Дикая (СИ) - Ветрова Роза

Я даже не поняла, когда мотоцикл затормозил. И где. Не поняла, как меня буквально силой содрали с сиденья и поволокли куда-то. Спотыкнулась на крыльце, но меня и там, словно нашкодившего котенка, ухватили за шкирку, заволакивая в дом.

В незнакомом мне доме Кирилл оставил меня, бросившись куда-то в угол. Я еле удержалась на ногах, пошатнувшись без его опоры. Было темно, хоть глаз выколи, ни зги не видно. И я вновь затряслась, пережитый ужас вернулся. Да он никуда и не уходил.

Где Кирилл? Неужели меня оставил?

Вслух я ничего не сказала, у меня просто не было сил. Я как будто разучилась говорить. Беззвучно тряслась, грязная и замерзшая, промокшая до трусов, жалкая, вусмерть напуганная.

Чиркнула зажигалка и вскоре в комнате появился свет. Кирилл был здесь, он не ушел. И он зажег свечи. Сразу все, что у него были на столе.

Вернувшись ко мне, он внимательно осмотрел меня, а потом, покачав головой, начал грубо расстегивать мое платье. Мокрый подол неприятно облепил бедра, да и грязи на нем было, что цвета не видать. Я не протестовала, даже удивиться сил не было. Я вообще вела себя как послушная кукла. Просто стояла и тряслась как ненормальная.

Не оттолкнула его и тогда, когда он стянул с меня, щелкнув застежкой, старый Дуняшин лифчик, который, вообще-то, был мне сильно мал. И даже когда по моим ногам поползли промокшие хлопковые трусы, я просто стояла. Не кричала, не отталкивала. Только стучала зубами и смотрела прямо. Передо мной все еще стояла раскрытая пасть медведя. Я будто даже чуяла его зловонное дыхание.

Я стояла перед Кириллом в чем мать родила, а он тоже принялся раздеваться. Правда остановился только на черной толстовке. Она была промокшая насквозь, как и моя одежда. Сжав ее в кулаке, он начал вытирать мое лицо и руки, покрытые грязью. Потом опустился на колени и принялся за голени. Подняв мою ногу, скинул кроссовок, завис на время, а потом почему-то бережно снял носки. То же самое проделал и с другой ногой.

Грязи было столько, что толстовки не хватило. Стащив с себя мокрую футболку, он продолжил манипуляции. Честно говоря, я не знала, зачем он избавляет меня от грязи, и что вообще происходит. Я мало соображала в тот момент.

— Подожди, у меня была здесь старая футболка. Правда она, скорее всего, пропахла потом.

Открыв допотопный комод за моей спиной, он зашуршал вещами. На кровать полетел тонкий плед, а мне через голову он принялся натягивать футболку. Ему даже пришлось поднимать мои руки и просовывать в отверстия, ибо я вообще не управляла своим телом. У меня было подозрение, что еще миг, и я свалюсь перед ним в обморок.

Футболка прикрыла мои голые бедра и задницу, носа коснулся необычный запах — костра, хвои и дождя. Ну и совсем немножечко мужского пота. Мне понравился этот запах, но я никогда бы никому в таком не призналась.

— Эй, ты как? — он осторожно заглянул в мое лицо, но мне никак не удавалось сосредоточиться на его глазах.

Все размывалось.

Подхватив меня подмышки, он довольно жестко усадил меня на комод и приблизился, устроившись между колен. Мокрые джинсы коснулись меня прямо между ног, и только тогда старый страх начал уходить, оставив место новому. Неизведанному, граничащему с чувством адреналина и чего-то тягучего.

— Стеша, ты меня слышишь?

Он впервые назвал меня по имени, и я сглотнула, очнувшись от хаотичных мыслей. Остолбенелость уходила и я, глядя на него, кивнула.

Кивнув мне в ответ, он сделал шаг назад, собираясь отойти, но в последний момент я успела ухватить его одной рукой за талию, другой за ремень. Мышцы живота дернулись под моей рукой, но я, совершенно не думая ни о чем таком, потянула его на себя. Уткнувшись в гладкую грудь, крепко обняла руками и ногами его торс, продолжая трястись.

Мне хотелось, чтобы он не уходил, не оставлял меня прямо сейчас, но я не знала как об этом сказать. Первые слезы появились на моих глазах и хлынули вниз, в горле запершило. Всхлипнув, я сжала его в объятиях и заревела белугой. Мне не нужны были слова утешения, ни объятия в ответ. Я просто хотела чувствовать его спасительное тепло под своей щекой прямо сейчас. Меньше получаса назад я испытала худший момент в своей жизни. Я чуть не погибла.

Какое-то время он просто стоял, давая мне выплакаться, не шевелился. Потом, вздохнув, положил тяжелую ладонь на макушку и прижал к своей груди.

— Я не умею утешать, — буркнул он.

Когда мои рыдания не прекратились и через десять минут, он все-таки отцепил меня от себя.

— Я сейчас.

Слезы застилали мои глаза, поэтому я даже не различала, что он там делал. Только когда перед носом завоняло чем-то ядреным, я дернулась в сторону, чуть не свалившись с комода.

— Нужно выпить, детка. Станет легче, — пояснил он.

Я лишь испуганно таращилась на него, продолжая всхлипывать. Даже не было сил оттолкнуть его и отказаться от мутного пойла. Лишь отчаянно закашлялась, когда вонючий напиток обжег горло и чуть не вызвал рвотный рефлекс.

Тяжело дыша, я смотрела на Кирилла, различая в темноте только темные глаза и атласную кожу его тела. Послевкусие напитка было еще хуже, и я скривилась.

— Что это было? Дрянь какая…

— Спирт, разведенный с водой. Не парное молоко, согласен, — хмыкнул он.

— Ненавижу молоко, — зачем-то сказала я.

Он никак это не прокомментировал. Вряд ли ему это было интересно.

Через пару минут мне стало легче, и даже больше. Меня сильно повело, оказывается, я опьянела с одного стакана. На меня опустилась приятная тяжесть.

— Что это за место? — еле ворочая языком спросила я.

— Охотничий домик. Я тут иногда бываю.

— Как ты вообще оказался там? Это какое-то чудо…

— Действительно чудо. Потому что я с трудом услышал твои вопли. Думал мне показалось. Но когда услышал рев мишки, то понял, что там есть кто-то еще.

— Ты был рядом?

— Неподалеку.

— Охотился? — я не отводила от него взгляда.

— Катался. Если ты не заметила, у меня не было с собой ни оружия, ни капканов.

— Не заметила. Я как-то больше была увлечена огромной пастью медведя, — пробормотала я.

— Раз к тебе возвращается чувство юмора, то значит все самое страшное позади, — резюмировал парень. — А теперь скажи мне какого черта ты там делала? В этой глуши. Одна.

— Собирала шикшу, — глупо пролепетала я, показывая свои синие ладони.

— Так далеко от поселка? Ты в своем уме? — разозлился парень. — Через несколько дней могли бы быть твои похороны, если бы не счастливая случайность! Да и вряд ли для гроба собрали бы твое тело!

— Я сама не заметила, как сошла с намеченного участка, я… — я запнулась. — Я знаю, я полная идиотка. Это было невероятно глупо… и… спасибо тебе…

Последние слова я прошептала, на моих глазах снова появились слезы.

Тяжко вздохнув, он подошел к небольшому серванту и закопошился там. У меня появилось время осмотреться.

Домик был крохотный, буквально одна комната. И все. На небольшом столе стояли зажженные Кириллом свечи, рядом была газовая горелка, выключенная, одна кастрюлька и железная кружка. Около стола стоял сервант без дверей и стекол, в котором рылся Кирилл, у стены, напротив окна — полуторная кровать. В изножье располагался комод, на котором я восседала. Вот и вся меблировка.

Вернувшись ко мне, Кирилл громыхнул жестяным ящиком рядом, поднял крышку. По содержимому я поняла, что это аптечка. Близость молодого мужчины снова действовала успокаивающе. Я расслабилась и почти развалилась на комоде.

Выпить спирт было ужасной идеей.

— Со мной все в порядке.

— У тебя кровь на колене и порез вот тут, — он коснулся моей ноги чуть выше щиколотки. — И… Ты в курсе, что кроссовки, любезно подаренные моим братишкой, тебе безбожно малы? У тебя не меньше тридцать девятого.

Ох, он уставился прямо на мои кровавые мозоли.

— Это выглядело не так ужасно, — попыталась оправдаться я.

— Раньше ты бегала босиком. Теперь ты безвылазно сидишь в малой тебе обуви только потому, что подарил тебе их мой брат. Ты меня пугаешь.