И та, кем она стала, не могла быть со скорпионом. Отказывалась проживать жизнь в напряжении, в постоянном ожидании укуса. Доверие умерло – его убил Матвей. Яд недоверия нельзя забыть. Ты можешь только сделать вид – из страха одиночества или боясь, что лучше не будет. Но забыть боль невозможно, ведь тот момент, когда тебя нещадно жалят, тело запоминает навсегда. Забыть об этом невозможно. Только страхи заставляют совершать грех прощения.
Анна давно знала, что человек – это действия. Но благодаря Матвею поняла: их недостаточно. Громкие фразы, секс на адреналине, кольцо – не имеют значения, это лишь способы манипуляции для психологического насильника. Фейерверк эмоций, с помощью которого он достигает порабощения. Важно осознать: там, где любовь, никогда не будет подавления и унижения. Любовь всегда созидательна и не может нести разрушение. Наоборот, она несет уважение, доверие, заботу и сексуальное влечение, которое часто проявляется в поцелуе. Поэтому не надо называть любовью то, что ею не является. И не стоит тратить жизнь на тех, кто на самом деле тебя не любит.
Матвей ее не любил. Он не знал, что это такое. Он жил в другом мире, где любовь – слово, помогающее быстро получить то, что нужно. Матвей мог только пользоваться, но не отдавать. Его природа – жалить. И не стоит искать оправдания природе, отличной от твоей. Анне понадобился путь длиною в жизнь, чтобы осознать это.
Поэтому она закрыла дверь их отношений, забила ее гвоздями, чтобы та не открылась ни сквозняком эмоций, ни ветром страха. И, даже если дернуть за ручку, дверь останется запертой. Она закрыла ее окончательно только в Нью-Йорке. Потому что, совершая грех прощения, мы показываем жизни, что наше место с теми, кто нас безжалостно жалит. С теми, кто разрушает, ничего не давая взамен.
Любовь не умирает беспричинно. Ее убивают слепота, предательство и эгоизм. Она умирает от усталости, из-за отсутствия слов и действий.
Наверное, можно или нужно было сказать Матвею больше, но зачем? Однажды ты понимаешь, что скорпиону невозможно объяснить: не поймет, потому что он другой. Завтра он проснется и обвинит ее. Придумает тысячу причин, чтобы переложить ответственность на мир, людей, погоду. Виноват кто угодно, только не он.
Их встреча нужна не ему – она нужна ей. Чтобы проскорбеть невозможность изменения Матвея. Только пережив это чувство, мы окончательно освобождаемся. Она сделала все, чтобы помочь Матвею, но вряд ли он сможет оценить ее вклад.
Спокойствие. Ее внутреннее спокойствие стало верным знаком. Спокойствие всегда показывает правильность пути.
Анна ехала по Подолу в сторону дома. Спокойствие. Возможно, впервые за все время общения с Матвеем она не чувствовала опустошенности и разорванности. Наоборот – она ощущала силу и уверенность.
Зазвонил телефон.
– Гала! Представить не могу, что ты так долго выдержала? – на старте пошутила Анна.
– А мы и не выдерживали. Мы общались, – загадочность звучала в каждой букве.
– Интересно, кто это – «мы»?
– Мы с Викусей пьем вино в «домашнем» ресторане.
С Викусей? Анна поразилась такому изменению.
– Новость крайне приятная. Еду к вам. А Тусю где потеряли?
– Она в Будапеште. Ты так быстро? – не выдержала Гала.
– Долго, когда есть желание что-то получить. Или претензии. А у меня нет ни того ни другого. Поэтому быстро.
– И что, Матвейка даже не опоздал? – иронично поинтересовалась собеседница.
– Не-а. Это я опоздала на сорок минут. Может, поэтому он сразу же вышел, – не сдержала ответной иронии Анна.
– Ну, расскажи нам хоть что-нибудь! – взмолилась подруга.
– Приеду через десять минут и все расскажу.
* * *
Анна описала встречу с Матвеем в мельчайших подробностях. Лица подруг говорили: «Впитываем каждое слово». Ее рассказ стал финальным аккордом, кодой музыкальной пьесы. Тем окончанием, которого они ждали так долго.
Гала расхохоталась:
– Матвей долго шарил в сумке и через пару минут достал потертую временем коробочку.
Они засмеялись.
– Как только прозвучало название его любимого города, он сразу предложил жениться! – Возмущению Вики не было предела.
– Матвейка меня не удивил. Представьте, сколько баб радостно кричали: «Да! Наконец-то!», – высказалась Гала.
– Я специально открыла коробочку – до последнего была уверена, что кольца там нет.
– Дежурная коробочка Матвейки, – постановочно произнесла Гала.
– А как красиво ты ответила ему его же словами! Круг замкнулся. Надо было еще сказать: «Ты для меня отработанный материал», – съерничала Вика.
– Нет, надо было сказать: «Книги, которые ты читаешь, написала я», – продолжала фантазировать Гала.
– И еще выплеснуть ему в лицо бокал красного вина! – Вика никак не могла успокоиться.
– Нет, лучше расцарапать!
Анну рассмешила их «кровожадность».
– Вы составьте список того, что нужно договорить, – отправлю почтой. «Гала и Вика просили передать тебе вот это». – «А кто такая Вика?» – «Прочитаешь в книге».
– А как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась только что упомянутая героиня романа.
– Не знаю, как описать… Мое спокойствие убеждает меня в том, что все будет хорошо.
– Как же классно получилось с администратором в ресторане!
– Прямо по рогам ему! – воскликнула Гала.
Мобильный Анны прервал их острый диалог. Номер в телефонной книге не значился.
– Слушаю.
– Анна, добрый вечер! Это Татьяна, администратор, которой вы подписали книгу.
– Здравствуйте, Татьяна, – Анна интуитивно напряглась.
– Извините, что звоню, но я насчет вашего друга, – осторожно начала девушка.
– Что случилось?
– Когда вы ушли, он остался. В общем, он в таком состоянии, что ему нужна помощь.
– Так пусть позвонит кому-нибудь.
– У него телефон разрядился. Может, вы сможете как-то ему помочь. А то мы совсем не знаем, что с ним делать, – в голосе девушки сквозила растерянность. – Не хотелось бы вызывать полицию.
– Что он делает?
– Читает стихи, стоя на столе.
– Таня, дайте мне пару минут что-нибудь придумать.
Анна быстро пересказала разговор подругам.
– Бродского читает, – уверенно заявила Вика.
– Декламирует Бродского, стоя на столе, – продолжила мысль Гала.
– Почему именно Бродского? – уточнила Анна.
– А что еще он может читать? «Одиночество» Бродского, – интеллигентно заверила Вика.
Гала хохотала:
– Представляю себе эту картину. Матвей стоит на столе и декламирует «Одиночество» Бродского. Аннет, пошли его подальше! – И тоном заговорщика продолжила: – Скажи администратору: «Вызывайте полицию».
Анна молчала.
– Поезжай забери его и отвези домой, – в противовес Гале, но тем же безапелляционным тоном посоветовала Вика.
Гала бросила на нее взгляд, полный возмущения.
– Это будет правильно, – продолжила Вика.
– Ты уверена? – серьезно спросила Анна.
– Если так случилось, значит, Вселенной это надо.
* * *
Анна заходила в ресторан. Таня выбежала навстречу.
– Хорошо, что вы приехали! Не хотелось применять силу.
– Что он делает?
– Пьет.
– Таня, он счет оплатил?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Давайте закроем счет. И дайте мне его верхнюю одежду.
Таня быстро дала рекомендации гардеробному и пошла к кассе. Анна не видела Матвея: столик, за которым он сидел, скрывала ширма.
– Анна, вот пальто и счет, – услышала она голос девушки.
– Что за цифра?!! – Сумма счета не просто удивляла – она шокировала.
– Почти два литра виски, – смущенно пояснила администратор.
– Он это выпил сам?
– Нет, к нему еще друг приезжал.
Молча оплатила и направилась к столику. Взгляд за ширму открыл картину: Матвей потерянно смотрел на бокал, наполненный алкоголем. Анна вглядывалась: не знала, как он себя поведет. Тем более после их прощания. Она никогда не видела Матвея в таком состоянии. Слушать его рассказы о том, что он способен приговорить два литра, и прожить такое – слишком разные вещи. Страх отсутствовал. Но нужно ощутить готовность. Уверенность в том, что он непременно подчинится.
