Две жены моего мужа (СИ) - Султан Лия

На крики Линары в кабинет вбегает Дастан.

— Уведи ее и выкинь на дорогу, — холодно приказываю я.

В этот момент я настоящая дочь своего отца. Он был щедрым, но справедливым человеком, и не любил предателей. А может, я в бабушку-татарку по маме. Говорят, у нее был очень непростой характер.

— Слушаюсь, — Дастан хватает Линару за плечи, но она сопротивляется. Однако мой охранник — качок, которому не составляет труда поднять ее как пушинку и вынести из комнаты. В этот момент я даже не задумываюсь о том, что она беременна.

Линара кричит на весь дом, брыкается и материться:

— Ты проиграла Зара! Карим мой. И всегда будет моим! И я рожу ему сына. И заберу его у тебя!

— Мама! Что говорит эта тетя? — у входной двери стоят Нурия и Дильназ. На ней расстегнутый пуховик, а в руках — шапка.

Моя девочка должна была приехать со школы позже, но теперь смотрит на меня со слезами на глазах и дрожит.

*На свадьбе невеста должна поклониться новым родственникам во время проведения обряда беташар. Подробнее о нем рассказывается в эпилоге романа "Остаюсь твоей" 

Глава 8

Дильназ родилась девять лет назад в июне. В Алматы стояла дикая жара, а вечером было хорошо и прохладно . Мы с Каримом выставляли коляску на широкий балкон и, сидя в плетеных креслах, любовались нашей спящей красавицей и спорили, на кого она больше похожа. Я говорила, на него. А он качал головой и утверждал, что на меня.

Тогда мы еще жили в квартире, а в дом переехали, когда Диле исполнилось три. Карим сразу же установил на лужайке игровую и розовый домик, а когда она впервые их увидела, то бегала, хлопала в ладоши и обнимала его за шею маленькими ручонками. Дильназ родилась с серебряной ложкой во рту, но к моему облегчению, не выросла избалованной и капризной. Однако она слишком ранимая и это вовсе не в меня. На нее нельзя повышать голос — малышка тут же плачет. Увидев на улице бездомную кошку или собаку, она хочет утащить их домой. И даже, когда мы смотрели мультфильм “Король Лев” она плакала, когда умер папа Симбы. Я всегда говорила Кариму, что если ее обидят, она не сможет за себя постоять. А он отвечал: “Я никому и никогда не позволю сделать ей больно”.

Теперь я лежу рядом с моей девочкой, которая только заснула после часовой истерики и пытаюсь найти выход из того ада, в котором мы оказались.

Когда Линара поняла, какой эффект ее слова произвели на Дильназ, она еще больше разошлась и выкрикнула:

— Да, милая, у тебя скоро родится братик! И его не твоя мама родит, а я. Потому что твой папа больше ее не любит.

Дильназ заплакала и убежала на второй этаж. Здравый смысл, терпение, хорошие манеры полетели к чертям. Линару все еще крепко держал Дастан, а я подошла к ней и, воспользовавшись ее невыгодным положением, схватила пальцами за щеки, сжала с такой силой, что губы сделались бантиком. Презрительно взглянув на нее, процедила сквозь зубы:

— Еще раз откроешь свой рот при моей дочери, я вырву твой поганый язык и выколю глаза.

Ослабила хватку и, удостоверившись, что она испугалась, спросила Нурию:

— Где ее одежда?

Женщина засуетилась и, вытащив из шкафа белый полушубок, протянула охраннику. Я же холодно приказала ему:

— Выведи за ворота и брось ей под ноги.

Он молча кивнул, подхватил ее другой рукой и вышел на улицу. Услышала, как она орет:

— Отпусти! Отпусти! Ненавижу тебя, Зара!

— Господи! — вздохнув, опустилась на белоснежную софу в холле и схватилась за глову.

Нурия покачала головой и воскликнула:

— О, Аллах! Это не женщина!В нее вселился шайтан! Ты видела ее глаза?

— О чем ты, Нури? Какой шайтан? — нахмурилась я.

— Демон, черт, джин, шайтан. Они невидимы и могут вселяться в людей, сбивают их с пути, высасывают душу. Ох, не в себе девка. Кудай-ай (О, Всевышний), не к добру это!

— По-моему она просто наглая, беспринципная дрянь и шлюха.

— И это тоже, — согласилась моя помощница. — Когда я школу заканчивала, у нас в совхозе точно такая жила. Влюбилась в главного агронома, у которого жена и дети. Проходу ему не давала, всему селу наплела, что было у них…Ну сама понимаешь. Жена детей забрала и уехала к родителям. А это же в советское время было, его с должности сняли за аморальное поведение. Он чуть не придушил потом девку, говорил, что соврала. А у той глаза такие же бешеные были. Мать с ней что только не делала, и к батюшке возила — они православные были, и в соседний аул, в котором один целитель джинов изгонял. Думали, вселился в нее кто-то. А тогда все эти вещи подпольно делали. В общем, притихла она после этого, но все-таки сгорела.

— Умерла при пожаре? — удивилась негромко.

— Повесилась в сарае.

— Господи, Нури. Что за страсти ты рассказываешь?

— Это жизнь, кызым. В жизни всякое бывает. Ты прости меня, — она погладила меня по руке, — Думала быстро уведу Дилю в комнату, но не получилось.

— Почему она вообще раньше пришла?

— Сказала, что два урока отменили — учительница заболела. Она сама написала Касыму, чтобы он ее раньше забрал.

— Пойду к ней. Постараюсь поговорить.

Постучалась в ее дверь, но не услышала ответа. Приоткрыла ее и увидела, что она лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихо плакала. Пуховик и рюкзак валялись на полу. Легла рядом, обняла, прижала к груди. Моя девочка всхлипнула и плечи ее дрогнули.

— Ма-ма, эта женщина правду сказала? У папы будет другой ребенок?

— Боюсь, что да, — как бы я не хотела уберечь дочь, но она услышала достаточно. В этот момент я невероятно злилась на Карима за то, что не ему, а мне пришлось разговаривать об этом с нашей дочерью. И что вообще он мог рассказать ей и мне, если ничего не помнит…или не хочет помнить?

— Вы теперь разведетесь? — открыто спросила Дильназ, обнимая меня за талию и заглядывая в глаза.

По горлу словно полоснули лезвием. Кровь сочилась из тонкой полоски, не оставляя шансов на выживание. Я убегала от этих мыслей несколько дней, но теперь понимаю, что иного выхода нет — только развод. Однако я не могу сказать об этом Диле.

— Не знаю, доча. Мы об этом еще не говорили.

— Папа меня тоже не любит? — прошептала она дрожащим голоском.

— Нет, что ты? Он навсегда останется твоим папой, — едва не задушила ее в объятиях и прикусила щеку до искр в глазах, только чтобы не заплакать при ней. Она должна видеть, что мама сильная. Мама со всем справится.

— Я хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы нас было только трое: ты, папа и я, — прошептала Дильназ.

“Я тоже этого хочу, моя маленькая”, — подумала я.

Но это уже невозможно.

Глава 9

На следующий день еду к Кариму, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза и предупредить, что подам на развод. И все равно, что люди скажут, что я предательница, бросившая мужа в трудную минуту. Как я могу дальше с ним жить, зная, что он обманывал меня, спал с токал, играл с ней в эти пошлые игры?

Без стука захожу в палату. Карим поворачивает голову и уголки губ на уставшем, осунувшемся лице ползут вверх.

— Зара, любимая. Я знал, что ты придешь.

— Я ненадолго, — отзываюсь сухо и подхожу к кровати.

Он поднимает руку в надежде, что я переплету наши пальцы, как делала это всегда. И я хочу…умираю от желания прикоснуться, погладить по щек, поцеловать в губы, взъерошить густую шевелюру. Но понимаю: стоит дать слабину и я мгновенно распадусь на частицы, а потом не соберу себя.

Я стараюсь смотреть на него отстраненно, а сердце поглощает безжалостное торнадо. Как теперь любить его, зная, что он предал нас? Рука Карима так и повисает в воздухе. Поняв, что я ничего не сделаю, он опускает ее на кровать и сжимает в кулак. Злится.

— Где Дильназ? Думал, ты привезешь ее.

— Она отказалась приезжать, — отвожу взгляд, чтобы не смотреть в его глаза.

— Почему? Она же говорила, что хочет, — Карим помрачнел и облизал пересохшие губы.