Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

Я все выполнял до тех пор, пока они не поехали на кататься гидроциклах. Должен был ехать, но внезапно свело ногу и пришлось остаться. Я не хотел, чтобы Эдриан ехал, потому что он оказался бы в океане, но тот поклялся не снимать спасательный жилет, а наш друг и его старшие братья уверяли, что все будет в порядке.

Со спасательным жилетом что-то оказалось не так; лямки разошлись, и тот каким-то образом соскользнул. Эдриан запаниковал, парни пытались схватить его, но тот размахивал руками и бился в истерике. Волны в тот день оказались сильнее и тянули его на дно.

Все действовали быстро; спасатель добрался до него и вытащил из воды. Родители друга держали меня, продолжающего кричать спасателю, чтобы тот спас его, чтобы не останавливал непрямой массаж сердца.

Маме и папе позвонили, и в ту же секунду, как они приехали, папа сказал: «Это твоя вина», «Я должен был поехать с ним» и «Я не должен был его отпускать». Он повторял это снова и снова.

В тот день случилось много чего, но я помню все. Слова отца больше всего.

— Я знаю, — ее глаза блестят. — Но он не это имел в виду. Папа сожалеет. Я уверена. Ты должен поговорить с ним и с мамой. Должен рассказать, что чувствуешь. Ты должен...

— Дело не только в Эдриане. Она со мной порвала.

Пен отшатывается, глаза становятся втрое больше.

— Что? Но я думала... что случилось? О, Дэнни, мне так жаль. Я понятия не имела. Энджел этого не говорил.

Так это Энджел?

— Она не виновата. Я наговорил того, о чем сейчас жалею, того, что говорить вовсе не стоило. Я идиот. Джози и так через все это проходила, а я должен был... — глаза горят. — Мне нужно побыть одному. Они мне не нужны. Никто не нужен. Оставь меня, Пенелопа, потому что я, черт подери, схожу с ума и не могу... Мне нужно побыть одному, — умоляю я и падаю обратно на кровать, натягивая одеяло на голову. — Хоть раз послушай. Я просто хочу побыть один.

Наступает громкая тишина, какой не было со времен Эдриана, и, хотя не должен, я тону в ней. Позволяю себе погрузиться глубже в пустоту и не слышу, что Пен говорит, произносит ли вообще что-нибудь.

Просто позволяю себе исчезнуть.

54

Дэниел: 3-е апреля

В дверь приглушенно стучат, и раздается тяжело различимый голос; кажется, это тренер Д’Анджело, но я не уверен, поскольку лежу спиной к двери, а мой затуманенный взгляд направлен в стену.

Я моргаю, но не двигаюсь. Лежу неподвижно, вцепившись в одеяло, позволяя ему укрыть меня ото всего.

— Дэнни... ты... — его голос то приближается, то удаляется. Звучит отстраненно, с эхом. — Дэнни, как ты? — спрашивает он, кажется, не в первый раз.

Зачем он здесь? Я просто хочу побыть один. Разве много прошу?

Закрывая глаза, я что-то бормочу, надеясь, что этих слов хватит, чтобы он оставил меня в покое.

— Все в порядке. Просто отдыхаю, как советовал доктор Эмерсон.

Кровать прогибается. Кажется, он садится, но я не поворачиваюсь. Тренер тяжело вздыхает, но не говорит. По крайней мере, мне так кажется. Я не уверен, разум снова уплывает в небытие. Все кажется искаженным, будто связь между мозгом и телом оборвалась.

— ...академический отпуск.

— М-м? — я моргаю.

— После разговора с доктором Эмерсоном я считаю, что тебе стоит взять академический отпуск. Но не хочу, чтобы ты беспокоился и о прессе или команде. Мы хотим, чтобы ты пообщался с доктором Ярвис; она психолог для...

— Мне не нужно ни с кем разговаривать. Я в порядке. Мне просто нужно поспать.

— Это не обсуждается, — он кладет руку мне на плечо. — Просить о помощи совершенно нормально, и...

Я перестаю слушать, понимая, что спорить бесполезно.

Слышу лишь половину того, что он говорит, и бормочу «ладно», зная, что это единственный ответ, которого тот ждет.

— Мы все рядом, Дэниел.

6-е апреля

— Привет, — тихо говорит Энджел.

Я мычу в ответ, не поворачиваясь к нему.

— Я не разбудил тебя? — я слышу приближающиеся шаги.

— Нет.

— Мы скучали по тебе, — в его голосе сквозит глухая боль, из-за чего в груди все сжимается. Хочу сказать хоть что-то, чтобы это исправить, но не могу выбраться из пустоты. Я закрываю глаза, зарываюсь глубже в одеяло. — Мы были близки, но снова проиграли. Больно это говорить, но «Кал Централ» хороши. Боже, как же я, черт подери, ненавижу их и тупую рожу Майлза.

Мой рот приоткрывается, но, как ни стараюсь, не могу выдавить из себя ни слова. Они застревают в горле, отказываясь вырваться наружу.

— Но ничего. Мы не можем выигрывать все серии, — он заполняет тишину. — Ты голоден? Ноа готовит, и пусть даже я настороже, Грей пытается помочь. Кажется, он делает один из гарниров. Не знаю, но жуй осторожно. Если что-то покажется подозрительным, лучше выплюнь. Последнее, что мне нужно, чтобы ты подхватил пищевое отравление, — я улавливаю улыбку в его голосе. — Я хочу, чтобы ты был в форме, когда вернешься.

— Не знаю, вернусь ли вообще.

— Вернешься. Не говори так. Все будет хорошо, Дэнни. Просто не дави на себя. Мы рядом, слышишь?

9-е апреля

— Мы вернулись. Игра ушла в овертайм, но мы выиграли, — Кай заходит в мою комнату. Я чувствую, как он садится на край кровати, и какое-то время молчит. — Как ты себя чувствуешь?

Я пожимаю плечами, хотя знаю, что из-за накинутого на них одеяла Кай этого не видит.

— Тренер заставляет всех проходить с ним разговор один на один. Я не фанат чего-то подобного; и пусть тоже не люблю говорить о таком, я это делаю. Хотя сравнивать глупо, потому что худшее, что я чувствую, это тоска по дому... не стоит расстраиваться из-за... прости, не надо было этого говорить. Обсуждать такое странно, но я хочу, чтобы ты знал: как бы я ни ненавидел разговоры, делиться полезно. Я знаю, трудно, и знаю, что тебе больно, Дэнни, но сделать это необходимо.

Мои мысли путаются, голова начинает пульсировать.

— Не извиняйся, — голос звучит чужим.

— Мы все рядом. Парни спрашивают о тебе. Даже Брайсон. Знаю, в это трудно поверить... — его голос обрывается. — Мы все тебя любим. Не забывай об этом. Если тебе что-то нужно, что угодно, мы поможем. Мы ждем не дождемся, когда ты вернешься. В любое время, когда будешь готов. Мы рядом.

11-е апреля

Прости, что это был не я, Эдриан, мне чертовски жаль.

— Привет, Дэнни, — Пен заходит в мою комнату и ложится рядом. — Я... — голос дрожит, но она быстро прокашливается и кладет руку на мое укрытое одеялом тело. — Я скучаю по нему.

Сегодня годовщина смерти Эдриана. Не было бы никакой годовщины, если бы я просто отправился с ними. Почему я не пошел? Почему не проверил спасательный жилет? Почему отпустил его?

— И по тебе тоже скучаю. Я не знаю, что творится у тебя в голове, но хочу это узнать. Поговори со мной. Расскажи, что не так. Я вся во внимании. Пожалуйста, не закрывайся от меня. Пожалуйста, — безрадостно умоляет она и всхлипывает. — Я люблю тебя и не хочу потерять и тебя.

Я стискиваю зубы, сдерживая слезы. Дыра в груди стала больше, но она все так же жжет, несмотря на то, что там пусто. Я не понимаю, что, черт возьми, со мной происходит.

— Со мной все будет хорошо. Мне просто нужно побыть одному.

— Ты постоянно это повторяешь. Не нужно быть одному. Тебе нужно...

— Мне нужен Эдриан, но он мертв. Нужна она, но оставила меня. Это все, что мне, черт возьми, нужно, и я не могу иметь ни того, ни другого. Так что просто оставь меня в покое, это все, о чем я прошу. Просто, мать твою, послушай! Я хочу побыть один! Мне нужно побыть одному!

Я слышу, как она плачет за моей спиной, но не убирает руку.

— Неважно. Я никуда не уйду. Я рядом. И буду рядом, когда будешь готов говорить.

Хочется спросить о ней, но я не готов узнать, что она думает обо мне и о том, насколько у меня поехала крыша.