Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
Прислушайтесь, о чем говорят рабочие и крестьяне: «Капиталист умел снабжать. Он это делал плохо, он это делал грабительски, он нас оскорблял, он нас грабил. Это знают простые рабочие и крестьяне, которые не рассуждают о коммунизме, потому что не знают, что это за штука такая». Они ставят вопрос очень просто: «Капиталисты все же умели снабжать, а вы умеете?» И никакие ссылки на светлое будущее тут не помогут: «Принципы коммунистические, идеалы хорошие, — ну, расписаны так, что святые люди, в рай живыми проситесь, — а дело делать умеете?» 526 527
«Отсрочки коммунистам были даны всякие, — продолжает Владимир Ильич, — в кредит было дано столько, сколько ни одному другому правительству не давалось». Эту «отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике, и это, если выразиться по-нэповски, — векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и, когда они будут предъявлены ко взысканию, этого… не узнаешь. Вот в чем опасность, вот особенность, которая отличает эти политические векселя от обыкновенных торговых векселей».
Экзамен, говорит Ленин, который устраивает для нас «русский и международный рынок, которому мы подчинены, с которым связаны», весьма серьезен. Это «проверка настоящая, с точки зрения народной экономики». И «либо мы этот экзамен соревнования с частным капиталом выдержим, либо это будет полный провал» 528.
Для тех, кто был убежден в том, что история развивается в полном соответствии с приказами и предписаниями начальства, что администрирование является универсальным рычагом управления обществом, Ленин популярно излагает концепцию сменовеховца Устрялова.
«…Что такое новая экономическая политика большевиков — эволюция или тактика? Так поставили вопрос сменовеховцы… — люди, пришедшие к убеждению, что Советская власть строит русское государство и надо поэтому идти за ней».
Они рассуждают так: «…Эта Советская власть строит какое государство? Коммунисты говорят, что коммунистическое, уверяя, что это — тактика: большевики обойдут в трудный момент частных капиталистов, а потом, мол, возьмут свое. Большевики могут говорить, что им нравится, а на самом деле это не тактика, а эволюция, внутреннее перерождение, они придут к обычному буржуазному государству, и мы должны их поддерживать».
И, обращаясь к делегатам съезда, Ленин говорит: «Нам очень много приходится слышать, мне особенно по должности, сладенького коммунистического вранья, “комвранья”, ка-жинный день, и тошнехонько от этого бывает иногда убийственно. И вот, вместо этого “комвранья” приходит номер “Смены Вех” и говорит напрямик “У вас это вовсе не так, это вы только воображаете, а на самом деле вы скатываетесь в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками”… “Я за под держку Советской власти в России, — говорит Устрялов… — я за поддержку Советской власти, потому что она стала на дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти”».
Прав ли он, существует ли такая опасность внутреннего перерождения? Да, существует, считает Ленин: «Враг говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы выражают настроение тысяч и десятков тысяч всяких буржуев или советских служащих, участников нашей новой экономической политики. Это — основная и действительная опасность»1.
Видят ли коммунисты-теоретики, да и наша пресса, эту опасность? Видят. Только «не там, где следует», и поэтому «стреляют совсем мимо, глядят совершенно в другую сторону». Они вообще боятся того, что мы допустили восстановление капитализма, как такового, и государственного капитализма в особенности 529 530.
Дело дошло до того, что на пленуме Исполкома Коминтерна французские товарищи «по-детски расплакались… От самых хороших коммунистических чувств и коммунистических устремлений некоторые товарищи расплакались», ибо они посчитали, что «хорошие русские коммунисты» ведут дело к реставрации капитализма в России. И это уже не говоря о тех поэтах, которые пишут, что раньше, мол, хотя был «голод и холод в Москве», но зато «было чисто, красиво», а вот «теперь — торговля, спекуляция»1.
Гвоздь вопроса в том, что, в определенном смысле, сейчас капитализм нужен народу. Его «мы можем и должны допустить… можем и должны поставить в рамки, ибо капитализм этот необходим для широкого крестьянства и частного капитала, который должен торговать так, чтобы удовлетворить нужды крестьянства. Необходимо дело поставить так, чтобы обычный ход капиталистического хозяйства и капиталистического оборота был возможен, ибо это нужно народу, без этого жить нельзя» 531 532.
Относительно же государственного капитализма беда наших теоретиков состоит в том, что они смотрят не на реальную жизнь, а заглядывают в старые книги. «А там написано совершенно не то: там написано про тот государственный капитализм, который бывает при капитализме, но нет ни одной книги, в которой было бы написано про государственный капитализм, который бывает при коммунизме. Даже Маркс не догадался написать ни одного слова по этому поводу и умер, не оставив ни одной точной цитаты и неопровержимых указаний. Поэтому нам сейчас приходится выкарабкиваться самим» 533.
И тут тоже не надо мудрствовать. «Государственный капитализм, это — тот капитализм, который мы должны поставить в известные рамки и которого мы не умеем до сих пор поставить в эти рамки. Вот в чем вся штука». В чем дело? Политической власти хватает. Экономических средств — достаточно. Не хватает умения у тех, кто поставлен у руля для руководства народным хозяйством, чтобы его «подчинить себе, а не быть подчиненным» 534.
Да, в наших руках государственная власть, главные политические и экономические рычаги воздействия на общество. И в этом наша сила. Но государственная власть это не только политическая воля авангарда господствующего класса. Это и обслуживающий его государственный аппарат управления, чиновничество, бюрократия, которые для народа как раз и являются реальной властью.
С первых своих работ Ленин не раз напоминал о том, что проводя в жизнь волю правящего класса, чиновничий аппарат обладает и определенной «автономией», имеет не только свои корпоративные интересы, но и возможности их реализации. Даже при «старом режиме» этому аппарату нередко удавалось блокировать те исходившие сверху начинания, которые не соответствовали интересам бюрократии 535 536.
Вот и нам, считает Ленин, пора признать, что аппарат у нас — не наш. Поэтому и государственная машина не всегда слушает тех, кто считает себя властью. «Вырывается машина из рук: как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то… Машина едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины»2.
Ленин рассказывает: «..Л попытался разобраться: взять конкретный случай, докопаться хоть раз до низов, выяснить, как это там выходит, почему эта машина не идет». И он препарирует перед делегатами уже известный нам эпизод с закупкой консервов.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
