Ловцы снов (СИ) - Аникина Анна

Финал предстоял против «кудесников мяча» бразильцев. А это не пирожок слопать. Михал помнил, что давным давно в 1974 году поляки обыграли бразильцев и взяли бронзу. Теперь им гарантировано серебро. Самые обидные места в любых соревнованиях — это второе и четвёртого. В шаге от пьедестала и в шаге от победы Но они все сделают, чтобы взять золото! Дисциплина бьет класс! И у них, не команда звезд, а команда-звезда! Все схемы проверены.

Польское выражение "jakoś to będzie" ("как-нибудь выкрутимся"), ставшее чем-то вроде неофициального девиза, на самом деле подразумевает, что надо действовать, не беспокоясь о последствиях, рисковать и ничего не бояться. Наверное, другого пути сейчас и быть не может.

Когда Алиса приехала в поселок смотреть финал здесь собрались, кажется, все. И атмосфера стала похожа на "Альянс-арену" в дни матчей "Баварии". Пиво, соки, куча еды. Дети постарше носятся. Взрослые радостно-возбужденные.

— Эти бразильцы вам не хухры-мухры! — бросил хозяин дома, сосредоточенно глядя на экран за передвижением мяча.

Ещё бы! Конечно, он прав! Счет говорил сам за себя — 4:3 в пользу поляков за две минуты до конца дополнительного^[31] времени. У Алисы от переживаний вылетела из головы вся статистика матчей Польша-Бразилия. Осталось только волнение за Михала. Никаких футбольных сведений.

Уже в добавленное^[32] время бразильцам уже ничего другого не оставалось. Отдавать титул, понятное дело, не хотелось. Да ещё кому? Полякам? Бразильцы собрали в кулак всё и пошли на штурм.

Иржи с Леславом практически легли под бразильских нападающих.

Неужели опять одиннадцатиметровый?

Сколько ж ещё на голову Тухольского? В Москве перед большим экраном стало тихо, словно все пытались дать Михалу сосредоточиться.

— Давай, братан, твою дивизию… — это Ян нарушил тишину, следом выдав непечатную тираду. Поставил локти на колени и сцепил ладони в замок.

— Держись, полста первый, — чётко выговорил Игорь Кузьмин, глядя на Тухольского через экран.

— Держись, Мойша… — хрипло, будто сам себе, проговорил пожилой мужчина, которого все называли между собой просто "дед Лёша". Было ощущение, что он командует в бою по радиосвязи, что даёт приказ держаться. О каких событиях он вспомнил вдруг, услышав Игоря, можно было только догадаться.

А на другой стороне Земли бушевал многотысячный стадион.

Судья четко объяснил, что пенальти — это последнее игровое касание мяча. Разыгрывать и добивать нельзя. Гул стадиона постепенно стих.

Михал дошел до ворот. Взял из угла и надел свою кепку. Посмотрел в небо. И мысленно погладил по голове свою любимую и единственную.

— Господи, дай ему силы! — молилась Алиса.

Попыталась сосредоточиться. Но время будто во сто крат замедлилось. С ракурса телевизионной трансляции было видно, что это будет паненка^[33].

— Стой! Не падай! — шептала Алиса, будто Михал сейчас мог её слышать, — Он по центру будет бить!

Она не могла смотреть. Опять закрыла глаза. Господи, как долго тянется время…

Михал стоял и смотрел, как медленно малюсенькими шашками к мячу приближается бразилец. Паненка, точно как во сне, прилетела ему прямо в грудь. Финальный свисток утонул в реве стадиона.

Михал не слышал свисток. Он на автомате сделал несколько шагов вперёд и замах, чтобы отдать мяч вперёд нападающим. Антон Кухарский вместо того, чтобы двигаться к воротам противника, бежал с поднятыми руками к своему вратарю.

Глава 158

Алиса не стала дожидаться Михала в Москве — рванула в Варшаву встречать сборную вместе со всеми семьями футболистов. Виталик снова выпросился с ней. Шутка ли — сам Тухольский ему теперь практически дядя! Да и по друзьям он конечно скучал. Ни с кем ему не было так интересно, как с Анджеем и Аней.

Стоя в варшавском аэропорту в толпе встречающих, Алиса вспомнила кадры одного из своих любимых фильмов — "Реальная любовь". Аэропорты действительно видят огромное количество проявлений той самой реальной и неподдельной искренней и яркой любви.

Разлуки и встречи делают отношения многограннее и острее. Они с Михалом, кажется, за последний год провели в полётах друг к другу почти столько же времени, чем рядом друг с другом.

Алисе было немного странно ощущать себя причастной к гордости за другую страну. Не за Россию, не за Германию, а за родину своего будущего мужа.

Сборную встречали как национальных героев. Куча официальных лиц, пресса. Алисе же в этот раз совсем не хотелось никак профессионально проявляться. Она уже написала обзор на финал Чемпионата мира по футболу с подробным анализом ключевых игровых моментов. Сейчас же хотелось быть среди семей футболистов. Частью тыла команды. Просто девушкой, ждущей своего жениха.

Михал позвонил Алисе ещё из самолёта, пока борт выполнял руление на стоянку. Она задохнулась от эмоций. Он здесь. Уже совсем рядом. За стеклянной стеной.

Она мысленно считала время, как её однажды научил Роберт Тухольский. Развертывание телетрапа — это четыре минуты, выход до паспортного контроля — ещё пять. Получение багажа… В среднем пассажир выходит в Прилёт через десять-пятнадцать минут.

Первым Алиса увидела Кухарского. Его яркую рыжую шевелюру невозможно было не заметить. Следом вышел Михал. Сохранял строгое выражение лица ровно до момента, пока не увидел Алису.

Михал очень устал. Перелет был ночной. Перед этим они конечно праздновали всей командой. Но Алисины глаза, светящиеся радостью, мгновенно добавили сил.

Победа польской сборной была безусловной сенсацией. И очевидно было, что за прибытием команды в Варшаву последует ещё одна часть их работы — представительская. Будут интервью, пресс-конференции, презентации и государственные мероприятия. Их победа принадлежит всей стране. Там, на чемпионате, они были маленькими кусочками Польши.

В президентском дворце в Варшаве главой государства всей команде были вручены Кресты "Заслуги". С собой на церемонию Тухольский взял Алису. И всё время, которое они провели в торжественном зале, держал её за руку. Его невеста была будто создана для великолепных интерьеров. И мгновенно стала центром внимания огромного числа журналистов.

— М-да, это не наша баварская пресса, — шепнула Алиса Михалу.

— Привыкай. Зато ты можешь быть на их месте. А они на твоём — вряд ли.

Но для Михала совсем не признание государством его заслуг стало главным. А то, какие люди его ждали дома с победой.

Родители, конечно же. Марийка, Владик и дети. Виталик фон Ратт теперь вообще воспринимался как неотъемлемая часть семьи. Адам, Юзеф, пан Войцех. Все друзья родителей. Такая армия его личных болельщиков. Тыл. Надёжный и нерушимый.

В лавку к пану Войцеху они снова сходили всей командой. Прямо из аэропорта. Как были. Усталые. Но счастливые. Обняли старика. Тот долго крепился, но потом всё же заплакал от эмоций, вытирая слезы ладонями.

Дома, когда удалось остаться наедине с Алисой, она вдруг очень серьёзно посмотрела на Михала.

— Ты только не думай, что я сошла с ума… Но мне снилось, как тебе бьют пенальти сначала в стартовом, а потом и в матче с японцами. Очень ярко. Первый по земле. Второй вверх и влево… Да?

Михал застыл от удивления.

— Я не думаю, что с тобой что-то не так… Но знаешь, мне ведь тоже это приснилось. Я только после того, как поймал, понял.

— Мне и та свадьба, где мы познакомились, тоже снилась, — призналась Алиса, опустив глаза.

Михалу ещё хотелось спросить, снится ли ей поляна с одуванчиками. Но у них с Алисой ещё будет время это обсудить.

Семья дала Михалу выспаться. Все ходили на цыпочках. Алиса в компании Беаты готовила завтрак. И ждала звонка от одного очень важного для них с Михалом человека. Это был сюрприз для Тухольского. Миша Юдин летел из Нью-Йорка специально, чтобы его поздравить.

— Здорово, мелкий! Или ты у нас теперь мировая звезда, на козе хрен подъедешь? — появился Юдин на пороге дома Тухольских прямиком с самолёта.