– Мне нужно было подумать, – продолжила она.
– О чем?
– О тебе, обо мне, о нас, – без пауз сообщила Анна.
– И что надумала?
Они стояли на светофоре. Анна пристально вглядывалась в его лицо.
– Мы едем курить кальян, – ответила она и перевела взгляд на дорогу.
Этому ее тоже научил он: говорить правду, которую каждый может интерпретировать по-своему. Матвей выдал ту же реакцию – удовлетворенность. Его ложное эго, как всегда, просилось наружу. Он понял ответ неправильно. У нарциссов-манипуляторов есть вселенская уверенность в том, что с ними никогда не поступят так, как поступают они, и все, что им говорят, непременно правда. Анна же для Матвея новый опыт.
– Ты красивая.
Теперь ее микромимика выразила удовлетворенность. Сегодня Анна очень красивая. Она готовилась к этой встрече. Хотела, чтобы Матвей запомнил ее такой. Она не надевала каблуков и юбок. На ней черные кожаные брюки и темно-зеленая толстовка, украшенная натюрмортом с красными и бордовыми пионами, красное пальто и черные угги. И новые часы «Омега», приобретенные в Нью-Йорке. Губы не накрашены. Наоборот, макияж очень естественный, как будто его и нет. Каждая черта ее лица выведена и подчеркнута профессиональным визажистом, поэтому Анна смотрела на Матвея яркими глазами в обрамлении густых ресниц. Завершил образ уложенный ирокез, выстриженный как раз вчера. Хотя комплимент Матвея, скорее всего, ответ на смиренность. Поощрение для послушной куклы, которой он опять ее ошибочно посчитал.
– Спасибо.
Припарковались возле входа в ресторан. Матвей, как всегда, взял с заднего сиденья свою сумку. Анна не смогла сдержать улыбку. Затем обошел машину и открыл водительскую дверь.
– Я тебе говорил, что ты единственная женщина, которой я открываю дверь?
– Говорил.
– Когда?
– В октябре 2014-го.
Эта дата прозвучала как приговор. В последний раз он говорил это в «Андер Вандер», когда симулировал болезнь. Анна специально назвала точную дату, чтобы указать ему на то, сколько времени прошло с тех пор.
– Точно!
Кивнула.
– Тебе идет эта машина. Почему красная?
– Захотелось.
Он подал руку. Анна положила свою ладонь в его. Матвей пристально посмотрел ей в глаза своим фирменным долгим взглядом.
– Что ты делаешь?
– Привораживаю тебя, – не отводя взгляда, спокойно ответил он.
Одним движением прижал ее к себе и неожиданно поцеловал. Анна этого не предполагала, не планировала – все в этой поездке было как всегда, кроме другой машины и этого поцелуя. За время второго раунда игры она привыкла к тому, что Матвей не дотрагивается до нее и тем более не целует. Та ночь в загородном отеле стала лишь пиком страсти – пиком, в котором нуждались они оба, причем Анна подчинилась инстинкту. А сейчас поцелуй. Сколько их было? Слишком мало, чтобы считать по количеству их встреч. Истинная нежность всегда наполнена поцелуями. У них ее не было. И причин для этого поцелуя она не нашла – кроме манипуляции.
Матвей смотрел на нее с высоты своего роста.
– Все время забываю, что ты такая маленькая. – Он не отрывал глаз цвета горького шоколада. – Когда ты исчезла, я решил, что на этом все.
Анна потупилась.
– Пойдем? – только и смогла выдавить из себя.
Матвей взял ее за руку и направился в сторону ресторана.
Каким был этот поцелуй? Только неожиданным – не более. Его поцелуй больше не трогал ее, и его рука, и объятия, да и он сам. Даже глаза цвета горького шоколада не трогали сегодня. Что с ней случилось? Она шла к этому так долго, а теперь испытывала безразличие.
Матвей галантно открыл дверь заведения. Вошли внутрь. Девушка-метрдотель встретила их приветливой улыбкой:
– Добрый день!
– Добрый, – ответила Анна.
Матвей помог снять пальто. Девушка взглянула на ее браслет и воскликнула:
– Браслет! Вы – Анна Богинская!
– Вы читали книгу?
– Я?!! – прозвучало в ответ. – Под таким впечатлением! Вы не представляете, как я рада! Все девушки в ресторане прочитали книгу. Мы все думали, кому повезет увидеть вас первой. Ой, книга у меня с собой. Сможете подписать?
– Конечно, – согласилась автор.
– Где вы хотите расположиться?
Матвей направился в глубину зала: там за ширмой спрятался тихий столик возле окна. Они шли следом. Всю дорогу девушка рассматривала спутника Анны, ища подтверждения своим догадкам: его рост не оставлял возможности не думать об этом.
– Его зовут не Матвей, – тихо ответила Анна на немой вопрос читательницы.
Та благодарно улыбнулась. Подав меню и пожелав приятного вечера, девушка удалилась.
Несмотря ни на что, Анна защитила его. Почему? Она не знала. Возможно, когда мы понимаем природу другого человека, месть теряет актуальность. Но тогда появляется жалость, как к больному. А жалость – частая причина желания удержать. Когда же мы становимся самодостаточными, прожив трансформацию, приходит скорее безжалостное принятие. А после – понимание того, что твои поступки в отношении человека – твоя ответственность, а то, как поступает он, – его.
– Вот она, слава! – на высоких нотах стартанул Матвей, как только они сели, а девушка отошла на расстояние неслышимости. – Восторженные поклонницы! И часто такое происходит?
– Бывает, – скромно согласилась Анна.
А перед глазами стоял вечер после его возвращения из Одессы. В голове звучали его слова: «А как ты относишься к славе?» И ее ответ: «Никак не отношусь. Никогда не стремилась к ней. Я тебе больше скажу: всегда ее избегала. Я хочу водить своих детей в школу без пристального внимания публики. Хотя, если жизнь решит иначе, я приму это, смирюсь».
– Куда ты улетал? – поинтересовалась она.
– Ездил по делам в Днепропетровск. Нужно было забрать лицензию и трудовую книжку.
– Для «Совершенства»?
– Нет. Я там больше не работаю.
Анна удивленно подняла бровь.
– Я понял, что мне нужно идти дальше.
– А Славик?
– В том-то и дело, что «Совершенство» всегда будет ассоциировать с ним, – пояснил Матвей причину своего ухода.
Теперь она смотрела пораженно: пазл сложился. Матвею понадобилась помощь. Он направил на нее пристальный взгляд:
– А ты зачем летала в Нью-Йорк?
– По делам.
Подошел официант. Заказ спас ее от подробного ответа на вопрос. Сразу же за официантом подошла администратор. Анна подписала книгу: «Пусть книга станет для вас ответом». А девушка попросила заполнить анкету и вручила в знак благодарности дисконтную карту заведения.
Анне поставили на стол воду без газа, а Матвею принесли бокал вина и кальян. Выпустив пару клубов дыма, он спросил:
– И о чем ты думала в Нью-Йорке?
– О будущем.
– И что надумала? – на высоких нотах поинтересовался он.
Она внимательно посмотрела и на выдохе произнесла:
– Ничего не будет, Матвей.
Ответила его же словами. Расслабленное выражение лица собеседника сменилось напряженным: такого он точно не ожидал.
– То есть! – прозвучал не вопрос, а скорее возглас удивления.
– Матвей, мы прошли точку невозврата, – выговаривая каждую букву, спокойно пояснила Анна. – Знаешь, что это?
– Расскажи.
– Когда самолет летит, он достигает отрезка пути, на котором уже не может вернуться: не хватит топлива. В этот момент пилот понимает, что двигаться можно только вперед.
– И-и-и? – спросил он протяжно.
Видимо, когда Матвею нечего сказать, он только и может, что задать свой НЛП-вопрос «И-и-и?»
– У нас их было несколько. Первую точку невозврата мы прошли 31 декабря 2014 года, когда ты встретил Новый год не со мной. Вторую – когда не позвонил сразу после выхода книги. Третьей стала наша встреча в домике.
– А что со встречей не так?
Анна рассмеялась.
– Ты готовился к этой встрече, и для тебя она была неслучайной, – уверенно заявила она. – Ты пришел с намерением доказать, что я все придумала.
– Так и есть: ты все придумала, – он словно вцепился в ее слова. – Аня, перестань. Я же сказал, что люблю тебя…
