Карнавал Хилл (ЛП) - Пекхам Кэролайн

— Ты шутишь, — выплюнул Фокс. — Какого черта ему это делать?

— Ты был бы удивлен, узнав, что может сделать мужчина, когда ему ставят ультиматум под дулом моего дробовика, — сказал Шон, наставляя пистолет на Фокса. — Например, если бы я попросил тебя выбрать между твоей жизнью и жизнью одного из людей, стоящих здесь на коленях рядом с тобой, мне кажется, ты бы быстро продал одного из. Если не всех.

— Я бы лучше умер, — сказал Фокс без тени сомнения в своих словах, и брови Шона поползли вверх.

— Вот черт, думаю, ты и вправду это имеешь в виду, да? Даже предателя? — Он направил пистолет на Маверика, и мое сердце колотилось от каждого движения этой гребаной штуковины.

— Я дал тебе свой ответ, — твердо ответил Фокс. — Я никогда не стал бы спасать свою собственную шкуру в обмен на кого-либо из них.

— Даже несмотря на то, что он засовывал свой грязный член в твою девушку? О, я надеюсь, что я не разбил твое маленькое сердечко этой правдой, но я действительно видел их своими собственными прекрасными глазами. Они практически трахали друг друга у всех на виду, — настаивал Шон, жадно ухмыляясь и ожидая реакции Фокса.

— Я уже сказал тебе, — твердо ответил Фокс, не позволяя ни малейшей эмоции отразиться на его лице в ответ на эту насмешку. — Я скорее умру, чем обменяю одного из них на себя.

Шон, казалось, был немного озадачен тем фактом, что Фокс явно уже знал обо мне и Рике, но он достаточно быстро скрыл это, продолжая свою бесконечную болтовню.

— Хм. А я-то думал, что такие мужчины, как ты и я, все одинаковы. И я прекрасно знаю, что продал бы каждого ублюдка и его собаку, чтобы спасти свою собственную задницу, если бы до этого дошло, так что, думаю, мы все-таки не так уж и похожи. Помимо нашего вкуса в отношении женщин.

Взгляд Шона снова упал на меня, и он глубоко затянулся сигаретой, прежде чем стряхнуть ее на грудь Джей-Джея.

— На самом деле ты не сказал, где Кайзер, — рявкнул Маверик, снова привлекая его внимание, и я знала, что он делал это ради меня, пытаясь выиграть нам немного времени и максимально отвлечь внимание Шона от меня.

— О, где мои манеры? — Драматично воскликнул Шон. — Если вы просто поднимете глаза, то увидите бывших жителей поместья Роузвудов — по крайней мере, тех, кто возражал против моего нового положения лорда поместья. Плюс парочку тех, кто просто вывел меня из себя.

Я автоматически запрокинула голову, зная, что не хочу видеть то, что там было, но все равно не в силах удержаться от того, чтобы не посмотреть.

Я моргнула, глядя на четыре куска мяса, которые были насажены на перила балкона над нами, и какая-то маленькая частичка меня поняла, что это такое, хотя с тех пор, как их туда поместили, они явно несколько дней гнили на палящем солнце.

— Господи, — выругался Джей-Джей, когда мой желудок скрутило, и позывы к рвоте захлестнули меня.

— Немного трудно разобрать, но вон та центральная фигура наверху — это льстивая голова Кайзера, — небрежно объяснил Шон. — Клок волос слева от него принадлежал его дорогой жене — к сожалению, от головы почти ничего не осталось, чтобы ее можно было выставить напоказ.

Мои губы приоткрылись, когда я просто смотрела между головами, которые он насадил там, их черты были совершенно неузнаваемы, кожа слезала с их черепов и гнила, и животные явно уже пировали их останками. Но когда мой взгляд переместился на голову в конце очереди, я в ужасе втянула воздух, слезы навернулись на глаза, когда я увидела белые волосы, мой желудок сжался от горя, когда я поняла, кто еще, должно быть, был там с Кайзером.

Шон убил всех до единого членов семьи Роузвудов. И мы уже опоздали спасти мисс Мейбл.

— Итак, вернемся к текущему вопросу, — сказал Шон, обращая мой взгляд к нему, пока я пыталась сосредоточиться на настоящем, чтобы не погрузиться в боль от этого открытия. Потому что если все это будет продолжаться в том же духе, то в скором времени там может оказаться еще четыре головы. — Мы уже выяснили, как далеко может зайти принц Арлекин ради своих дружков. Но, признаться, мускулистые блондины меня не слишком интересуют. И я не могу сказать, что мне очень хочется, чтобы старый добрый папочка ввалился сюда со всеми своими людьми, и перевернул мой дом в попытке спасти своего мальчика из моего подвала. Так что, полагаю, единственный вариант, который мне остается, — это смерть. Я просто пытаюсь понять, с кого начать.

Моё сердце подпрыгнуло, когда он стал размахивать дробовиком вдоль нашей шеренги, его глаза искрились азартом, и он поочерёдно наводил ствол на каждого из парней.

— Прекрати, — потребовала я, рыдание застряло у меня в горле. — Не причиняй им вреда. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Мы можем с этим разобраться.

Шон тихо присвистнул, его пристальный взгляд сузился, когда в его голубых глазах зажглась порочная радость.

— Чего я хочу? — с любопытством спросил он, потирая подбородок, пока обдумывал это. — Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, все стало немного проще. Я только начал втягиваться в эту игру, когда вы, кучка тупых ублюдков, просто пришли и упали мне на колени. И да, чертовски заманчиво снести вам всем головы и одним махом выиграть войну — но это так чертовски просто, что я не могу сказать, что это так уж привлекательно.

— Выкладывай, — прорычала я, мои руки сжались в кулаки по бокам, когда я осмелилась взглянуть направо, где Фокс и Джей-Джей стояли на коленях, а их взгляды были прикованы ко мне. Шон, казалось, тоже заметил, что я привлекла их внимание, и медленно улыбнулся, обводя всех нас взглядом.

— Как насчет того, чтобы придерживаться моего предыдущего предложения, сладенькая? Ты притащишь сюда свою прекрасную задницу и свяжешь свою судьбу со мной, и я отпускаю их. Просто так. Пуф. Готов сражаться в другой раз.

— Ты серьезно позволишь им уйти? — потребовала я, и все трое моих мальчиков гневно запротестовали, а мужчины, окружавшие их, подошли ближе и стали размахивать оружием, чтобы не дать им сдвинуться с места. — Все, что тебе нужно, это я? Какое тебе вообще дело до меня? Не можешь же ты всерьез так отчаянно хотеть трахаться.

— Дело не в том, чтобы трахнуть тебя, солнышко, — промурлыкал Шон, снова вставая передо мной и беря меня за подбородок. — Я мог бы наставить пистолет на любого из этих придурков и приказать тебе отсосать мой член в уплату за их свободу, и я знаю, что ты бы это сделала. Ты бы раздвинула свои прелестные губки и проглотила меня, как послушная маленькая шлюха. Но я не хочу ничего от тебя требовать подобным образом. Я хочу, чтобы ты встала передо мной на колени, потому что именно там ты хочешь быть. Там, где тебе нужно быть. Если ты согласишься вернуться ко мне, я не собираюсь связывать тебя и трахать, когда захочу. Это было бы слишком просто. То, чего я хочу, намного лучше этого, сладенькая. — Он потянул меня за подбородок и поднял на ноги, не сводя с меня пристального взгляда, пока впитывал мой страх и проглатывал его целиком. Он наклонился ближе, шепча мне на ухо так, чтобы только я могла его слышать. — Я хочу погасить этот огонь в твоих глазах. Я хочу укротить твой дух. Я хочу быть всем твоим миром, сладенькая, и только тогда, когда я стану им, когда ты будешь умолять на коленях снова попробовать меня на вкус, и я пойму, что ты умрешь, если я не дам тебе этого — только тогда я возьму твое тело и буду владеть им. И поверь мне, милая, когда я это сделаю, ты будешь наслаждаться каждым мгновением.

Он отступил назад и улыбнулся мне, а его рот был так близко к моему, что я чувствовала вкус его дыхания на своих губах, и подавила дрожь страха, которая пробежала по мне от его слов. Меня пугала даже не их угроза. Меня пугала их жестокая правда. Я знала его. Я знала, что значит принадлежать ему, и знала, как близко он уже подошел к тому, чтобы завладеть мной подобным образом. Тогда ему это не удалось, потому что во мне не осталось достаточно хорошего, чтобы он мог разрушить меня. Но сейчас? Когда мои мальчики вернулись в мою жизнь, а сердце забилось в предвкушении свободы, которую они все четверо мне предлагали. Я знала, что все будет иначе. И я знала, что он не будет прежним. Если я соглашусь на это, я действительно буду принадлежать ему. И я понятия не имела, сколько времени ему потребуется, чтобы уничтожить меня именно так, как он обещал.