Прятки - Шолох Юлия

– Ася Танкалина бросила, представляешь? – заговорщицким тоном спросила Соня.

– Мне без разницы, – машинально ответила я.

– А знаешь, почему? Говорят, он на выходных в клубе подцепил какую-то танцовщицу-мулатку и притащил к себе на квартиру. Ну, а Ася их застукала.

В принципе, я не заметила, чтобы он вчера вечером особо переживал, что его бросили. Даже наоборот, явно был весел. В любом случае, мне-то что?

– Плевать.

Поморщившись моему равнодушию, девчонки продолжили обсуждали новость без моего участия. В который раз удивляюсь, когда они успевают еще и учиться, ведь все время тратят на другие занятия.

Тем же днем Танкалин явился на обед в компании какой-то брюнетки в ярко-алом кожаном костюме. Если бы она училась в нашей школе, ее дежурный выловил бы на входе и выгнал домой переодеваться. Здесь всем было фиолетово. Она не отводила от Танкалина широко распахнутых томных глаз, и он в ответ пялился на нее так же пристально. Но, честное слово, уверена, он придуривается. Неужели эта мадам верит, что мужик может смотреть так томно совершенно серьезно? Да и никакой нежности в его взгляде не было ни на грош! Хотя… у всех свои игры.

Через пару дней открыли спецкафе, и вся элита перестала таскаться в общую столовую. Я сама удивилась, насколько сильно этому факту обрадовалась.

С работой было совершено глухо, и меня начали посещать нехорошие мысли, что ведь может вообще ничего не получиться. Если сейчас на обед я трачу деньги из запаса, то через месяц от него ничего не останется, и мне придется сидеть голодной. Тех денег, что присылает мама, едва хватает на продукты для дома, потому что пенсия тети Тамары уходит на квартплату, которая с моим появлением увеличилась, и единый проездной. Кредиты я не беру – это принципиальная позиция, тетя считает так же. Там только начни – и на долгие годы окажешься в рабстве у банка. Нет уж. Про обычную стипендию можно даже не вспоминать, на конкурс сторонних стипендий берут с третьего курса, и то нужны публикации хотя бы в университетских сборниках. В общем, до третьего рассчитывать не на что.

Повезло мне всего однажды – в университете проходил осенний ознакомительный конкурс по мотивам известной телевизионной игры, за участие в котором платили деньги, потому что желающих участвовать первокурсников откликнулось куда меньше, чем требовалось. Заплатили немного, но за пару часов веселья это скорее походило на приятное дополнение. Кроме того, засветиться на общественном поприще тоже не вредно – преподаватели гораздо лучше и благосклоннее начинают относиться, проверено еще в школе.

Очень быстро наступила зима. Денег не осталось, и я уже собиралась примерять свою старую куртку, которую предусмотрительно не выбросила, а притащила с собой. Необходимость снова в ней ходить не очень радовала, хотя мириться с неизбежным я вполне привыкла. Но увидев меня в этом ужасе посреди коридора, тетка ахнула, собралась и куда-то ушла. Вернулась через час с деньгами. Я так растерялась… думала, она продала что-то или заняла, а значит, придется отдавать, но оказалось, что у нее тоже имелся запас на черный день. На мои попытки убедить, что день вовсе не черный, ну разве что слегка, она отмахнулась и отправила меня в магазин. Куртку я купила.

Еще чуть-чуть – и вот уже Новый год на горизонте. Соня с Настей решили отмечать со школьными компаниями, на университетское сборище я не пошла, потому что элементарно не хватило денег. Стоцкий собрался в гости к своему троюродному брату, но с ним идти не хотелось, особенно туда, где я никого не знаю. Новый год – не тот праздник, когда хочется видеть незнакомых людей. По-моему, это очень домашний день, который следует проводить с семьей и друзьями, потому на приглашение Славика я моментально ответила согласием.

Он еще меня просил не рассказывать Лене про тот момент, когда собирался на мне учиться целоваться. Я согласилась молчать, хотя не поняла, в чем проблема – все равно у нас ничего не получилось. Ну, раз ему спокойнее…

Половину дня мы с Леной проторчали на кухне, прикрываясь необходимостью готовить, а на самом деле напились коктейлей, и я безо всяких угрызений совести проболталась обо всем, о чем клятвенно обещала молчать. Не знаю, чего боялся Славик, но слушая про его губы бантиком и крепко зажмуренные глаза, с которыми он ко мне приближался, Лена покатывалась со смеху и периодически убегала на балкон покурить и успокоиться.

Гостей к ним пришло немного – две пары: Ленина старшая сестра, толстушка Наташа, покрытая мелкими желтыми кудряшками, и двое молодых людей слегка диковатого вида. Было довольно забавно наблюдать, как они, сидя по обе стороны от Наташи, пытались через нее переговариваться, но все попытки общаться помимо ее персоны Наташа быстро пресекала.

Мы слушали речь президента, Славик держал наготове шампанское, а Ленина сестра, Ольга, быстро говорила, что когда бьют куранты, она вспоминает родных, которых нет рядом, и желает им счастья. Она так настаивала, что нам необходимо проделать то же самое, что когда начался бой, я действительно уставилась в бокал с шипящей пеной и вспомнила маму… и тетю Тамару, хотя она всего этажом ниже. А потом Костика. Не того, какой он сейчас, а того, которого я выдумывала, когда о нем вспоминала. Это был вежливый, возможно, не очень улыбчивый молодой человек, но зато верный, уважающий людей и отвечающий за каждое свое слово. Стена, за которой ничто в жизни не страшно. Настоящий человек, на которого можно положиться.

На существующего Танкалина моя мечта не была похожа совершенно.

Хорошо, что Славик сильно размахнулся и случайно попал мне в бок локтем, а то я бы так и думала до утра. К чему?..

Часа в два мы ходили к елке, поставленной неподалеку, на площади, где потеряли обоих незанятых парней и Наташу. Не знаю, нашли ли их, потому что я, наконец, вымоталась и ушла домой спать.

Так же быстро пролетела сессия, не вызвав у меня совершенно никаких осложнений. Половину зачетов я получила автоматом, да и вообще плохо понимала, как можно что-то не сдать. Разве что с языками было сложновато – они давались мне с трудом: самостоятельно изучать их замучишься, а нанять репетитора, естественно, не на что.

Единственное, что было неожиданного – Цукенина все-таки смогла мне отомстить.

В тот день я опаздывала на зачет – зимой автобусы стали простаивать в таких пробках, что хоть за два часа выезжай. И не факт, что успеешь. Я опаздывала почти на час и бежала бегом.

Нужная мне аудитория располагалась в конце коридора, но дотуда я не дошла.

– Стой! – Цукенина и еще парочка девчонок стояли у окна почти в начале, прямо у лестницы, с которой я выскочила, – в 317-ю перенесли. Мы уже сдали.

Я, недолго думая (а зря) бросилась в 317-ю, обрадовавшись, что она ближе. Хоть на полминуты, но опоздаю меньше.

Залетела в кабинет и застопорилась. Свет не горит, вокруг ни единого человека, пустые места… Только легкое движение слева. И что это?

У стены Танкалин с какой-то девицей, на этот раз рыжей, явно не экзамены тут сдавал. До дела, похоже, не дошло, но и оставалось недолго. Кстати, стоит, наверное, отвернуться, зачем же так пристально на них смотреть? Я слышала, конечно, об экстремальном сексе, но не думала, что любители подобных развлечений рискнут заниматься им прямо в университете.

Девица громко расхохоталась, и только тогда я увидала лицо Танкалина. Нет, инстинкты все-таки вещь отличная, потому что развернулась и бросилась бежать я раньше, чем сообразила, что это стоит сделать. Благо сапоги у меня без каблуков – не люблю на них ходить.

Лестница, на которой ждало спасение, была уже совсем близко, а там попробуй, пойми, куда я свернула. Лучше, наверное, бежать вниз – там народу много. Или в туалет напротив, там защелка. Уже прикидывая, где лучше спрятаться, я почувствовала сильный рывок назад. И просто свалилась с ног, но Танкалин, как ни странно, ронять меня не стал, а даже поддержал.

– Ты что себе позволяешь? – зашипел, нагибаясь к моему лицу. Его возбуждённый вид мне совершено не понравился. Впрочем, как и любой другой.