"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

— Не может быть и речи об этом.

Это было столкновение двух женских характеров, независимых, непокорных и очень похожих. Это было противостояние, и Аугуста поняла, что сделала ошибку, и ее первый шаг навстречу дочери был явно неудачным. Она посмотрела вокруг себя:

— Должно быть, в этом гнилом кварталишке такси вообще не бывает?

Лейкен захотелось исправить неловкость.

— Подожди, мама, я сама найду тебе такси.

Когда она вернулась с такси, то даже прибавила:

— Я вернусь завтра, мама.

Таким образом Аугуста Локридж получила урок, что иногда следует отступить, чтобы приблизиться к цели.

«Нужно бы, — сказала она сама себе, — поговорить обо всем с Лайналом».

Назавтра Лейкен вернулась в Санта–Барбару, а послезавтра тот же самый путь проделал и Тэд.

ГЛАВА 18

Роза Ангрейд не смела больше говорить со своей дочерью о се потерянном ребенке. Сантана, которая еще вчера чувствовала себя настолько неуверенной, что готова была позвать ее на помощь, теперь словно отгородилась стеной. Поело своего выхода из клиники она развила бурную деятельность на вилле Кепфелла. Такой ее никогда не видели. С радостной улыбкой она носилась с какими‑то свертками, чертежами, подолгу обсуждая что‑то с господином Ченнингом в ого кабинете. Конечно, дело было очень важное, ведь речь шла о том, чтобы обновить все комнаты громадного дома и практически заново перестроить его левое крыло.

Роза догадывалась, что этим сногсшибательным контрактом Кепфелл–старший пытается искупить свою вину перед ее дочерью. Но в чем конкретно он был виноват? Вряд ли это можно связывать с падением Сангины с лошади. Кепфелл тут ни при чем. Другое дело, если речь идет о ребенке. Возвратившись из Акапулько, Сантана говорила что‑то о похищении. Но как можно согласовать с заказом? Если господин Кепфелл действительно знал, где и кто воспитывал ребенка, то единственное, чем он мог искупить свое чудовищное преступление в прошлом, было рассказать Сантане правду, и чем раньше, тем лучше. Таким образом, как ни билась Роза Ангрейд, никакого разумного объяснения происходящему она так и не находила. Энергия, которую проявляла Сантана, ее одновременно удивляла и пугала. Но еще больше она боялась нарушить то душевное равновесие, которое, как ей казалось, дочь только что восстановила. Что же касается господина Кепфелла, то, как только он стал крупным клиентом ее дочери, он сделался еще более недостижимым для нее. Теряясь во всех этих загадках и противоречиях, Роза, по крайней мере, была уверена в одном, в том, что она была бабушкой и что ей все больше и больше хотелось бы хоть разок увидеть своего внука. И она знала, что, в конце концов, она заявит это Сантане.

— Она хочет, чтобы я возвратился на виллу, Круз. В тайнике Ченнинга оказалось кое‑что интересное.

— Она? Кто это «она», Джо?

— Ах да, я теперь зову ее «она». Ну я хотел сказать: «Доменик». Мне все‑таки кажется — это женщина. Она передала мне такое сообщение и назвала телефон, по которому мне следует Позвонить ей. Ну, полагаю, что это был номер телефона–автомата. Я позвонил по этому номеру точно в назначенное время, но никто не ответил.

Круз раздумывал: он знал, что теперь больше, чем когда‑либо, старый приятель нуждается в его помощи и поддержке. Его снова заманивают в ловушку, из которой однажды он чудом спасся. На этот раз и Круза рядом с ним не окажется. Он уже совершенно решительно упаковал свое оружие и багаж на катере. Катер был идеей Сантаны, она все так чудесно устроила.

Сантана… Круз даже удивился, что сразу же подумал о ней. Это же совсем просто. На вилле Кепфеллов Сантана чувствовала себя как дома. Она входила во все комнаты, поэтому никто не должен был бы обратить внимания па нее. Нужно только попросить Сантану. Да, но Сантана ненавидела Джо, потому что он убил Ченнинга. По если молодая женщина так любила Ченнинга, все, что связано с ним, должно быть ей дорого. Она, конечно же, захочет узнать его еще лучше. А остальное зависело только от Круза, было вопросом его собственного шарма и способности убеждать. По крайней мере, никогда еще никто из семейства Ангрейд не отказывал в просьбе семейству Кастилио, ведь это была мексиканская солидарность. Во всяком случае, игра стоила свеч.

— Игра стоит свеч, — повторил Круз свои мысли вслух.

По Джо уже не слышал его. С предельной достоверностью он видел, как его опутывают проводами, Филипп кричит, как тысячи полицейских сирен, а собаки прыгают, пытаясь достать его горло:

Тут появляется Мейсон, у которого по револьверу в каждой руке, а с ним целая армия полицейских.

Старый Кепфелл стоит неподвижно на крыльце, как фигура командора, и созерцает этот спектакль. «Интересно, а почему же нет Келли, где же Келли?»

Да, так о чем это говорит ему Круз?

— Тебе незачем появляться на вилле, — разъяснял тот. — Я займусь этим сам. Через несколько дней ты будешь все знать о Ченнинге. О его классных отметках, о его первой бутылке джина и о его неприличных журнальчиках, — и уже менее убежденным тоном он добавил: — Потому, что такова была ее воля…

Он с усилием поднялся со своей кушетки и потянулся к холодильнику. Жара сегодня была совершенно невыносимой. Он распечатал две бутылки пива и протянул одну Джо.

— Постарайся описать мне Доменик, — попросил он, — и как можно более подробно.

— Даже не знаю… Она была одета в белую каску и такой комбинезон, какой обычно носят мотоциклисты. Черный, мне кажется. Наши любовные свидания проходили в обстановке строгой интимности, подальше от мира живых. Тем не менее наши отношения оставались достаточно куртуазными и даже несколько отдаленными.

— Ты действительно думаешь, что это была женщина? — спросил Круз, которого все больше интриговала эта таинственная личность.

— Мне так показалось. И ты знаешь, Круз, мне все чаще приходит мысль о свидетеле, который так до сих пор и не объявился. А ведь он был со мной, когда я обнаружил труп Ченнинга.

— Но ради Бога, Джо, этот свидетель был мужчина или женщина?

— Я в самом деле не знаю, Круз, в этом‑то все дело. Я видел только, как Ченнинг лежит на полу неподвижный, и все. Но был же там кто‑то другой. Он сразу же зашел мне за спину, а потом и вовсе исчез.

— Он говорил что‑нибудь?

— Я помню, кто‑то сказал: «Быстрее «скорую помощь». Телефон там, на столе».

— И больше ничего?

— Ничего, но сегодня я себя спрашиваю: «Не был ли голос Доменик одновременно и голосом того свидетеля?». Короче говоря, я спрашиваю: «Был ли Доменик этим свидетелем?»

Круз насмешливо присвистнул и выпрямился с веселым видом, забывая одновременно и о жаре, и о своей лени.

— Ну, это, по крайней мере, след, причем настоящий. Слушай, я займусь виллой, а ты возьми на себя Доменик. Попытайся хотя бы узнать, мужчина это или женщина. Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе разницу между этими двумя понятиями?

К удовольствию Круза, Джо рассмеялся. Впервые с тех пор, как вернулся в Санта–Барбару.

Позвонив но номеру, который дала ему Доменик, Джо убедился, что это был номер не телефонной будки. Трубку сразу же сняли, и он услышал знакомый голос. Они условились встретиться в том же самом месте, в тот же самый час.

На сей раз Джо был на новой машине Круза. Он припарковал ее на стоянке, подальше от условленного места. В темноте ее почти невозможно было разглядеть среди других машин. Но даже характерные очертании «джипа» не слишком бросались в глаза.

Из высокой, как у грузовика, кабины Джо мог видеть почти весь порт. Он нетерпеливо поглядывал на дорогу — вот–вот вспыхнет на ней фара мотоцикла. И действительно, дорога словно осветилась прожектором. Огромное полыхающее пятно становилось все ближе и тут как бы разделилось на два горящих круга — черная спортивная автомашина, слепя фарами, пронеслась мимо, но вдруг, взревев всеми своими цилиндрами, сделала резкий поворот.

«Какие‑то обалдевшие туристы», — подумал Джо.

Он посмотрел на часы, до назначенного времени оставалось еще десять минут. А его помощник обычно никогда не опаздывал. Тремя минутами позже в отдалении появилось нечто вроде светящегося круга. На этот раз эффекта расхождения огней не было. Вне всякого сомнения, это был мотоцикл. Сделав несколько кругов, мотоциклист остановился и выключил мотор. Какое‑то время царила полная тишина, слышалось только, как плещется о берег вода. Потом с шумом включилось зажигание и мягко заурчал мотор. Медленно, словно с сожалением, мотоцикл удалялся. Джо тоже включил зажигание. Несмотря на громадную массу машины, мотор работал едва слышно. В считанные минуты Джо достиг перекрестка. Вслед за мотоциклом он выехал из Санта–Барбары и помчался по дороге, ведущей к отелю Ароебич. Он прекрасно знал этот отель, потому что в нем, после ухода из семьи, обитал его отец.