рецепторы, отчего меня бросает в жар.

Хотя температура в салоне вполне комфортная, но моя личная поднимается куда выше положенной тридцать шесть и шесть. По ощущениям я просто закипаю.

Хочется опустить окно и вдохнуть дорожной пыли. Может быть, это поможет встать моим мозгам, уплывшим далеко за буйки, на нужное место. И я наконец-то перестану рассматривать лучшего друга как сексуальный объект.

Ведь пока в сторону Аверина, который уверенно ведёт машину, боюсь даже смотреть.

Во-первых, кажется, загляни друг в мои глаза и сразу увидит там картинки из моего недетского сна. Они сейчас словно заново транслируются на экране. Яркими вспышками. Самые пикантные моменты.

А во-вторых, мужественный профиль Аверина вызывает во мне странные чувства. Вовсе не дружеские. И это беспокоит больше всего.

– Кстати, я договорился с хорошим специалистом по поводу массажа для тебя, – сообщает Костя, плавно выруливая на шоссе.

Чёрт. Я уже и забыла, что вроде бы как дала добро. Но, признаться, абсолютно не готова лежать полураздетой перед незнакомым человеком. Даже от одной мысли становится не по себе.

– Поверь, это профессионал своего дела, – успокаивает Костя, считывая моё замешательство по затяжному молчанию. – Он очень помог мне восстановится после травмы. Так что я настоятельно рекомендую сходить. Ты не пожалеешь! Своё тело надо баловать и заботиться о его состоянии!

– Расскажи мне, что случилось тогда? – я имею в виду травму, но договорить не решаюсь.

– Не хочу об этом.

И мужские ладони так крепко сжимают руль, что без слов понятно: «Я ступила на запретную территорию».

Наивно пыталась прорвать границу, будто мы всё в том же возрасте, когда между нами не было секретов и запретных тем.

Но Костя лишний раз напоминает, что мы уже не дети. Он давно взрослый мужчина. Уверенный, привлекательный. От него веет силой и энергией победителя. И с тем милым парнем, которого я знала, он имеет мало общего.

«Мне жаль», проглатываю про себя.

Кто меня вообще за язык тянул? Ведь настроение Аверина кардинально меняется, и большую часть пути мы едем молча.

Друг весь погружён в свои мысли. А я лишь скромно поглядываю в его сторону и не решаюсь заговорить. Не могу подобрать подходящую тему. Боюсь, как бы всё не испортить окончательно.

– Костя, может посоветуешь, в какую секцию записать сына? – я наконец-то нарушаю молчание.

– Это того, который почти с тебя ростом? – друг бросает на меня вопросительно-насмешливый взгляд. – Может, парень пусть сам выбирает?

– Тогда он выберет кружок по «ничегонеделанию». Желательно на диване и с телефоном в руках.

По салону разливается тихий грудной смех, и только теперь я, кажется, расслабляюсь. Смотрю на улыбающегося Аверина, и сама не могу сдержать улыбки.

– Да, нам повезло, что раньше не было всех этих гаджетов.

– Поддерживаю. Кажется, это было лучшее детство, – отзываюсь с грустью. – А помнишь, как ты по сто раз кассету карандашом перематывал на мою любимую песню?

– Конечно, – смеётся друг. – Такое забудешь. До сих пор вздрагиваю, когда её слышу.

Аверин начинает негромко напевать, пародируя старушку Мадонну, а я, даже не пытаясь сдерживаться, во всю хохочу.

– Так какие интересы у сына, кроме дивана и телефона? – спрашивает, когда импровизированный концерт заканчивается. – Пусть приходит ко мне на тренировку.

– Не думаю, что этот спорт для него.

– Это ещё почему?

– Слишком травмоопасный.

– Не опасней вышивания. Там вероятность уколоть палец куда больше.

– Вероятность может и больше, но для здоровья вреда меньше.

– Если ты намекаешь на меня, то произошедшее было просто нелепой случайностью. И знаешь, я ни на минуту не пожалел, что связал свою жизнь с борьбой. Даже после травмы, лёжа в больнице, мне жутко хотелось на ковёр. Это желание ломало меня куда сильнее, чем вероятность потери зрения.

– Всё было настолько серьёзно? – едва сдерживаюсь, чтобы не прикрыть рот ладонью. Костя мог ослепнуть?

– Как видишь, не настолько, – успокаивает подмигивая. – Я давно свыкся с мыслью, что тот этап был мне необходим. Это был своеобразный фильтр, который помог отсеять ненужных людей. Ведь когда ты успешный и знаменитый, вокруг тебя полно народа. Все набиваются в друзья. Ты всем нужен. А когда в твоей жизни случается херня, и ты неожиданно падаешь с пьедестала, то единицы готовы протянуть руку и помочь подняться.