Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.

Торговля саксонских городов с Валахией сосредоточивалась в выделенных для этого городах, например Тырговиште и Тыргушоре, где проводились крупные ярмарки, на которых саксонские купцы выставляли свои товары. Эти города саксонцы использовали также как перевалочные пункты для транзитных товаров, следовавших дальше на юг. Что касается фискальной политики, то продававшиеся в Валахии саксонские товары по старинному торговому обычаю подлежали обложению импортной пошлиной установленного размера; за товары, следовавшие за пределы страны, саксонские купцы платили экспортную пошлину. Валахия потому и ограничивала внешнюю торговлю всего несколькими городами, что это позволяло господарю держать под контролем приток иноземных товаров и оберегать валашских купцов, чтобы иноземные торговцы не наживались за их счет. Сбор экспортной и импортной пошлин приносил Валахии несомненные выгоды и в том числе наполнял казну средствами для оплаты наемников, требовавшихся для комплектации армии. Сбор пошлин также способствовал процветанию рыночных городов.

В завершение нашей краткой характеристики саксонцев, расселившихся на приграничных рубежах европейской цивилизации, отметим, что могущественный Тевтонский рыцарский орден, сыгравший едва ли не ключевую роль в распространении цивилизации и христианства среди славянских народов, построивший цепочку неприступных крепостей от Балтики до Карпат, в описываемом нами XV в. играл в Трансильвании значительно меньшую роль. Могущественные тевтонские крепости, например Бран, на протяжении XIII в. защищавший Брашов, перешли к самим саксонским городам, для защиты которых они предназначались. Во времена Дракулы Тевтонский орден потерял былые мощь и престиж после тяжелого разгрома от поляков при Танненберге, а венгерские короли, убедившиеся в чрезмерных претензиях ордена, перестали доверять ему. Так что заботы тевтонцев сводились к защите одного только Северинского Баната в юго-западной части Трансильвании, огибаемой Дунаем и заходившей на территорию современной Югославии, где они командовали несколькими важными фортами.

Дела, связывавшие Дракулу с Трансильванией, относились главным образом к областям, густо заселенным потомками саксонских переселенцев. В первую очередь — к области вокруг Брашова, упоминавшейся в старинных грамотах на немецкий манер как Бурценланд (ныне Цара Бырсей), где располагались несколько городков и множество деревень пестрого этнического состава. Другая представлявшая интерес для Дракулы область носила более германизированный характер и располагалась в окрестностях города Сибиу. Эберхард Виндеке, биограф императора Сигизмунда, именовал ее Зибенбурген (Siebenburgen, т. е. семь крепостей/городов, или Семиградье), каковым названием немцы и по сей день обозначают всю Трансильванию. И Цара Бырсей, и Семиградье находились в пределах княжеств Амлаш и Фэгэраш, традиционных владений валашских господарей в самой Трансильвании. Поскольку в них проживало население смешанной этнической принадлежности, они оставались источником вечных раздоров с венгерскими королями, предпочитавшими не вспоминать, что в границах этих княжеств имелось также множество чисто румынских городских и сельских поселений.

Если мы хотим до конца понять «устрашительные» меры Дракулы по отношению к «привилегированным» саксонским общинам Трансильвании, следует признать, что даже в ту эпоху преднациональной государственности румыны, которых роднили с Дракулой общий язык и православная вера, составляли большинство населения Трансильвании (по грубой оценке, около полумиллиона человек в XV в.) и никакими правами не пользовались. Считавшиеся людьми «без истории», румыны в основном были крепостными на землях венгерских, секейских или саксонских землевладельцев. Румынская верхушка общества была практически уничтожена, и из румынской знати выжили только те семейства, которые ради собственной выгоды решали «омадьяриться» и принять католическую веру — типичный пример мы находим в лице Яноша Хуньяди. Тем не менее румыны в большинстве своем хранили верность родному языку, обучали ему детей в семьях (ввиду отсутствия школ) и продолжали исповедовать свою не признанную государством веру, хотя в Трансильвании того времени у православной церкви не было собственных епархий и епископов. Священников, которые служили в различных крестьянских приходах, посвящали в сан митрополиты Молдавский или Валашский, что помогало сохранять православие среди трансильванских румын. Временами притесненное румынское население поднимало бунты, а случалось, объединялось с венграми-крепостными в мятежах против владетельной знати, как во время восстания 1437 г. в Бабольне. Национальная и духовная жизнь румын, которую политическими методами подавляли венгерские короли, а религиозными — не менее трех инквизиций, все-таки теплилась. Ее отражением можно считать изящные деревенские церквушки, построенные целиком из деревянного бруса (простому народу не позволялось строить из камня), сохранившиеся и до наших дней.

Благодаря невероятной красоте местной природы с чередованием пасторальных и мрачно-зловещих пейзажей, разнообразию языков, рас, религий и обычаев, существенному влиянию и западных, и восточных культурных образцов, благодаря процветавшим в городах торговле, промышленности и ремеслам Трансильвания представляла собой поистине уникальный микрокосм, в котором нашло отражение все богатство гибридной восточно-западной цивилизации. Вот почему Трансильвания со времен Дракулы и доныне привлекает множество путешественников. Богатство этого края стало его благословением, но одновременно и проклятием: он как магнит притягивал агрессивные и противоборствующие политические силы и служил ареной борьбы их интересов.

Когда Дракула в 1456 г. стал господарем Валахии, он был более чем заинтересован в поддержании дружеских отношений со всеми саксонскими городами, а им, в свою очередь, несомненно, было велено венгерским королем Ладисласом V всячески способствовать Дракуле в его стараниях захватить престол. И именно поддержка в этом деле брашовян, среди которых у Дракулы было немало друзей, побудила его написать самое сердечное письмо (от 6 сентября 1456 г.) бургомистру и членам городского совета Брашова, в котором он назвал их «людьми честными, братьями и поистине добрыми соседями» (honesti viri, fraters, amici et vicini nostril sincere). А вскоре Дракула подписал и торговый договор с брашовянами и с областью Цара Бырсей, содержавший следующие положения: 1) Дракула обязался помогать трансильванским саксонцам защищаться от турок; 2) в случае надобности город предоставит ему политические убежище; 3) купцам Брашова и всей области даровано право на беспрепятственную меновую торговлю в указанных городах, в том числе в Рукэре, Тырговиште и Тыргушоре, как это практиковалось до того времени. Купцы смогут продавать свои товары напрямую покупателям и приобретать для себя сырье у его производителя, и единственной их обязанностью будет уплата обычных валашских пошлин при вступлении на землю Валахии. Обе стороны обязались не предоставлять защиту политическим противникам друг друга, ни по каким поводам не конфисковывать товары у купцов другой стороны. В том же документе Дракула снова поклялся в верности юному венгерскому королю. В сущности, торговое соглашение несколько расширило и подтвердило уже существовавшие привилегии брашовских купцов. Аналогичный договор был подписан также с городом Сибиу, поскольку, как уже говорилось, каждый саксонский город проводил собственную внешнюю политику. Справедливо предположить, что Бистрица и другие более значимые саксонские города получили такие же коммерческие преимущества.

Такое благоприятное начинание продержалось, однако, совсем недолго. Очень скоро новоиспеченный валашский господарь совершил ряд беспримерных жестокостей по отношению к трансильванским саксонцам. Все это в исчерпывающих подробностях описано теми, кому посчастливилось выжить.

В нараставшей враждебности Дракулы по отношению к трансильванским саксам, помимо прочего, свою роль сыграли факторы международной политики. Вспыхнул новый конфликт между Ласло Хуньяди, который унаследовал от отца все титулы и до сих пор формально оставался главнокомандующим, и венгерским королем Ладисласом V из династии Габсбургов, которого поддерживали могущественный граф Ульрих Цилли (состоявший в родстве по супружеской линии с покойным императором Сигизмундом I) и император Священной Римской империи Фридрих III. Как губернатор Белграда, Ласло Хуньяди пригласил венгерского короля официально посетить город, героически отразивший нападение полчищ султана Мехмеда II. Едва Ладислас V с ближайшей свитой (в которую, разумеется, входил и граф Цилли) вступил в Белградскую крепость, ведущий в нее подъемный мост внезапно подняли, из-за чего король и граф Цилли оказались отсечены от своей личной гвардии, которую намеренно задержали снаружи крепостных стен. В первый же день королевского визита граф Цилли был убит одним из наемных головорезов Ласло Хуньяди, предположительно в горячке жестокого спора, — так Ласло Хуньяди отомстил за многочисленные унижения, которые претерпел его отец Янош Хуньяди от козней своего заклятого врага графа Цилли. Оказавшийся во власти Ласло король Ладислас V Постум ожидал такой же участи, поскольку все знали, что Ласло имел виды на венгерскую корону. Однако король сохранил самообладание, и Ласло Хуньяди позволил ему покинуть крепость целым и невредимым. Но это не помешало королю Ладисласу V лелеять планы мести. Не приходится сомневаться, что при очевидной связи дальнейших событий — ареста, суда и казни Ласло Хуньяди в следующем 1457 г., а также ареста и заточения его младшего брата Матьяша и официальной конфискации огромных земельных владений Хуньяди — с убийством в Белграде графа Цилли их истинной подоплекой была непримиримая многолетняя борьба за власть между кланами Хуньяди и Цилли. В целом события в Белграде ознаменовали начало нового витка борьбы за власть, теперь уже между кланом Хуньяди и Габсбургами, поскольку обе партии желали получить венгерскую корону. После смерти Ласло во главе партии Хуньяди встали его мать, вдова Яноша Эржебет Силадьи, и ее брат Михай Силадьи. Они не только желали поквитаться за смерть сына и племянника, но и предпринимали открытые попытки сбросить с престола Ладисласа V Габсбурга. Новым претендентом на венгерский престол клан Хуньяди видел Матьяша, которого король Ладислас все еще держал в заключении.