Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия

Их связывали воспоминания. Теплые воспоминания из детства. Жизнь его хорошенечко потрепала за двадцать с лишним лет, и когда особенно хреново становилось, Марту вспоминал. И то, что есть в этой поскудной жизни настоящие люди. К тем самым, настоящим, ее и относил. С трепетом хранил пожелтевшую фотографию. Ото всех, даже от самого себя скрывал истинные чувства. Хотя с его собачьей жизнью пора бы уже подзабыть о том, что чувствовать умеет. Обычно это плохо заканчивается.

Сегодня он уезжал по делам. Хотя его дела уже давно не имели ничего общего с работой. Это, скорее, был образ жизни. Неразрывно связанный с болью, кровью, с чужими и своими собственными страданиями. Первый раз Саша оступился, как только стукнуло четырнадцать. Украл. Сейчас уже и не помнил, что. Есть хотелось. Ему и, что важно, младшей сестренке. Первый привод в милицию стал хорошей памяткой на всю оставшуюся жизнь. Тогда-то и понял, что попадаться нельзя. Никак нельзя — пропадет. Сестренка без него пропадет. Значит, нужно было изловчиться. Дальше — больше. Уже не заморачивался, не маялся совестью, которая уничтожала все его существо. Брал все, что плохо лежит, и вбил в голову уверенность о том, что так правильно. Так и нужно. Как хватать по мелочи надоело, под откос ушел. Грабил квартиры зажравшихся толстосумов, аккуратистов-бухгалтеров с кассой подмышкой, не гнушался щипать чужие кошельки в полуденной давке. Только бы у его Ирочки все было.

К сладкой жизни быстро привыкаешь. Это он понял, как только заметил за собой, что теперь берет не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы быть не хуже других, а, порой, даже лучше. Судьба скоро свела с местными авторитетами. Крутой нрав позволил быстро стать одним из них. А где власть, там и сильнейшие мира сего. Медведев был одним из тех сильнейших, как ни крути. Жизнь вокруг него и ему подобных, по сути, и вертелась. Сейчас вокруг Медведева вертелся и сам Саша. По оси. Порой, отдаляясь, а, порой, приближаясь настолько, что и сгореть недолго. Как только вскользь от Медведева услышал про Марту, зубы сцепил. Тон не устроил, а чутье подводило редко. Чем-то она ему не нравилась. Чем-то не угодила и это требовало осмысления. Вопрос был только во времени. А вот сколько времени было в запасе, Саша наверняка не знал. Оттого и бесится сейчас, оттого и не может места себе найти.

Все три дня в чужом городе как белка в колесе, глаз не смыкая, а как вернулся, жизнь новыми красками заиграла. Про Марту на время можно было забыть. Ему разрешили… Ему сказали «фас»… И давняя обида обещала отозваться нотками триумфа, пряными ароматами сладостной мести. Медведев позвонил в шесть утра. Как только Саша переступил порог новенькой двушки в центре, как только замкнул за собой дверь.

— Здравствуй, Сашенька, как ты относишься к подаркам? — Сластимо заговорил он, и по интонации понятно стало, что улыбается.

— Предпочитаю за все платить. — Устало прикрыв глаза, Саша приткнулся спиной к стене. — Ваше предложение?

— Я слышал, зуб ты точишь на одного человека. — Тихо и вкрадчиво заговорил тот. Саша смолчал. — Оказывается, и не ты один… — Прозвучало со смешком, и он глухо рыкнул. — Я тут вчера переговорил кое с кем и, знаешь, наш друг ожидает пополнение. Как думаешь, его очень обрадует известие о том, что одной брюхатой барышней на планете станет меньше? — Усмехнулся со значением, а Саша почувствовал, как внутри все кипит и пенится от предвкушения, как за спиной вырастают крылья, а в груди все сдавило и сердце будто через силу бьется. Через силу и легкие расправлялись. Видимо, оттого, вздохнув, и зажмурился от раздирающий грудину боли.

— Как мне ее найти? — Глухо прорычал и услышал, как пластик телефонной трубки захрустел под давлением сжавшейся на ней ладони.

— Ну, что ты! Какие проблемы. — Сдавленно рассмеявшись, Медведев шумно выдохнул. — Мы ведь все с одной тарелки щи хлебаем. Просто обязаны помогать друг другу. Кто ж еще поможет, если не товарищи. Ты… адрес мне скажи. А к вечеру мои люди к тебе ее в гости и привезут. Как? Хорош товар? — Понимающе хмыкнул, а Сашу еще больше переклинило.

— Я ваш должник.

— Да будет тебе… из-за пустого. — Ожидаемо принялся отнекиваться Медведев, а затем добавил со значением: — После сочтемся.

О том, что отомстит, Саша мечтал каждый, без исключения, день за последние два года. Ненавистное лицо во сне видел. Видел и наяву, как только глаза закрывал. Сначала пристрелить обидчика хотел. Как собаку. А как по рукам дали, как пальчиком погрозили, как пояснили, что выждать, оно всегда верней будет, согласился. Только сейчас и понял, что правы были. Ведь бить нужно тогда, когда больно, а иначе в чем смысл удар наносить? Сейчас смысл появился. И глаза гневом застелило настолько, что едва ли, что-то кроме него увидеть может. Осталось только подождать. Совсем чуть-чуть. До вечера. И выспаться хотелось. Даже не раздеваясь, Саша в спальню прошел. На кровать рухнул и отключился.

— Ты сегодня к врачу?

— К четырем. — Довольно кивнула Марта, раскладывая омлет по тарелкам.

В последнее время она полюбила готовить. Вошла во вкус, не боялась экспериментировать и всякий раз, точно сливки, снимала похвалы. Вадим стал к ней мягче, стал терпимее. Он мужественно терпел ее эмоциональные истерики, терпеливо выжидал в момент, когда хотелось раскричаться в ответ и уйти, громко хлопнув дверью. Он ловил себя на мысли, что так и представлял себе семейную жизнь с Мартой. Никак иначе и быть не могло. Он ее любил. Он хотел, чтобы Марта как можно дольше оставалась рядом. Чувствовал, будто что-то упустил, но гнал от себя нехорошие мысли и продолжал до отвращения наивно верить в светлое будущее. Заставлял себя в него верить, хотя от сахара, стабильности этих отношений давно першило в горле. Что-то шло не так.

Вадим на Марту посмотрел, на то, как она изнутри светится, и расслабился. За вилку схватился, но притронуться к завтраку сил так и не хватило.

— Я не смогу тебя сегодня забрать. — Пожевал губами, мысленно просчитывая время. — Давай ты позвонишь на рабочий, как только от врача выйдешь. — Прямо в глаза посмотрел, согласия дожидаясь и, только разглядев, как развеялось сомнение, позволил себе расслабиться.

— Да, конечно. — Проронила она, замявшись, а потом виновато улыбнулась. — У тебя что-то происходит?

— Марта, на моей работе всегда что-то происходит.

— Ты стал беспокойно спать…

— Ты, видимо, тоже. — Нехорошо усмехнулся Вадим, тоном тему закрывая. — Мы, кажется, договорились, что моей работы не касаемся. Дома меня интересует только то, как ты себя чувствуешь, какое у тебя настроение, какие планы на вечер и, особенно, на ночь. Остальное предоставь мне.

— Ты ко мне несправедлив. Кроме эстетического удовольствия, я могу приносить и другую пользу. — Произнесла Марта вроде и в шутку, однако косой взгляд от Вадима не утаился.

— Да, я уже отмечал: ты чудно готовишь.

— А еще могу тебя выслушать. — Подсказала она, почувствовав глухое раздражение.

— Обязательно воспользуюсь твоими услугами, как только почувствую острую потребность выговориться.

— Ты невозможен!

— Постоянство — одна из черт моего характера и если один раз я сказал «нет», тебе стоит его услышать.

— Я сейчас не о том…

— А я о том. У меня нет привычки грузить других своими проблемами. У меня нет привычки переваливать эти проблемы на хрупкие женские плечи. Проблемы есть всегда. И я их решаю. Это моя работа. Жизнь в принципе состоит из проблем и нахождение способов их решения. И проблемы эти у каждого свои. Твоя на сегодня заключается в том, чтобы сходить к врачу и услышать от него хорошие новости, а вечером обязательно со мной ими поделиться. Как тебе такая альтернатива?

— Попахивает ущемлением прав. — Фыркнула Марта, отставив тарелку с омлетом в сторону, но тут же примирительно выставила вперед ладони и устало вздохнула. — Мне тяжело смотреть на тебя, зная, что происходит что-то такое…

— У меня ничего не происходит, Марта. Ничего такого, с чем бы я не смог справиться. Я прихожу домой и мне хорошо. Я вижу тебя и мне хорошо. Я знаю, что с тобой все в порядке и нет ничего лучше. Ты здесь для того, чтобы наслаждаться жизнью, а не для того, чтобы видеть ее изнанку. Я себя уважать перестану, если позволю тебе перешагнуть эту черту.