Развод. Предатели (СИ) - Дюжева Маргарита

— Ждешь, что я его буду ругать?

Моя взрослая и внезапно такая бестолковая дочь, кажется, еще не поняла, что теперь все будет иначе. Что любое действие имеет последствия, причем не всегда приятные.

— Я просто решила рассказать! — вспылила она, — но раз тебе не интересно…

Мне не просто не интересно. Мне больно.

— Спасибо за звонок, Марина, — тихо сказала я, — когда будет новости по выписке – я вам сообщу.

— Как знаешь, — фыркнула они и отключилась.

Я отложила телефон в сторону и прикрыла глаза.

Этот разговор утомил. Меня будто придавило каменной плитой и не осталось сил даже перевернуться с бока на бок. Вот уж не думала, что собственный ребёнок когда-нибудь окажется энергетическим вампиром.

А вечером ко мне неожиданно пришел друг Влада – Костик, которого я знала с яслей:

— Тетя Вер, как дела? — бодро поинтересовался он.

— Уже неплохо, — сказала я, квадратными глазами наблюдая за тем, как он выкладывал мне на тумбочку просто гору фруктов, — Куда мне столько?

— Ничего не знаю. Влад сказал присматривать за вами и баловать вкусняшками. Так что вот! Самое лучшее выбирал! — указал на результат своих действий и улыбнулся, как довольный кот, — наслаждайтесь!

Вроде такая мелочь, а на душе стало легче. И дело не в апельсинах с бананами, а в заботе, в ощущении того, что я кому-то нужна.

Зато Артем, пришедший на следующий день проведать меня, глядя на это богатство, смутился:

— А я тут это…в общем вот… — и протянул мне три подуставших яблока в целлофановом пакете с выцветшей этикеткой больничного магазина.

Глава 4

Спустя еще четыре дня врач счел мое состояние удовлетворительным и отправил на выписку. Рекомендации – хорошее питание, поддерживающие препараты и, как насмешка, щадящий режим.

Кто бы меня еще пощадил…

Как и говорила Марина, они с Артемом приехали меня встречать. Причем не просто встречать, а сразу должны были отвезти к Николаю для подписания документов.

Непередаваемые ощущения, когда твои же дети везут тебя на развод с их же отцом.

Даже врагу такого не пожелаешь.

— Привет! — сказал сын. Вид как всегда веселый и слегка шальной. Эдакий румяный рубаха-парень, беспечный дурень, у которого всегда все хорошо.

— Привет, — буркнула Марина, не отрывая взгляда от телефона.

Он за рулем, она рядом, а я заняла место позади.

В машине гремела музыка. Мне даже показалось, что Артем прибавил громкости, когда я садилась в салон. Наверное, боялся, что я начну ныть, реветь или закачу им скандал.

Только зря боялся. На меня нахлынул такой приступ безразличия, что я просто отвернулась к окну и рассеянно наблюдала за прохожими.

Эти двое что-то переглядывались, перешептывались. Иногда поглядывали на меня в зеркало заднего вида. Наверное, им тоже было неудобно, и в другой ситуации я бы поспешила утешить, сгладить ситуацию, сказать, что все будет хорошо. А сейчас молчала.

Они взрослые и сделали свой выбор, а у меня просто не осталось ресурса, чтобы забирать на себя чужой негатив.

Все, мальчики-девочка, батарейка разрядилась, дальше – сами.

Как доехали до здания, в котором располагался офис мужа – я даже не заметила, только очнулась, когда услышала Тёмино бодрое:

— Ну вот мы и на месте.

— Ага, — сказала я и потянулась к дверной ручке.

Надо закончить со всем этим и домой … Хотя дома у меня теперь нет.

Просто закончить и уползти в какую-нибудь нору, где буду зализывать раны в гордом одиночестве.

— Тебя потом забрать? — как-то неуверенно предложил сын.

— Нет.

— А что нет-то? — вмешалась Марина, оборачиваясь ко мне в просвет между передних сидений, — потом скажешь, что забили на тебя!

— У тебя новый телефон? — усмехнулась я, глядя на гаджет в ее руках, — красивый.

Марина вспыхнула и торопливо спрятала его в карман, а потом то ли оттого, что ей нравилось меня мучать, то ли из-за подростковой глупости выпалила:

— Да! Купила, наконец. Вероника отца уговорила.

Не то, что я…только запрещать и могла.

Сразу представилось, как она с новой Колиной любовью обсуждала свою старомодную мамашу, которая даже мобильник не давала купить. Жаловалась, плакалась, а та гладила ее по голове и обещала разобраться с досадным недоразумением.

У меня привычно екнуло в межреберье. Больно. А что поделать? В том месте, где раньше царило умиротворение и бесконечная вера в родных, теперь всегда будет болеть.

— Поздравляю.

— И все? — напряглась она, — даже нравоучений не будет?

— Нет, — сказала я и вышла из машины.

Было прохладно. Я подняла повыше воротник куртки, повесила сумку на плечо и, запрокинув голову, посмотрела на высокое серое здание. На седьмом этаже Колина фирма. Надо просто подняться туда и со всем покончить.

Еще раз поправив сумку, я обошла машину и, не обернувшись на детей, которые напряженно следили за мной сквозь окна, отправилась ко входу.

Каждый шаг давался с трудом. Я уговаривала себя, что надо просто пережить этот момент, а потом будет легче. Просто пережить.

Секретарша в приемной, увидев меня, тепло улыбнулась:

— Здравствуйте, Вера Андреевна, давно не виделись. Как ваши дела? Вы вроде похудели?

— Да я только из больницы. С пневмонией лежала.

— Ох, ты. Как же вы так? Беречься надо.

— Пытаюсь, — скованно ответила я, — Николай у себя?

— Да, ждет вас.

Похоже, слухи, о том, что начальник разводится со своей старой курицей женой, еще не разошлись по офису, иначе бы секретарша так спокойно себя не вела.

— Спасибо.

Я направилась к двери, но она распахнулась за миг до того, как я коснулась ручки. На пороге стоял хмурый Николай:

— Явилась? Мы тебя заждались.

Я пришла немного раньше. У меня еще было десять минут, и он это знал. Марина наверняка предупредила его, когда мы подъехали.

— Боялся, что не приду?

Он ничего не ответил. Только бросил быстрый взгляд на секретаря, потом шире распахнул дверь и посторонился, пропуская меня внутрь.

На кожаном диване в углу кабинета сидел усатый мужчина весьма представительного вида. Как выяснилось минуту спустя – нотариус.

Подписание бумаг много времени не заняло. Николай не обманул – открыл на мое имя счет с указанной суммой, предоставил документы на новую квартиру, а также на нежилое помещение. Все четко. В делах он всегда был верен своему слову. Жаль, что в браке верность не сохранил.

Уходила я от него женщиной обеспеченной и совершено свободной.

Вот только, что делать с этой свободой, я понятия не имела. Всю свою жизнь ставила во главу стола семью, а теперь внезапно образовалась пустота, которую я не знала, чем заполнить.

В сумке валялась папка с документами, в кармане – ключи от нового жилья, а что дальше – не понятно.

Ехать в пустой незнакомый дом не хотелось, поэтому я позвонила Любе:

— Давай ко мне! — сходу заявила она, — Жду!

— Спасибо.

Пока я топталась под козырьком, прячась от вновь зарядившего дождя, и ждала такси, возле входа притормозила служебная машина Ланского.

Водитель несмотря на непогоду выскочил из салона и распахнул заднюю дверь.

И первое что я увидела, это длинную стройную ногу на шикарной шпильке…

А потом и ее обладательницу.

Та самая Вероника.

С грацией пантеры она поднялась по ступеням, прошла мимо меня, даже не повернув головы и скрылась за разъезжающимися дверями. А я так и стояла, прижимая руку к груди, и чувствовала себя самой никчемной. Неподходящей. Как старая пара кроссовок, которую отвезли на дачу, а на ее место купили шикарные туфли.

А она красивая…

Признавать это неприятно, но отрицать бессмысленно.

Красивая. Молодая. Яркая.

И я, бледная после болезни, со старой дерматиновой сумкой, которую мне люба в больницу дала.

День и ночь.

Хотя нет, не так. Это она и солнечная, как полдень в Сицилии, и загадочная, как персидская ночь. А я – закат. Причем совсем не такой как на картинах великих художников, а блеклый и унылый.